Сегодня мы представляем вниманию читателей рецензию на книгу «Свеча Господу».

Если верить словам поэта о том, что «большое видится на расстоянии», то каково это расстояние, когда пастырь отходит в Град Небесный, а паства остаётся в граде земном? Что при этом открывается глазам, сознанию и сердцу? Может быть, в первую очередь то, что для молитвенного общения в духе уже нет никаких расстояний. И всё, что, казалось бы, осталось в прошлом – наставления и добрые дела пастыря – теперь живёт с нами ещё более зримо и осязаемо.

Так, биографическая книга «Свеча Господу», составленная Владимиром Однораловым к 100-летию владыки Леонтия (Бондаря), стала попыткой осознать это противоречивое чувство земной утраты и духовного обретения. Основную задачу книги, где собраны интервью, проповеди, фотографии владыки и воспоминания о нём, автор-составитель определил так: «укрепить, а в ком-то и пробудить благодарную память и в какой-то мере раскрыть, запечатлеть образ владыки – образ спокойного и мудрого труженика на духовной ниве». И образ этот сложился не как лоскутное одеяло из разнородных фрагментов, а как стройное, последовательное повествование, в котором владыка раскрывается во всей полноте его личности и души, в котором он приближается к нам, как Тот, Кто виден издалека на знаменитой картине Иванова.

Главные достоинства книги – теплота, душевность, искренность – достигаются благодаря тому, что автор не пошёл по пути биографа-хроникёра, не стал создавать «объективную» книгу в духе серии «ЖЗЛ». Ему удалось посмотреть на владыку и эпоху не сквозь беспристрастный объектив оператора-документалиста, не от третьего лица стороннего наблюдателя, а от первого – живым взором писателя.

Не случайно композиционно книга ориентирована на жанр жития: рождение, становление на путь служения Господу, деяния и подвиги, свидетельства современников. «Вся его жизнь была житием по Евангелию» — в этом едины все, кто знал владыку. О своём рождении и воспитании он говорил: «Мне не нужно было приходить к вере – я родился верующим. Уже в утробе матери вера в нас заложена». И эту генетическую, корневую, многовековую веру, надломленную в атеистический период, владыка восстанавливал в своей пастве, как в едином роде, где все действительно становились братьями и сестрами.

Путь Христова служения владыки прошёл через два сложнейших периода в нашей истории. Во-первых, «хрущёвские заморозки», когда было «легче восстановить и даже построить храм, нежели вернуть к вере или воспитать православного христианина». Эти годы научили его осторожности, дипломатичности, созидательности даже при самом жёстком сопротивлении: «Он располагал к себе настолько, что с ним невозможно было разговаривать на повышенных тонах и, напротив, возможно почти любой вопрос решить к обоюдной пользе».

Во-вторых, «лихие 90-е», выбившие из-под людей не только духовные, но и элементарные моральные точки опоры, обрекшие на жизнь в обществе, «в котором путеводной звездой вдруг объявили обогащение, а главным богом – бога злата». Спасаясь от такого «бога злата», пытаясь найти истину, одни уходили в иноверие, другие – в секты, третьи – к знахарям, экстрасенсам и астрологам. По этому поводу в одном из интервью владыка высказал гениальную по своей точности и образности мысль: «Истина – это очень высокая вершина. Но поговорите с альпинистами. Они отлично осведомлены, что не каждая тропа ведёт к вершине. Иная заведёт в пропасть...».

А некоторых и вовсе настиг самый страшный грех. И отмаливал владыка по особому благословению «самовольно живот свой скончавших», и знал «воин Христов» с кем вступает в битву.

И ничего не жалел для ближнего владыка, ничего себе не оставлял: «Он принадлежал к тому типу русских иерархов, для которых бессребреничество было естественным и единственно возможным состоянием». И приходили к нему обездоленные, отчаявшиеся, обессилевшие, как тот расслабленный, опущенный на верёвках через крышу. Искали во владыке единственного утешителя, припадали к его живоносному источнику, стремились вновь увидеть его «иконный взгляд»: «Когда вы входите в храм и подходите к иконе, то вдруг замечаете, что она смотрит именно на вас, видит вас и именно вас зовёт к себе. Так оно и есть – икона смотрит в душу каждого молящегося ей, сколько бы народу возле неё ни стояло».

И согревал своим взглядом, и находил слова, Богом подсказанные, нужные именно этому человеку и именно сейчас. Учил, как спастись: «Стремись узнавать не где ад, а как туда не попасть»; «нужно так строить свою жизнь, чтобы совесть у человека всегда была спокойна». Знал, как сберечь то, что уже дано Господом: «когда идёте из храма, никогда не надо разговаривать, чтобы не потерять благодать, полученную на службе». Наставлял, что следует копить всю жизнь, из того, что ценно по меркам вечности: «Нужно обогащать себя в жизни добрыми делами, потому что только они войдут туда, где с нами святость, чистота и вечный мир».

Благодаря владыке люди осознавали, что каждый человек – это «свеча Господу»: «молящийся человек – это свеча. Он говорит молитвой и светит. Но сама свеча не знает, светло ли она светит и долго ли ей светить». Но если молитва от сердца, то она способна распространиться, как Благодатный огонь, своим тихим, неопаляющим светом озарить всё самое мрачное и безжизненное. Подобно тому, как во время богослужения свеча за свечой озаряется весь храм, так и наш митрополит с амвона свечой своего сердца зажёг наши сердца и теперь этот свет передаётся новому поколению, уже не заставшему владыку, и тепло от заветной Господней свечи нескончаемо.

Потому смерть неспособна никого разлучить. Незадолго до своей кончины владыка сказал: «Мучеником я пришёл сюда, мучеником и умру». И в том нет трагедии, ведь только русский православный человек знает, что мученичество – особое избрание Божие, особый крест, который по воле Господа никто, кроме тебя, пронести не сможет. В день погребения владыки, несмотря на скорбь утраты, стало ясно, что, вопреки всем испытаниям и вражьим козням, нами вновь одержана Победа: «толпы верующих, пришедших проститься со своим пастырем, свидетельствовали, что это невозможно – отделить церковь от государства, ведь государство – это народ. А народ – вот он, в ограде храма!».

На надгробье владыки в Никольском соборе – икона Воскресения Христова. На ней Спаситель через пропасть по кресту переводит за руку Адама. Так и владыка ведёт нас через все препятствия к свету. И теперь, когда он стал ближе к Богу, мы можем в молитве обратиться к нему за помощью, и помощь придёт скорее, чем прежде.

Владимир Одноралов также в традициях жития написал и о чудесах, и о пророчествах владыки. В Оренбуржье есть храмы, где митрополита Леонтия поминают как Святителя. Как бы там ни было, у Бога он уже прославлен. И каждый, кто верит в это, в душе повторяет: «Владыка Леонтий, моли Бога о нас!».