* * *
Вот какая случилась беда –
день за днём неизвестно куда
вдруг из жизни уходят года,
из колодцев уходит вода,
путеводная гаснет звезда…

Время вертит свои жернова:
однова мы живём, однова,
и уходят из книги слова,
из России уходит Москва,
из небесных очей – синева…

Догорает последний закат,
покидает гармонию лад,
соловьи оставляют наш сад,
облетает с цветов аромат,
умывает руки – Пилат…

Мы и сами готовы туда,
мы за вами – куда вы, года?
Мы за вами – вода и звезда!..
Только слышим в ответ: «Господа,
извините, но вам не сюда».

России
Не золотой, но тёмной и сырой,
продрогшей, тихой, слякотной
и выцветшей,
люблю тебя осеннею порой –
в предзимний путь
по бездорожью вышедшей.

От всех дворцов, от шума вдалеке,
идущую под тучами угрюмыми,
люблю тебя в твоём простом платке,
с твоей печалью и твоими думами…

Прижмусь щекой к вагонному окну –
на всех разъездах, в поле, за деревнями,
я всюду вижу лишь тебя одну –
неспешную, натруженную, древнюю.

Люблю в твоих глазах живой огонь,
святую глубину его небесную,
как долго-долго, приложив ладонь,
ты смотришь в даль,
тебе одной известную.

Как терпеливо крест земной несёшь,
как ты сама себе одной – начальница,
не спрашиваю я, куда идёшь,
я – за тобой, иди, моя печальница!..

* * *
Когда пробьёт последний час природы…
Ф. Тютчев, «Последний катаклизм»

Пока пасут народы
и развлекают впрок,
последний час природы
он видит, как пророк…
Ни деревца, ни суши,
кругом, как звёздный рой,
мятущиеся души
над бездной мировой…

…Тебе же всё – потеха
и повод для острот,
пьянеет демон смеха
от слёз и катастроф.

И всё-таки впервые
язык попридержи,
в минуты роковые
над пропастью – не ржи…

* * *
Хватит повесть мурыжить
безвременных лет,
пораженья пора отличать от Побед,
над мостами, которые мы
умудрились сжигать, –
греет руки поганая рать.

Легионы идущих под знаменем Тьмы, –
слишком долго встречали унынием мы,
но отныне и присно
залогом грядущих Побед
нашим знаменем будет – Свет.

* * *
И то, что казалось и было реальным,
исчезнет, как сон и как призраки грёз,
всё явное – станет когда-нибудь тайным,
а тайное – станет ли явным? – вопрос…

Осенние листья в полёте летальном,
подобные жизни твоей и моей,
как в шторм корабли мановением тайным
уходят на дно неизвестных морей…

Не будет ни пышных речей, ни угрюмых,
никто никогда не узнает уже,
какие там слитки хранилися в трюмах,
какие там звёзды сияли в душе…

* * *
Пурга пуржит,
метель метёт,
мороз морозит,
ручей бежит,
скворец поёт,
хитрец морочит…
Народ молчит,
дитя кричит,
скрипач скрипачит,
трубач трубит,
стукач стучит,
палач палачит…
Страна горит,
душа скорбит,
хлеба созрели,
старик чудит,
жена дурит…
И все при деле.

* * *
Вот так всегда: интриги, подлость, ложь!..
Вот так всегда: где тонко, там и рвётся.
Захочешь выпить – рюмки не найдёшь,
отыщешь рюмку – водки не найдётся!..

Вот так всегда: то в глаз, то в Магадан,
то Моника в Овальном кабинете.
Захочешь выпить за прекрасных дам,
а пьёшь за тех, о ком нельзя при детях!

Вот так всегда: захочешь умным стать,
но целый день беседуешь с ослами,
покуда соберёшься их послать,
глядишь, они тебя послали сами!..

Шекспир не прав!.. Признаем наконец:
весь мир – бардак и в нём свои порядки,
а значит, режь последний огурец,
последний аргумент в смертельной схватке!

* * *
Тайновидцы времён говорят:
«Седмь громов в небесах прогремят
пред кончиною мира…»
А покуда молчат небеса,
на земле что ни день – чудеса,
будто Кормчий оставил кормило!

Всё смешалось под небом седым –
Крым и Рым, Вавилон и Нарым –
от Москвы до Аляски,
и покудова Землю штормит,
в каждом доме музыка гремит,
всюду песни и пляски!..

Всё смешалось – огонь и потоп,
лёд и пламя, молитва и трёп,
гордый Запад с Востоком,
и пока созревают грома,
человечество сходит с ума
со звериным восторгом.

Всё смешалось – Аллах и пластид,
кровь и слёзы, сердца и гранит,
но не плач и не ропот
пред кончиною стран и племён –
Громовержец, Владыка времён,
слышит дьявольский хохот.

Ритмы с перебоем
Наш путь,
как ртуть,
растекается, разбегается,
водой – тело, душа – светом омывается,
а бедное сердце –
слезами горючими!..

Что же ты, соловушка,
рано замолк,
что же ты на песни
повесил замок?
А бедное сердце
настежь распахнуто!..

Пусть будет что будет, –
следи, не следи –
краплёные карты
в руках у Судьбы!..
А бедное сердце
всё так же доверчиво!..

* * *
А ты боялась, что зима
заблудится и нас забудет,
не проберётся к нам в дома,
не выстудит и не остудит…

На пушкинском календаре
такое, видно, тоже было –
«Снег выпал только в январе…» –
конечно же, ты не забыла.

Когда-нибудь припомним мы,
как под Москвой, когда-то, где-то,
просили у зимы взаймы
до лета серебра и света…

Как снег посыпал с высоты,
и он не рвался там, где тонко,
как шла в зелёной шубе ты,
похожая на медвежонка…

Как снег дымился и плясал,
и вспомнил я в его тумане,
как Соколов стихи читал
о снеге и о Марианне…

Как замедляли мы ходьбу,
в неведомую даль ступая,
как бы по Браилю Судьбу
по снежной азбуке читая…

* * *
Осыпаются с праздничной ёлки иголки
и наводят ночами такую тоску,
словно шорохи ветра в колеблемом шёлке,
словно ящерок бег по сухому песку…

Осыпаются с праздничной ёлки игрушки,
бьются об пол шуты, ангелочки, шары,
будто после вчерашней весёлой пирушки,
будто после проигранной насмерть игры…

Что же это с красавицей бывшей случилось?
Потускнела, померкла её мишура,
словно гостья, что в доме чужом загостилась,
ждёт, когда на порог ей укажут: пора!

И останется запах смолистый и горький,
сладким сном наполнявший весь дом до краёв,
и в печи задымятся и вспыхнут иголки,
словно тысячи рыжих сухих муравьёв…

* * *
Да, моя милая, да,
это – ночная звезда,
это – бессонная совесть,
это – небесная повесть,
где мы вдвоём навсегда.

Этот мерцающий свет –
неисчезающий след,
память о душах ушедших,
в вечность с собою унесших
непостижимый сюжет…

* * *
Солнце смотрит косо,
ветер лупит в грудь,
эй, не вешай носа,
продолжай свой путь!

Зря судьбину-клячу
всуе не кляни,
жди свою удачу,
грусть-тоску гони!

Не звенят монеты?
Подступает – край?
Не скули, не сетуй,
рук не опускай.

Если тянет ноша
под названьем «жисть»,
всё же, всё же, всё же –
верь, крепись, держись.

И в последней драме,
и кайлом долбя,
и в людском бедламе
не теряй себя!

* * *
У судьбы не попрошайничай,
только помни наперёд:
кто с надеждой распрощается,
тот трёх дней не проживёт.

Если день погаснет праздничный,
сердце омрачив твоё,
у любви не христарадничай,
не разжалобишь её!..

Даже если гром обрушится,
и дорога подвела,
всё равно не побирушничай
возле барского стола.

Льёшь ли слёзыньки горючие,
остаётся жить в обрез,
лишних дней не выканючивай
в бухгалтерии небес.

Жёлтый лист в ладонь опустится –
скоро осень и зима…
Горе глупому – от глупости,
умным горе – от ума…