— Николай Алексеевич, в этом году исполняется 50 лет Карибскому кризису, впервые поставившему мир на грань ядерной войны. Вы, как его участник, будете принимать участие в каких-то юбилейных мероприятиях?

— В октябре собираюсь поехать в Москву, есть там организация, объединившая всех ветеранов-«кубинцев». Они планируют провести вечер, на котором соберут и наградят всех, кто участвовал в той секретной боевой операции под кодовым названием «Анадырь». Осталось нас немного, всем уже по 70–90 лет… Конечно, организация существует на общественных началах. К сожалению, участники Карибского кризиса в действующий закон о ветеранах не включены. Не требуем каких-то особых льгот или материального поощрения, просто – уважения. Мы ведь никак не отмечены. Нам не давали медалей или значков, в военном билете – никаких пометок. Это сейчас о Карибском кризисе море статей, книг и передач, а тогда всё было строго засекречено.

Ещё президент Дмитрий Медведев пообещал: вопрос «кубинцев» будет решён положительно! Уже срок вышел, но до сих пор ничего не решено.

— Прошло полвека, а Вы, наверное, до сих пор в подробностях помните события тех дней?

— Помню, была ранняя осень, наш крейсер «Адмирал Лазарев» стоял на рейде в Тихом океане. Ночью нас разбудил сигнал тревоги. Весь экипаж выстроился на палубе (а это целых 1200 человек, ни на одной общей фотографии не умещались). Наш капитан – капитан первого ранга Евгений Волобуев – объявил: «Товарищи лазаревцы! По заданию партии и правительства берём курс на Кубу, чтобы защитить братский народ!». И мы направились в сторону Карибских островов, прошли Тихий и Атлантический океаны. В карибских водах заняли боевую готовность номер один.

Атмосфера была напряжённой, хотя паники не было. Наш враг, США, стоял неподалёку. Мы видели американских моряков. Такие же парни, как и мы! Сигналили друг другу флажками: приходите, мол, в гости! Конечно, это всё были шутки. Нам строго запрещалось покидать корабль, на сушу вообще не выходили.

Так мы простояли две недели. Только когда блокаду сняли и правительства нашли компромисс (мы убираем ракеты с Кубы, а американцы — из Турции), командование велело нам возвращаться на родину. Отправились во Владивосток. А там я пересел на крейсер второго поколения «Варяг». Его испытания проходили в Северо-Ледовитом океане.

— В детстве Вам, наверное, и в голову не приходило, что большую часть жизни проведёте на море…

— Конечно, нет. Я ведь родился в деревне – в селе Бараково Шарлыкского района. Закончил семь классов деревенской школы и в 15 лет приехал в Оренбург поступать в железнодорожное училище. Поначалу меня, колхозника, не хотели брать. Потом говорят: «У нас тут недобор в кузнечном цехе. Пойдёшь туда?». Конечно, был рад. У нас ведь на деревне кузнец – первый человек! В училище я проучился два года, поработал в кузнечном цехе.

Кстати, уже тогда я увлёкся боксом и художественной гимнастикой. Помню, как тренер, фронтовик, отучил меня от курения. «Чего, говорит, у тебя такие пальцы жёлтые? Махорку в деревне курил? Иди отсюда». Я ему от души пообещал бросить, лишь бы не гнал! «Вот теперь слушай: как потянет курить, сжимай кулак, стучи в грудь и повторяй: я сильнее, я сильнее!». Я сегодня многим этот способ рекомендую. Мне помогло!

Отучился и пошёл на службу в Военно-Морской Флот СССР. Сначала служил на крейсере «Адмирал Лазарев» в должности старшины машинного отделения. Потом – на «Варяге». А затем окончил мореходное училище на базе океанического рыболовства и работал на рыболовных судах разных компаний мира.

— Николай Алексеевич, за двадцать с лишним лет Вы обошли все океаны и внешние моря мира. Что из увиденного Вам больше всего запомнилось? Какие моря больше нравились – северные или южные?

— Конечно, южные, тёплые. Нравилось бывать в Сингапуре, Новой Зеландии, в Японии (там мы дружили с местными тунцеловами), на Цейлоне… Там такая красота, что дух захватывало. Возле Гавайских островов, в штиль, водная поверхность такая гладкая, что казалось, можно по ней идти, как по суше. Правда, нас там часто сопровождали акулы. Мы обрабатывали кабан-рыбу — простипому, а лишний жир сбрасывали в воду, так что акульи плавники вокруг так и кружили. Зато потом, в чистых водах, когда плавников не видно, желающих нырнуть в океан прямо с борта было хоть отбавляй!

Очень запомнились Канада и США. Сиэтл и Ванкувер, в которых мы останавливались, – красивейшие города! Правда, видеть изобилие в местных магазинах было обидно до слёз. И ведь родным не отправишь: не разрешено!

Американцы и канадцы тогда нас прозвали «русские тройки»! Потому что мы уходили на берег по три человека. Встречали многих украинских и русских эмигрантов, те нас приглашали в гости…

Ну а северные моря уж очень суровые. Любимым развлечением было – наблюдать за медведями. Услышишь объявление: «По правому борту белый медведь!» и бежишь смотреть, пока ему, медведю, самому не надоест и он не нырнёт с наших глаз долой…  А помню, как-то осенью в Беринговом море мы попали в 10-балльный шторм. Ветер штормовой – 40 метров в секунду, волны выше десяти метров. А крен такой, что корабль вставал почти вертикально. По коридору моя пудовая гиря громыхала туда-сюда… Да ещё на борту находился трал с 30 тоннами рыбы! Ни поднять, ни опустить, а массу он усугублял, как и ситуацию в целом. Полтора часа нас штормило, никто не знал, выберемся или нет… Но выбрались!

— Страшно было, но обошлось без паники?

— Без паники! Все просто спокойно выполняли команды капитана, как и всегда. Паника на борту вообще недопустима.

— А какие ещё качества, кроме выдержки и хладнокровия, отличают моряков?

— Необыкновенное чувство локтя. Друг за друга стоять – это святое! Даже наш капитан Волобуев всегда говорил: «Товарищи лазаревцы! Никогда не смейте бросать друг друга в беде!». В увольнении как-то дело дошло до драки. Комендатура задержала пятерых-шестерых наших ребят. Так на следующее утро капитан лично явился за ними со словами: «Корабль срочно отбывает на учения! Где мои моряки?» Комендатуре пришлось парней отпустить…

И качества эти сохраняются как на службе, так и в жизни. Видите, как подписал мне фотокарточку сослуживец и друг Гена Теплов? «Быть может, встретимся в бою, друг друга защищая… Быть может, встретимся в пивной, друг друга угощая!» (Смеётся.)

Никогда не было на флоте дедовщины. Чтобы матроса у нас кто-то обидел? Да это ЧП! По крайней мере, так было в советское время. Сегодня Сергей Попцов прививает молодёжи такие же общечеловеческие достоинства: отвагу, взаимовыручку, альтруизм, крепкую мужскую дружбу. На его воспитанников-десантников приятно смотреть: они точно не опозорят дедов-ветеранов!

— Николай Алексеевич, месяцами и годами моряки в плавании… А как же семья?

— А семья, мне кажется, только укрепляется. Во-первых, после долгой разлуки и встречаться приятнее. Заново любовь вспыхивает! Во-вторых – проверка отношений на прочность.

Конечно, в море сильно тоскуешь по любимой, по детям. Писали письма запоем, даже стихи. А получать письма из дома – всегда праздник необыкновенный! Помню, как я «плясал», когда капитан вручил мне телеграмму о том, что родился сын! Потом сынок чуть подрос и прислал мне фотографию, где он в пилотке с автоматом. И подпись: «Папа, как ты считаешь, можно такую фотографию отправить президенту Рейгану?»

И никаких бытовых склок и ссор по мелочам! Так соскучиться успеваешь, что не до этого. А во время долгой разлуки, в море, постоянно грызёшь себя: вдруг что-то когда сделал не так? Вдруг обидел близкого человека? Обещаешь себе: вот приедем — на коленях буду просить прощения…