Лауреат Всероссийского Пушкинского литературного конкурса «Капитанская дочка». В 2015 году выпустила первую книгу стихов «Я – есть!», в 2021 году вторую книгу «Здравствуй, бездна! Женщина, здравствуй!». Печаталась в газетах: «Вечерний Оренбург», «Оренбургская сударыня», «Оренбургская неделя», «День литературы», «Российский писатель», в журналах «Москва», «Брега Тавриды», в альманахе «Гостиный Двор», в коллективных сборниках «Любовь. Россия. До востребования», «Оренбургская заря», «Здравствуй, это я!» (вып. 1), «Внуки вещего Бояна», «Русская поэзия XXI века. Антология», альманахе «День поэзии – XXI век. 2018 – 2019 год». Член Союза писателей России.

Мутная вода

1
Тебе бы сил у этой слабости занять!
Тебе хотя бы на одно мгновенье
Через броню свою увидеть мир…
Струится дым, парит эфир
И длится сновиденье,
И времени угрюмая река
Уносит прочь минуты и века,
Труды и дни, мечты и вдохновенье…

Тебе хотя бы на одно мгновенье
Увидеть эту реку, эти дни,
Что утекают в вечность без возврата…
Их не догнать, их не вернуть обратно…
Не удержать… не убежать… не скрыться…
И только сном безрадостным забыться…
И жить во сне, и умирать во сне…

В мутной воде, холодной воде
Спите, любимые, спите!
И дважды в эту реку не войти.
Единожды из неё не выйти.

2
Туман и мартовская слякоть
Как после похорон.
Я силюсь что-нибудь понять,
Но снова
Проваливаюсь в сон.
В тяжёлый сон, туман,
Густую кашу непрожитого былого,
Где слово мёртвое надёжнее живого,
Привычней, ближе.
Барахтаюсь в грязи и жиже,
Где больно лишний раз почувствовать, вздохнуть,
Где голоса слышны, да непонятна суть,
Где страшно бодрствовать, ещё страшней уснуть…
И выплыть не могу и не хочу тонуть…
Где много слёз, отчаянья, стыда,
Безумие и мутная вода.

Апрель-2020
Итальянка поёт на балконе,
Русская плачет в своей квартире,
Смотрит в окно, сутулится,
Закрывает лицо руками.

Балкон итальянки выходит
на улицу Рима,
Широкую и нарядную, оцепенелую
и пустую
Улицу в центре Рима.
Окно у русской выходит на машзаводские трубы.

А в Риме цветут черешни,
крокусы и мимозы.
В русской глубинке пятна бензина в лужах
и льдистый прогорклый снег.

На итальянке вечернее длинное платье,
На русской – домашний растянутый
кардиган,
Ей часто бывает зябко от слёз и сквозного ветра,
От того, как внимательно смотрит
пронзительный лунный глаз.

Итальянка поёт, и голос плывёт по округе,
Над окнами и балконами,
Над крышами и черешнями.
Русская плачет глухо,
чтоб не разбудить ребёнка.

Они ничего друг о друге не знают,
Не знают, как долго продлится локдаун,
И сколько споют песен,
И сколько прольют слёз...

Колыбель
Боль моя,
колыбель моя…
Ворочались в колыбели,
плакали и робели,
плакали и роптали,
слёзы и боль глотали.

Мамки не догадались,
няньки не доглядели:
плакали и болели,
ночь напролёт не спали…

Выросли из пелёнок,
из колыбели встали.
Косы не заплетали,
волосы отрастили,
прятали в них обиды,
слезы в себе носили,
не подавали виду.
Стойко, по доброй воле
не признавали боли.

Плакали и дрожали,
девочек нарожали…
С девочками играли,
слёзы передавали.
Слёзы текли ручьями,
слёзы впадали в реки,
реки впадали в море…
горюшко моё, горе…
долюшка моя, доля…
Девочки вырастали,
девочек отпускали,
с ласковыми словами
в темечко целовали…

А сами всё те же девочки…
И слёзы наши как семечки:
корни пускают в душу
и прорастают болью…

Будем лежать в поле,
будем дышать и слушать,
будем любить и помнить…

Боль моя,
колыбель моя…

Дядя Саша
– Ты мне нравишься, Юль…
Стоит, прижимаясь спиной к стене,
Выдыхает в сторону дым.
– Ты совсем не стараешься
выглядеть лучше,
Не красишься, не надеваешь платье,
Ходишь в этих самых кроссовках
и джинсах,
Держишь спину ровно
И смотришь прямо в глаза…
Как сейчас…

– Ты мне нравишься… Юль…
Сегодня жарко, правда?
Но солнце скоро зайдёт.
Мы и не заметим, как пройдёт июнь,
июль…
И лето скатится к осени…
Растворится, как дым от моей сигареты…
Моя жизнь, оказалось, также близка к закату,
Как этот день…
Забавно… Осень как раз таки гасит страсти,
Надежды, утешает,
Сглаживает наши слабости…
Я и не знал, что мне так не хватает радости,
Пока не увидел смешинки в твоих
глазах…

– Ты мне нравишься, Юль…
Я часто вижу в окно, как ты сажаешь детей,
Садишься за руль своей белой машины…
И шины мягко шуршат по асфальту…
Что же…конечно… тебе пора…
Знаю… всё будет, как раньше…
Я тебе благодарен за это...
Я курю каждый вечер…
Тридцать… да… на столько, выходит,
я тебя старше…
Ты будешь выходить из подъезда,
улыбаться… и говорить:
Здравствуйте, дядя Саша…
Ты мне нравишься, Юль…

* * *
Просыпаюсь до рассвета –
Холодина, мрак.
Неукрыта, неодета.
Что со мной не так?

Скользкая скрывает простынь
Шутку, подлость, месть?
Я любила или просто
Потеряла честь?

Разревелся ветер в трубах –
Не остановить!
В горле жжёт, иссохли губы.
Пить! Пить! Пить!

Глыбы голову сжимают,
Нудный гул в ушах.
Мной овладевает грубый,
Первобытный страх.

Прояснить смогу ль хоть что-то
В непроглядной тьме?
А в своей ли я постели?
В своём ли теле?
В своём уме?

* * *
Если ангел прижмётся к моему плечу,
Я ему прошепчу несколько добрых слов:
Здравствуй, ангел, здравствуй, моя печаль,
Жизнь моя и моя любовь.

Знаешь, ангел, ночью придёт гроза:
Гром и молнии, шумный холодный
дождь.
Я как будто снова вернулась
на тот вокзал,
Где гулящий голос крупную ловит
дрожь,
А ветер бросается на пустой перрон
И по длинной шарится полосе,
гоняя скуку...

Протянешь мне руку, прозрачную
в синих прожилках вен,
Грозовые всполохи от потолка и стен
Отражаются и тонут в чернильной
мгле,

Ничего не видно на небе и на земле,
Да и нет ничего, только эта густая
мгла,
Да всполохи молний...

Что же так больно, ангел, что же так тяжело,
Вроде ведь забылось всё, отплакалось, зажило,
Но гулящее эхо со станции снова слышно на весь район,
На всю Малую землю...

Неделю мы ждали или целую вечность, но кажется дождались...
У тебя, ангел, на одном крыле
вся моя длится жизнь,
У тебя, ангел, на другом крыле
вся моя длится смерть,
Нам с тобой, ангел, друг другу
в глаза смотреть,
Нам с тобой падать в долгий
тревожный сон...

Дыши
Встала. Умылась. Оделась.
Налила кофе.
Разбудила. Покормила. Умыла.
Одела. Заплела.
В сад отвела.
Выдыхай медленно, дорогая.
Вдыхай глубоко!
Время идёт.
Люди идут.
До работы сорок минут.

Дорога. Маршрутка.
Затёртая куртка
Запачкалась у плеча.
Вокруг толкаются и кричат
Народу много…
Всё так убого,
Знакомо до тошноты,
На автопилоте прожито,
Выжато
до пустоты.

Так горько, что хочется плакать,
Рыдать, реветь!..
А надо будет снова качать и петь,
Качать и качать,
Петь и петь,
Но как-то не выгореть,
Не сгореть…

Звёзды в окне
Ясные-ясные,
Луна высоко-высоко…
Выдыхай медленно, дорогая,
Вдыхай глубоко!

Женский род
Не останется от тебя имени,
Ни портрета, ни фотографии.
Не останется ни истории, ни воспоминаний,
Ни даты рождения и даты смерти…
Только фамилия, да и та, не твоя, а мужняя…
Дом твой с землёй сравняется,
Осыплется и зарастёт холмик на твоей могиле,
И сама дорога к могиле твоей забудется…

Пустое место от тебя останется.

Пусто место –
Свято место.