Обидную чушь и набор банальностей несли все — психологи, звёзды и депутаты. А вот клоун взял да и рассказал историю из цирковой практики. Речь шла об артисте, который женился на женщине из труппы старше его лет на десять–пятнадцать. Кажется, ему ещё не было тридцати, друзья отговаривали его от подобного брака. Дескать, ты через десять лет будешь ещё «ого», а она, мягко говоря, не очень. Но они всё-таки поженились.

Прошли десять лет, о которых говорили друзья. Он в самом деле как мужчина оставался «ого», соответствовала их предсказаниям и она. Но чудо заключалось в том, что он любил её, и к нежности его отношения прибавилась бережность. И жалость — в необидном смысле.

Доброжелатели, как обычно, советовали разводиться или ходить налево по причине очевидной разницы в возрасте, но наш герой был верен своей подруге и отвечал: «Она же человек». Почти по-гоголевски — так Акакий Акакиевич в ответ на насмешки говорил: «Я же брат ваш».

Снимаю шляпу перед клоуном за историю о победе совести над гормонами. А ещё мудрый клоун, который улыбается на сцене и, наверное, грустит за кулисами, сказал, что слово «блуд» указывает на блуждание, то есть неприкаянность. Не нашёл себя человек, вот и блудит из стороны в сторону, из постели в постель, от эмоции к эмоции. А человеку нужно найти себя и успокоиться, потому что броуновское движение неприкаянного искателя счастья ранит всех вокруг и его самого в придачу.

Удивительно мы живём, — подумалось мне тогда. Князья злодействуют, и лекари калечат. От священника иной раз слова не услышишь, а на правую дорожку тебя скоморох наставит. Славянская непредсказуемость.

И ещё одну историю я вспоминаю, когда разговор заходит об ответственности за тех, кого мы приручили. Это я уже видел не на экране, а перед собственным носом. Жила-была молодая и успешная в мирском смысле супружеская пара. Были деньги, был статус, были силы. Ребёнок был. Один — потому как лучше одному всё дать, чем голытьбу плодить, так ведь? И вдруг хрустальный замок превращается в груду осколков. Причиной тому - автокатастрофа. Мужа после аварии парализует. Сначала отнимаются ноги, потом болезнь поднимается вверх, угрожая полной беспомощностью. Жизнь превращается в кошмар. Поиск врачей, нехватка денег, массирование пролежней, «утки», сиделки. Врагу не пожелаешь. И молодая жена вскоре говорит парализованному мужу несколько ёмких фраз: «Я ещё молодая, я жить хочу». Хлопок дверью, и до свидания.

Я соборовал и причащал этого мужчину, и лишь из этических соображений не называю его имя. У него на момент нашего знакомства уже была вторая жена. Это была хорошая женщина, хлебнувшая горя и брошенная своим первым мужем. Она связала свою жизнь с калекой. Они были нежны друг с другом и веселы на людях. Только морщины вокруг глаз указывали на то, чего им стоило улыбаться.

А что же первая? Та, что хотела жить и жалела пролетающую молодость? Вскоре она попала в автокатастрофу. Разбилась насмерть. Самое время поразмыслить. Перебрать в уме кубики с надписями «случайность», «возмездие», «нравственный закон», «какой ужас», «так и надо». Дело в том, что жизнь, как бы кто-то ни желал делать её похожей на глянец, кишмя кишит подобными примерами, они и есть лицо жизни без макияжа. Об этом надо говорить и думать. Тогда шансы остаться человеком хоть чуть-чуть, но увеличатся.
У нас в Православии нет венчальной клятвы, как у католиков. Но смысл имеющейся у них клятвы стоит знать. Брачующиеся перед лицом Бога обещают быть друг с другом вместе всегда: в болезни и здоровье, в молодости и старости, в бедности и богатстве. Мы этого вслух не произносим, но, несомненно, подразумеваем. Крепость брачного союза должна быть безусловной и вечной. Этого требуют и вера, и совесть. Это и есть настоящая жизнь, а не игры в погоне за миражами.