Имею право на бесчестье
Я попал со своими хворями к одному знаменитому, очень известному в Москве врачу, человеку, совершенно мне незнакомому. Он узнал, что я священник, и сказал: «Я вообще в храм не хожу, далёк от Церкви. Скажите, батюшка, как Вы считаете, сейчас последние времена или нет?»

Я думал, что пойдёт речь о моих хворях и болезнях, и оторопел. Спрашиваю его: «А Вы-то как считаете?» Он отвечает: «Как врач я очень ответственно вам заявляю: сейчас последние времена».

Я улыбнулся, конечно, и мне стало очень интересно: что он имеет в виду? И тут он стал говорить вообще о той общественной атмосфере, которая есть, о тех антиобщественных веяниях, которые есть, и то, как грех становится нормой.

И это меня поразило, потому что обычно это священники говорят, а здесь мне об этом сказал просто человек своей профессии. Грех становится нормой, людей начинают мерить по тому, одобряют они это или нет, того, кто не одобряет, объявляют нетолерантным, человеком, который нарушает свободы. «Свобода» подразумевает участие в бесчестии. «Право на бесчестье», – как говорил Достоевский. Участие в беззаконии, в скверне, в том, что всегда традиционно обществом осуждалось. В том числе и в сквернословии.

Я прочитал страшную цифру. Оказывается, по опросам, более семидесяти процентов населения нашей страны сквернословят. Семьдесят процентов — это, если говорить о демократии, значит, что они могут требовать, чтобы сквернословие не наказывалось никаким образом.

Сквернословие - грех
В этом вопросе Церковь, называя это грехом, остаётся в подавляющем меньшинстве.
Я могу взять в руки Библию и большими цитатами доказывать, что сквернословие — это чудовищная вещь.
В Евангелии от Матфея, например, очень многое говорится о сквернословии: что каждый человек может оправдаться и осудиться на Страшном суде за свои слова, что не страшно то, что входит в уста, а то, что исходит из уст.

Я мог бы подтвердить свои рассуждения цитатами из Апостольских посланий. Апостол Павел о гнилом слове, за которое будут судить человека.
Но самое страшное, что я читал в Священном Писании, — это послание апостола Иакова, где говорится о языке как о чудовищной скверне, которая есть у каждого человека. «Язык  укротить никто из людей не может: это — неудержимое зло; он исполнен смертоносного яда» (Иак.3:5-8).

Человека суди по словам его
Почему о языке говорятся такие жёсткие слова? Потому что он оскверняет. Сквернословие — слово очень хорошее, потому что вот эта скверна, яд, гниль, чёрное слово, ещё по-русски говорят, – оскверняет человеческое сердце, человеческую душу и вообще всего человека. Ведь что такое грех? Грех — это то, что умертвляет человеческую душу. И если человек уже не ощущает греха в тех или иных деяниях, то его душа превращается в гниль, смердящее вещество.

И вот эта мертвечина, идущая от того или иного греха, лучше всего выявляется в слове. Потому что слово отображает. Сократ говорил: «Что за человек? Пусть он поговорит». Важно узнать, что человек говорит, и тогда его внутреннее состояние будет ясно.

Мат – средство социализации?
Особенно эта болезнь уязвляет детей. На разных этапах социализации, в 5 и 6 лет, в 10 и 14-15 лет, когда они должны показать общность с командой или противопоставить себя взрослым и самим показаться взрослыми, сквернословие входит в их сердце, и они воспринимают его как лёгкий способ социализации, лёгкий способ стать более взрослым, чем ты есть на самом деле: научиться говорить, как взрослые.

Избавляться от этого потом очень трудно. Это захватывает, как яд, растекается по всему телу.
Но самое чудовищное, самое ужасное именно как признак того, что мы живём во времена последние, когда мы видим — на наших глазах это происходит! – как в церковную среду приходит сквернословие.

Слово – не воробей
Конечно, перед священником человек не сквернословит. Но вот я открываю Интернет, читаю того же самого человека, очень благочестивого прихожанина, Живой Журнал, или Вконтакте, или Твиттер, – и смотрю, как он совершенно свободно, спокойно может написать скверну в своём дневнике. Я ужасаюсь.

Когда же я ещё услышал подобные от одного священнослужителя те или иные слова — я был просто в шоке. Причём он считает, что это совершенно безобидно и говорит: «Но ведь по-другому же об этом не скажешь!» Это признак оправдания греха.

Я хотел бы призвать людей, которые оправдывают себя в сквернословии, подумать: когда вы признаётесь в любви, когда вы соболезнуете другому человеку, когда утешаете другого человека в его горе, — произносятся ли эти слова? Я вас уверяю, что нет, не произносятся. А именно эти состояния, когда человек сам утешает и требует утешения, когда он нуждается в любви и сам находит слова любви к другому человеку, когда ему соболезнуют и он соболезнует, — это высшие проявления человека, это то лучшее, что в человеке вообще есть. И вот в этом лучшем состоянии — есть ли место для скверного, чёрного слова? Конечно, нет.

Давайте будем равняться на высшие проявления нашего богоподобия.
Воплотившегося Господа мы называем Богом Словом. И поэтому это грех — против Самого Христа. Когда мы скверним слово — мы скверним Самого Господа.
Подготовила Мария Сеньчукова.