— За 55 лет, которые прошли в газете и около, много всего было – интересного и скучного, грустного и, конечно, весёлого. В праздник хочется сказать о последнем, а главное — вспомнить коллег, уже, к сожалению, ушедших. И не столько об их профессиональных, сколько о человеческих чертах.

Первым, кто ввёл меня в журналистский быт «Южного Урала» (1965 год), был талантливый поэт и добрый человек Михаил Трутнев. Он дал мне мастер-класс по освещению на страницах газеты партийно-хозяйственных активов – тогда наиболее ответственный жанр, в «органе обкома КПСС». Получив внушительную стопку стенограмм заседаний (сырьё для отчёта в завтрашний номер), он лихо подбросил её к потолку, поймал малую толику и вручил мне со словами: «Делай из этого, остальное забудь!». Так Миша примирил меня со строгостью южноуральского режима. (Впоследствии оказалось, что режим давал «сбой», и жить в «органе» можно было не без приятности.)

Ежедневные планёрки, где отделы заявляли материал на следующий номер, проходили в кабинете редактора Петра Мироновича Рыбакова. Он был внушителен и в эти минуты сдержанно-официален:

— Что у вас, Ядгар Акханович? – спрашивал он у юного тогда Яши Харасова.

В отсутствие редактора планёрку вёл Георгий Иванович Брандт, человек с юмором и даже озорной.

— Что там у тебя, Яша? – кивнул он в сторону босса информации.

— Ядгар Акханович имеет заявить следующее… — с подчёркнутым достоинством ответил тот.

Однажды Георгий Иванович на такой же планёрке был не в духе и злоупотреблял критикой. Дошла очередь и до меня.

— А вот отдел культуры… — успел произнести он, и тут с потолка упал существенный кусок штукатурки, разбившийся в прах об его лысину. Георгий Иванович с испугом взглянул на меня:

— Как ты это сделала?

И я поняла, что наш саркастичный Георгий Иванович немножечко и мистик.

Пётр Миронович был сдержан, как английский лорд, и галантен с женщинами. Я в те поры курила (о чём теперь, господа курилки, горячо сожалею!). Входя в наш отдел, где обычно стоял дым коромыслом, он качал головой и говорил:

— Зачем, Евгения Ароновна, Вы позволяете Вашим посетителям так безбожно курить?

Пётр Миронович отлично знал, кто виновник, но не мог же он позволить себе замечание в адрес женщины.

Рыбаков был великий дипломат. Однажды (это было вскоре после смерти Брежнева) он вошёл в кабинет Толи Кривенко, где на стене ещё висел портрет почившего генсека, а напротив – афиша Валентины Толкуновой.

— Неужели вам так нравится Толкунова? – спросил Пётр Миронович, выразительно глядя при этом на портрет Брежнева.

На следующий день портрет исчез.

«Что пройдёт, то будет мило…» — как всегда, прав Александр Сергеевич. Представьте, это даже приятно – сказать несколько добрых слов и в адрес начальства.

Светлана Стукалова, главный редактор газеты «Оренбургская сударыня»:

— Самое яркое воспоминание моей журналистской жизни, пожалуй, связано с проведением эксперимента. Я получила задание от редактора – стать нищенкой. В одном из подземных переходов Оренбурга я должна была просить милостыню. Перевоплощение получилось настолько успешным, что одна из прохожих, проникнувшись моей легендой, предложила мне работу в пионерском лагере. «Там и прачки нужны, и помощники по кухне, и дворники», — рассказывала женщина и тащила меня за руку. Трудоустроить «нищенку» она твёрдо решила немедленно и никаких отказов не принимала, объяснений не слушала, только и твердила о плюсах жизни в лагере. «И детей с собой возьмёшь, и питаться будете, и жить бесплатно», — тараторила спасительница. А я… плакала уже по-настоящему, потому что реально не знала, что делать: такая ситуация в сценарии эксперимента прописана не была. Еле-еле мне удалось «спастись». Женщина же на прощание обозвала меня лодырем и сделала, на мой взгляд, совершенно верный вывод: «Теперь я понимаю, что в переходах не несчастные люди стоят с протянутой рукой, а элементарные бездельники!».

В редакторской жизни тоже были случаи, которые теперь пересказываются как байки. Например, однажды в прогнозе погоды в феврале температуру поставили без знака минус. Читательница звонит и спрашивает: «Что у вас с погодой?». А сотрудница редакции бойко так ей отвечает: «А чем вам наша погода не нравится?».

— Да нет, нравится: 13 февраля жара 28 градусов будет! Только не верится в это. Может, ошибка всё-таки? – робко спросила женщина.

Был ещё случай, когда под фотографией героини материала из-за отсутствия подписи верстальщик сделал приписку: «Какая-то тётенька». Конечно, это было сделано в надежде, что корректоры, авторы материала, редакторы заменят эти слова на фамилию. Но… все проверили правильность написания, кто-то добавил дефис в слово «какая-то». И в печать так и ушла фотка известного в области человека с подписью «какая-то тётенька».

Полина Кузаева, журналист:

— Когда я работала в «Южном Урале», один читатель вызвал меня на дуэль. Поводом послужил мой материал о том, что молодёжь читает, и, более того, читает охотно. Пожилой мужчина возмутился: неправда! И, подозревая, что автор статьи сам ещё достаточно молод, предложил приехать к нему на «состязание» — читать по очереди стихи.

Благо всё обошлось без этого. Мы напечатали ответную статью на его отклик, привели статистику из районных библиотек. В итоге дедушка остался доволен, и читать с ним стихи по очереди не пришлось.