Николай Ильичёв

Маруся – «Мисс голубятня-2009»

Раньше я думал, что кокетками бывают только девчонки. Любят принарядиться, накрасить свои ресницы, губы. Сделают там всякие пышные причёски. О, я, оказывается, очень сильно ошибался. На днях я познакомился с красно-карей голубкой по имени Маруся. Она очень добрая и ручная. Позовёшь её, протянешь руку — она и бежит к тебе, даже на плечо сядет. Но какая она кокетка и воображала!..

Небольшая голубятня перегорожена сеткой-рабицей на две половины. Одна — мужская, другая — женская. Это делается для того, чтобы голуби отдохнули друг от друга, набрались сил. В общем-то, в голубятне было тихо, спокойно, пока не произнесли это имя — Маруся. Красно-каряя чубатая голубка сразу встрепенулась, огляделась вокруг, поняла, что про неё разговор, — карие глазки блестят. Она быстро начала приводить в порядок свой наряд. Распустила свои крылья, заворковала, осанка стала гордая — и давай ходить кругами, пританцовывая, по своей половине. И чем чаще мы говорили ей: «Ой, Маруся, красавица, Маруся!» — тем сильнее она кружила по полу голубятни, опустив свой пышный хвост, шурша им по полу, словно веером. Растопырила свои лохмы, идёт воображает — и так нам красоту свою покажет и эдак, ходит, как модель по подиуму. Кланяется, кланяется — это значит, что голубь ей нравится. Ещё и поёт всё громче и задушевнее. Надо быть глухим и чёрствым голубем, чтобы не услышать и не увидеть такую красоту. Поэтому взревел оркестр в соседней половине голубятни. Особенно её дружок – жёлто-карий чубатый голубок. Он был явным солистом. А Маруся — самая красивая и привлекательная девушка — голубка голубятни. Можно сказать, «Мисс голубятня-2009». Конечно, другие голубки тоже запели, заворковали. При этом каждый узнал голосок своей любимой.

Это надо было слышать. Как они красиво воркуют, словно поют. Зоб раздувается, при этом пёрышки все переливаются, блестят. Эти звуки нежности: у-у-у, гу-гу, и даже кто-то как будто квакает. Это симфонический оркестр под управлением каких-то высших небесных сил! Там и альты, и теноры, и сопрано... Я стоял слушал и восхищался. А потом подумал: а я что, хуже пою? Я всё-таки второй год хожу в музыкальную школу: играю на синтезаторе, посещаю занятия в хоре, сольфеджио, учу музыкальную литературу. Начинающий музыкант, можно сказать. Может быть, даже пойду учиться в музыкальное училище имени Ростроповича. Вздохнул глубоко и заворковал по-голубиному, как мне казалось... Шок — стояла звенящая тишина. Голубки напугались и со страху зауркали, а их «парни» с ужасом озирались по сторонам, крутили головами и блестящими испуганными глазками, искали чудище, которое издаёт такие страшные, аномальные звуки. Да, это был не кобчик, не ястреб и не коршун, да и коты так не кричат... Я понял, что дал маху. Не вписался я в этот оркестр живой музыки. Видно, не надо мне идти в училище Ростроповича учиться. Вот так напугал я всех голубей и даже Марусю. Хорошо хоть все голуби остались живы, разрыва сердца ни у кого не было — и на том спасибо. Но самая первая оправилась от шока всё-таки Маруся. Услышав вновь своё имя и слова о своей необыкновенной красоте, она вновь заворковала и начала выписывать круги, словно хвалилась своей красотой, и я, как заворожённый, стоял и смотрел на неё. Всё-таки она меня немного реабилитировала, разрядила, так сказать, обстановку. Да, Маруся, правильно кто-то мудрый сказал, что «красота спасёт мир».

 

Елена Рыкунова

Как африканец русский учил

Я уже несколько раз была в Египте, но больше всего мне запомнилась самая последняя поездка. Где-то на пятый день моего отпуска я познакомилась с местным жителем — Нимо. У него на работе был выходной день, и мы пошли гулять по городу.

Нимо прекрасно говорил по-русски, да и шутил не хуже. Весь день рассказывал мне весёлые истории. А любопытство моё всё возрастало, и я спросила:

— Нимо, где ты так хорошо выучился русскому языку?

— Так я на курсы хожу.

— А зачем?

— В России побывать хочу, на Кремль посмотреть.

— А тебе не трудно такой сложный язык учить?

— Нет. Только вначале было немного страшно. На первом уроке мы с алфавитом знакомились. Учительница повесила перед нами плакат с какими-то символами и сказала, что это русские буквы. Мы как пересчитали их, так и ахнули. Тридцать две буквы! Три дня мы их учили. После второго урока остановились на букве «ы». Ой, как же нам в начале урока скучно было! Мы так разговорились и не заметили, как учительница что-то сказала. А потом как схватилась за щёку и завыла: «ы-ы-ы»! Мы все к ней побежали. Думали, что у неё зуб сильно заболел. Но учительница начала смеяться: оказывается, она нам показывала, как буква «ы» звучит.

Я долго смеялась над этим. Вот, оказывается, с чем ещё иностранцы сталкиваются при изучении русского языка.

— Что, правда, за щёку схватилась? — уже, наверно, в седьмой раз переспросила я.

— Да! Да ещё лицо она сделала такое, как будто ей больно! Знаешь, что я у тебя ещё спросить хотел: зачем вам нужна буква «щ», когда есть «ш» и «ь»?

Пришлось мне все правила вспоминать да Нимо объяснять. Как это для меня ни было странно, но он понял всё с первого раза.

На следующий день мы с Нимо пошли на рынок. По счастливой случайности, его друг содержал специальный магазинчик для людей, говорящих по-русски. В этот день ему завезли новые товары, среди которых были фигурки лошадей. Он не знал, как это произносится по-русски, и спросил у Нимо. На что мы ответили одновременно:

— Конь, — сказала я.

— Лошадь, — сказал Нимо.

Его друг вопросительно посмотрел на нас и попросил объяснить. Нимо также смотрел на меня с непониманием. Сначала я начала объяснять про род, но они меня всё равно не понимали, пришлось перейти на простые фразы:

— Я, — я показала рукой на себя, — она, женщина. Ты, — я показала на продавца, — он, мужчина. Она — лошадь, он — конь.

Как только я закончила говорить, хозяин лавки схватил фигурку лошади и перевернул, после чего с понимающим видом поставил её на место и радостно воскликнул:

— Конь!

Ещё немного побыв в магазине, мы с Нимо пошли дальше. Я так увлеклась, разглядывая диковинные товары, что не заметила, как мой друг-африканец пропал в неизвестном направлении. Потоптавшись на месте минут пять, я повернула назад, да тут откуда ни возьмись выбежал Нимо, и в руках у него была та самая фигурка коня! Еле сдерживая смех, я спросила:

— Зачем это тебе?

На что он серьёзно ответил:

— Вечером на занятиях расскажу, что значит «конь» и что значит «лошадь».

 

Надежда Онищук

                        * * *

Найди его среди холмов -

Пускай преступно мал.

Милее прочих городов

Родной Бугуруслан.

 

Побыл и в мире и в боях -

Ну чем не ветеран?

Красив не только на словах

Боец-Бугуруслан.

 

Зелёный парк, тенистый сквер,

Расцвёл водой фонтан.

Простой набор простых манер...

Всё он — Бугуруслан.

 

Подует ветер перемен

С востока? На восток?

Не попадись к нему ты в плен,

Мой чудо-городок.

 

Пускай всё так же средь холмов

Так беззащитно мал,

Храня к родным в себе любовь,

Живёт Бугуруслан.

 

                        * * *

Цветы расплакались росой,

Её недолог век.

Алиса бегает босой –

Беспечный человек.

 

А я хожу за ней, ворча:

«Простудишься ещё!

И где потом искать врача,

Когда вдруг припечёт?».

 

Она дитя, совсем дитя,

В глазах азарт, весна.

Живёт и любит — всё шутя,

А в мыслях кутерьма.

 

Я Шляпник, а она боса,

Невеста и жених.

Всё Зазеркалье, небеса

И мир для нас двоих.

 

                        * * *

Грустно немного, шажок — и осень,

Жёлтая, красная полоса.

Что-то всегда остаётся «после»:

Молодость, алые паруса.

 

Первых морозов шальная лёгкость.

Слов не найдётся. Гуляй, смотри...

Листья свою растеряли бодрость,

Падают тихо на «раз, два, три».

 

Зрелая осень расправит плечи,

В лужах фрегаты и корабли.

Время не доктор, но всё же лечит,

Только скажи себе «отпусти».

 

                        * * *

Рассчитать до последней точки

Совокупности жестов, слов.

Разбираю себя по строчкам

До фундамента серых снов.

 

Вот в ладонях мои осколки,

Не поранься, смотри, о них.

Тут ирония и подколки,

Что-то лёгкое для своих.

 

Я ищу для теорий факты,

Чтобы просто смотреть вперёд.

Без привычного чувства такта

Голос разума нагло лжёт.

 

Усложнить нашу жизнь так просто:

Только дёрнись — мешок проблем.

Плачет сердце солёным воском

С неизменным — кому? зачем?

 

Здравствуй, память. Я не сказала,

Что мечтала побыть с тобой.

Как же жить, если просто мало,

Мало света в любви чужой.

 

Здравствуй, голос.

                        Когда был нужен,

Ты и рядом молчал, и вслед.

А теперь вроде как простужен

И уже опоздал совет.

 

Разбираю по блокам чувства

Под пароли, в архивы, строем.

Так хотя бы не будет пусто

Под налётом своей же воли.