Стихи пишет с начала девяностых годов. Печатался в журналах «Москва», «Дон», «Молодая гвардия», «Оренбургский край», в альманахах «Орь», «Гостиный двор», в сборниках «Они прилетят», «Радуга в камне», «Небесные купола» и др.

Автор книги стихотворений «Костёр». В газете «Вечерний Оренбург» печатается около 20 лет. Участник и победитель конкурсов «Мой город любимый», конкурса имени С.Т. Аксакова.

Член Союза писателей России. Сегодня «Мастерская» знакомит оренбуржцев с новыми стихами Владимира Шадрина.

* * *
С улыбкой на лице и в выраженьях бодрых,
Свой фотоаппарат кантуя так и сяк,
Мне говорил один заслуженный фотограф:
«А я имел таких подружек в пятьдесят!
Всего полсотни лет - не возраст для мужчины,
Не хмурься, улыбнись, примни седую прядь...»
Мне тоже пятьдесят, и на лице морщины,
И в смысле красоты мне нечего терять.
Я верю, ты мастак в озвученном вопросе,
Фотограф, на меня напрасно не ворчи.
Я много тяжких зим трудился на морозе
И поднимал в жару бетон и кирпичи.
Должно быть, я держусь действительно картонно.
Все образы мои на фото - лешаки.
Я в объектив гляжу, как в зеркало затона,
Где разрезают синь сазаньи плавники.
И пусть черты мои неярки и неброски,
И грубы...
Но когда один бываю я,
Мне хочется сказать лирической берёзке
Иль яблоне в саду: «Любимая моя!»
Мне хочется сказать: «Жестокая! Святая!
Стремительная жизнь, ты так мне дорога!»
А осень на дворе такая золотая!
А за спиной моей уже метёт пурга...

* * *
Ненастье. Осень. Ночь. За стенкой кто-то плачет.
Раздумий и проблем запутанная нить.
А я опять не сплю, пытаясь жизнь иначе
представить и понять и, может, изменить.
А я опять один и, глядя в мрак осенний,
Прислушиваюсь вновь к полуночным шагам.
Часы идут путём вопросов и сомнений
По медленным своим, мучительным кругам.
И бьют, и бьют, и бьют, надрывны и упруги,
Дождинки по стеклу, при свете фонаря.
И вспышки, и глаза, и звуки, звуки,
И плачут за стеной, о чём-то говоря…
Потом придёт рассвет.
Для всех я буду – некто,
Хотя и стану жить с толпою сообща
И всё в себя вмещу: поэзию проспекта,
и графику дождя, и музыку плаща..

Ледоход
Уже к жилищу крайнему близка,
В неукротимом напряженье резком
Перед селеньем движется река,
Крутя коряги, льдины, облака,
Протяжным переполненные треском.
Взрывает реку бурная весна.
В водоворотах ледохода пальцы
Ломают лёд...
И, чувствами полна,
Хозяйка взгляд отводит от окна,
Задумавшись о хвором постояльце.
Он бурою щетиною зарос,
Неделю привыкая к нездоровью.
Он к ней забрёл негаданно в мороз,
Он застудился, кажется, всерьёз
И вот озноб выкашливает с кровью.
И вот хрипит, что хоть теперь бы смог
Пуститься в путь иль в пляс - мол, всё едино.
Хозяйка крошит травы в чугунок
И думает, что путник одинок,
Как в ледоход заброшенная льдина...
Ну а пока он лечит табаком
Хрипящее застуженное горло,
Там, за окном, весна спешит рывком
В распахнутое лето прямиком.
И глотку русла льдинами распёрло.

* * *
Когда сигналят дальние зарницы
О том, что время сумерек пришло,
Так хорошо с друзьями воротиться
В холмами окружённое село,
Где образы из будущих стихов
И проза предначертанного быта;
Где высота созвездьями покрыта,
Звенящими от криков петухов,
И дух жилья...
И станет веселей
От чуда, обитающего рядом,
Где в ульях песни солнечных полей
И око полнолуния над садом.
И далеко пока что до зимы,
А в жизни ничего ещё не поздно,
И так волшебно - вдохновенны мы!..
И пальцы Бога сыплют на холмы
Земной полынью пахнущие звёзды...

Ночные стихи
Вы говорите с грустью мне
о том, что в жизни всё нестойко,
Что не уют по всей стране,
Что виновата перестройка
Во всём, что в жизни не сбылось,
Что сокрушило счастья чашу.
Про Вашу грусть и Вашу злость,
И нежность сломленную Вашу.
О том, что нам не повезло...
Я принимая жизнь такою,
Гляжу на дальнее село,
Что за извилистой рекою,
Гляжу на ворохи листвы,
На туч лиловую дремоту.
И снова говорите Вы
Про неслучившееся что-то...

Я б написал для Вас стихи,
Да прежних слов иссякла сила.
Они банальны и глухи,
Всё это было. Это было.
И оттого недвижных фраз
Бессилен строй и несерьёзен...
А по земле в который раз
Спешит порывистая осень.
В который раз её листва
Передо мною мчится мимо.
И всякий раз она нова,
И каждый раз - неповторима.
И я гляжу на листьев грусть,
Что ветром гонит дальше, дальше...
И снова над стихами бьюсь,
И не бессилия боюсь,
А повторения и фальши...

Я соберусь и подберу
Слова о нас и о России,
Где звонко рвутся на ветру
Дожди падучие, косые,
Где даже в самый тяжкий час,
В ненастье позднее любое,
Ведёт загруженный «КамАЗ»
Водитель, рыцарь дальнобоя.
И героически руля
Сквозь непогоды и невзгоды,
Он видит сёла и поля,
А дальше - фабрики, заводы...
Ещё во тьму погружена,
Непостижимо дорогая,
Встаёт осенняя страна,
Для жизни волю напрягая.
Слагает новые стихи
О возрожденье и рассвете,
Чтоб звонче пели петухи,
Смеялись радостнее дети.
Чтоб утро, с ними заодно,
Слагалось солнечно и ясно.
Чтоб Вы увидели в окно:
Как жизнь огромна!
Как прекрасна!..
И скажут Вам стихи мои,
Что мне до Вас большое дело.
Что в них от жизни и любви
Бурлила кровь, а не густела!
Что Ваша грусть и Ваша злость -
Всё мимолетно, всё мгновенно.
А то, что в жизни не сбылось,
Осуществится.
Непременно!
А за окном ещё темно,
И капли падают незряче,
И спите Вы уже давно,
Утихомирившись от плача.
А там, где видима едва
Реки извилистая лента,
Огни мерцают, как слова,
В созвездья собранные кем–то.

Холмы (поэма)
С романтикой солнечной вместе
Укрылись холмы у реки
За калейдоскопом предместий,
Где высятся особняки.
Гротескного быта примета:
Контрасты дворцов и лачуг,
Где стали смешны силуэты
Поэтов, собравшихся в круг.
Героев иных именами
Играет уже детвора,
И век громыхает над нами:
«Полезным заняться пора!»

И несообразно, и грустно
Порой мы сознанье несём
О том, что земное искусство
Сказало уже обо всём.
Всё выразило и открыло,
Всё предугадало до нас,
И мы созерцаем бескрыло
Событий случайный пасьянс.
Минувшего века поэты,
Следим за предместьями мы.
Туда, где кончается лето,
Вагоны идут за холмы...

Мы тоже сегодня другие,
В нас быт практицизмом пророс.
И, слово держа, ностальгия
Растянет по-чеховски: «Холм-с...»
И тут же возникнет фигура
Меж нами и молвит: «Так-так...»
И Холмс под навесом прищура
Раскурит вирджинский табак.
И мы, засмолив сигареты,
Припомним, на слово крепки,
Как некогда русских поэтов
Везли поезда в Соловки,
Талантливых, вольных, красивых –
В холмы, средь снегов иль травы...

Будь, Холмс, Вы в то время в России,
Могли б оказаться и Вы
В силках Соловецкого списка,
Где меры и жалости нет,
Романтик всемирного сыска,
Дедукции вольный поэт.
И некто, потворщик наветов,
Сжимая в зубах «Беломор»,
Открыл бы Вам плановый метод
С тычком и с наганом в упор:
«Пишите, порушить Советы
Задумали с Ватсоном мы...»

Заходят в вагоны поэты.
Вагоны уходят в холмы...

Но, может быть, в Вашем транзите
Всё вышло бы вовсе не так?
Играйте на скрипке, любите,
Курите вирджинский табак,
Блистайте в отменных сюжетах,
Неопровержим и здоров...

Я видел творенья поэтов
Близ мусорных контейнеров.
В грязи современной России
Сверкали фамилии там:
Есенин, Корнилов, Васильев,
Цветаева и Мандельштам.
Их гений венцами отметил,
Невежда - на свалку отнёс.
Средь них я случайно приметил
И Вас, независимый Холмс.

Мне образ Поэзии дорог,
Хоть он от достатка в бегах.
Мы выйдем с друзьями за город
В облитых росой сапогах.
Про время худое забудем,
Нужды не стесняясь ничуть.
Пойдём, непрактичные люди,
В холмами отмеченный путь,
Где солнце полнее и краше,
Как дивной поэзии весть,
И светлая родина наша
Нам лучше откроется здесь,
Где, выставив в поле треножник,
Порвав с городской кутерьмой,
Заспорил упрямый художник
В искусстве с природой самой.
И в неутолимой работе,
Забыв похвалу и хулу,
Запечатлевает в полёте
Мечту, и звезду, и пчелу.
Исследует творческим взглядом
Природы безмерную часть.
И мы остановимся рядом,
Витийствуя и горячась.
И быта надсадного гиря
Рванётся, как шар, к облакам,
Чтоб, мысли и чувства транжиря,
Мы спорили по пустякам.
Чтоб верили в счастья приметы
С природой и волей на ты,
Минувшего века поэты,
Пришедшего века шуты,
Взыскующие за искусство
Не деньги, а слёзы и смех,
Неопровержимостью чувства
Стремясь обнаружить для всех
Поэзию чуда земного,
Где быт преломляется наш.
Где, мучаясь, снова и снова
Художник рисует пейзаж.

Поэты грядущего - с нами;
Поэты минувшего - все! -
Незримые между холмами
Пройдут по звенящей росе
Путями затмений и света,
Сквозь сполохи их и дымы,
Туда, где кончается лето,
И звучные, словно поэты,
Вагоны идут за холмы.