Мёртвые хватают живых
Вот что рассказал поисковик Всеукраинской общественной организации «Закончим войну» Виктор Потапенко:
— Наткнувшись на человеческие останки, рабочие вызвали милицию. Те, разобравшись, пригласили эксперта из нашей поисковой организации. Нам и в голову не приходило, что захоронение может быть таким массовым: противотанковый ров длиной 30 и шириной 3 метра был доверху заполнен костями. Только за первые два дня поисковики подняли 130 человек. Мы всё больше убеждались, что перед нами расстрелянные фашистами военнопленные — значительное количество останков хранило следы тяжёлых ранений, полученных на поле боя, и даже ампутаций. Другие раны свидетельствуют о том, что людей подводили ко рву и стреляли в затылок или в темя. Многих добивали очередями из автоматов. Были среди погибших и женщины, руки которых связаны бечёвками или телефонным кабелем…

За неделю поисковых работ подняли останки около пятисот человек. По предположениям специалистов, в Бориспольском рву нашли смерть пленники из фашистского фильтрационного лагеря — воины, попавшие в окружение в сентябре 1941 года. Среди исторических свидетельств, подтверждающих эту гипотезу, книга Арона Шнеера «Плен». Автор, в частности, вспоминает, что в 20-х числах сентября 1941 г. в районе Борисполя попал в окружение санитарный поезд. На его базе был создан лагерь для военнопленных.

«Лагерь разросся до 6 тыс. человек. Медицинский персонал состоял приблизительно из 400-500 врачей и медсестёр. В один из дней отобрали и расстреляли около 300 раненых евреев. Через две недели во дворе собрали около 150 евреев-медработников, среди которых были молодые врачи. На следующий день их погнали и расстреляли за Борисполем».

Заодно фашисты уничтожали командиров, комиссаров и коммунистов. Об этом свидетельствует содержимое смертных солдатских медальонов образца 1925 г., которые найдены среди останков казнённых. Всего их обнаружили 26 штук. В отличие от фашистов медальоны в первые месяцы войны в Красной армии имели в основном офицеры. Позже солдаты сами мастерили личные опознавательные знаки из стреляных гильз. Содержимое девяти из обнаруженных ладанок удалось прочитать. Остальные или оказались пустыми, или бумага в них рассыпалась в прах. Имена найденных до сих пор считались пропавшими без вести. Среди них и оренбуржец — командир 20-го Славутского Краснознамённого пограничного отряда Фрол Тихонович Любченко.

Поисковики Всеукраинской общественной организации «Закончим войну» обратились в «Вечерний Оренбург» с просьбой помочь разыскать родственников солдата. Об этом наша газета и известила читателей.

Уверенности в том, что откликнутся люди, знавшие майора Любченко, было немного. Настораживало и то, что на восстановленной экспертами и присланной в редакцию фотографии бумажного вкладыша из медальона значилось: г. Оренбург, Дмитриевский с/совет, Дмитриевский РВК, х. Алексеевский.

Дмитриевок и Алексеевок по России — пруд пруди. А вот Дмитриевского района накануне войны в Оренбуржье не было — утверждают специалисты из областного архива.
— Да и Оренбург в этой анкете не на месте, — обратила внимание ведущий специалист архива Татьяна Судоргина. — Любченко не мог призываться на войну из Оренбурга: ещё в 38-м году он стал называться Чкаловом.

Татьяна Владимировна рассказала, что поисковики не раз обращались к ним в архив с подобными запросами, и в конце концов выяснялось, что или записи были восстановлены неточно, или они содержали фактическую ошибку. Получалось, вернувшееся из небытия имя солдата не может обрести пристанище.
И вдруг — телефонный звонок. «Я Владимир Тихонович Любченко. Приезжайте».

«Хорошо помним дядю…»

Ехать оказалось совсем недалеко — в посёлок имени Куйбышева. На улице Садовой, где соперничают в размерах и великолепии дворцы современных нуворишей, в маленьком саманном доме, построенном своими руками ещё в середине прошлого века, живёт одна из племянниц Фрола Любченко — Надежда Ивановна. Неподалёку от неё ещё две сестры — Анна и Антонина, последние из многочисленного семейства Ивана Любченко, насчитывавшего накануне Великой Отечественной семь детей.

— А мы с внуком Семёном — последние носители фамилии Любченко, — комментирует пригласивший нас Владимир Тихонович, внучатый племянник найденного поисковиками солдата. Его дом — на соседней улице Комарова.

Родовой куст Любченко «произрастал» в хуторе Алексеевском, позже переименованном в Курский, а в семидесятых годах прошлого века и вообще исчезнувшем с карты Оренбуржья. Название района тоже неоднократно менялось. Был ли он когда-нибудь Дмитриевским, как записано в анкете, найденной поисковиками, сёстры не помнят. Помнят, что был Булановским, Белозёрским, а позже стал Александровским.

Деревня, где прошло детство пенсионерок, была основана переселенцами с Украины и из Средней полосы России. Дома с палисадниками и огородами без заборов вытянулись в одну улицу по берегу речки Ток на целый километр. Место было спокойное и живописное. Поэтому каждое лето в тридцатые годы до самой войны приезжал в отпуск к братьям Ивану и Павлу вместе с женой и двумя дочерьми Фрол Любченко, служивший на Украине.

— Хорошо помню дядю, — рассказывает Антонина Ивановна Анисимова. — Высокий, видный. Всегда ходил в военной форме, и отцу привозил и присылал по почте списанное обмундирование. Так что папа щеголял по деревне в солдатском галифе. Меня дядя Фрол особенно выделял из сестёр. Даже предлагал родителям забрать с собой — мол, дам образование, в люди выведу…

Во время войны семья Фрола Тихоновича жила на хуторе в эвакуации. Потом переехала в Москву. Антонина Ивановна последний раз была в семье дяди в середине шестидесятых. Мама и взрослые дочери ютились тогда в комнатке в семейном общежитии. Потом связь оборвалась.

Фрола разыскивали и жена, и братья Антонины — Степан и Тихон. Последние искали и дядю, и отца: раненного в Финскую и потому освобождённого от призыва в Великую Отечественную Ивана Любченко в 43-м всё же забрали на фронт. Так же, как и Фрол, отец семерых детей сгинул бесследно в немилосердном огне войны.

Но вот бывают же чудеса: пришла весточка о могилке, пусть и страшной, дяди. Может, отыщутся следы и Ивана? Ведь для сестёр, которым уже за восемьдесят, самым дорогим человеком по-прежнему остаётся родной папа…

«Я вернусь к вам в далёкой легенде…»

Оказывается, имя нашего земляка Любченко вписано не только  в героическую историю обороны Киева и историю Великой Отечественной, но даже в местную, оренбургскую.

«В число войск, оборонявших северо-западный сектор на подступах к Киеву, был включён и 20-й Славутский пограничный отряд (командир майор Ф.Т. Любченко). Пограничники заняли оборону в центре укрепрайона. По сути, с ходу им пришлось принять бой с танками 13-й немецкой дивизии, пытавшейся также с ходу ворваться в Киев. Пограничники, занявшие оборону на Житомирском шоссе, четыре дня сдерживали атаки противника…

…Вскоре 20-й погранотряд получил новую задачу — занять оборону на новом угрожаемом направлении, северо-западнее Святошино, и прикрыть дорогу и мост через р. Ирпень. И на этом участке пограничники держали активную оборону…

…В числе последних защитников Киева во втором эшелоне отходил 20-й пограничный отряд. 20 сентября ему пришлось выдержать бой в районе Борисполя, участвовать в ночном бою под Барышевкой и в прикрытии прорыва группы заместителя наркома внутренних дел Украинской ССР Т.А. Строкача».

Это цитаты из сборника статей о войне «Оборона Киева».

А это справка, найденная совсем недавно в архиве пограничных войск. «Любченко Фрол Тихонович родился 31 августа 1899 года на хуторе Курский, Булановского района, Оренбургской области, украинец, из крестьян, член ВКП(б) с 1925 года. Общее образование — низшее, военное — окончил командные курсы в 1923 году в гор. Владикавказе и Высшую пограншколу ОГПУ в 1928 году, женат.

В РККА с 18 апреля 1918 по 1923 год. В войсках НКВД с декабря 1923 года. В период гражданской войны участвовал в боях против Дутова, Колчака, Антонова. В бою под гор. Орск в сентябре 1918 года был контужен.

В 1928 году переведён в пограничные войска. До 1940 работал на командных должностях в частях Среднеазиатского округа, а в феврале 1940 года был назначен на должность начальника штаба 20-го Славутского Краснознамённого отряда.

Приказом НКВД СССР №336 от 13 марта 1940 года ему присвоено воинское звание «майор». 23 февраля 1938 года награждён медалью «XX лет РККА», 15 февраля 1941 года — орденом «Знак Почёта». (Теперь понятно, почему в анкете из медальона значился Оренбург: Фрол Любченко не призывался на фронт ВОВ, а был и до этого кадровым военным — А.С.)

Семейное положение
1. Любченко (Тряпкина) Прасковья Артёмовна — жена, родилась в 1902 году в селе Наровчат, Мордовской области.
2. Любченко Бригитта, дочь, 1927 года рождения».
3. Любченко Надежда — дочь, 1929 года рождения.
Есть в этой истории и загадка. В книге М.Г. Паджева «Через всю войну», вышедшей в Политиздате в 1983 г., на 319 стр. приводятся воспоминания о сентябрьских днях 1941-го бывшего политрука Семёна Степановича Пантелеева.

«Наш 20-й Краснознамённый погранотряд дислоцировался на «зоне» — так после 1939 года называли старую государственную границу. После тяжёлых боёв на границе и обороны Житомира по приказу командования отряд занял новый рубеж в 14 километрах от Киева по берегу реки Ирпень. Вместе с нами оборонялись и пограничники Олевского и Ямпольского погранотрядов. Помнится, что оборонительные сооружения в этом районе сохранились со времён известных маневров Киевского особого военного округа. Командиром нашего отряда был майор Любченко, впоследствии отозванный в штаб партизанского движения, комиссаром — старший политрук Иванов, погибший в одном из боёв».

Если это так, то каким образом Любченко оказался среди казнённых под Борисполем в сентябре 1941 г.? С одной стороны, Постановление Главнокомандующего о создании Центрального и региональных штабов партизанского движения было издано только 30 мая 1942 г. С другой, известно, что в Киеве после сдачи города оставалось советское подполье. Не его ли штаб имелся в виду? Может быть, майор Любченко шёл, но не добрался до него? Но среди расстрелянных вместе с ним, судя по идентифицированным документам, оказался и военфельдшер того же 20-го погранотряда И.В. Архипов…

Последние разыскания украинских поисковиков, кажется, ставят точку в этой истории.
Из доклада политотдела погранвойск ЮЗФ от 15.4. 42 года. По 20-му Славутскому погранотряду. (Лист 23). Музей ПВ. Папка 40, дело 10.
«К 15 июля отряд в составе 11 комендатур сосредоточился под Киевом и занял оборону по р. Ирпень. 12-я ПК при отходе примкнула к 22 ПО и действовала вместе с ним. По показаниям бойцов, начальник отряда майор Любченко в одном из боёв был ранен и остался на территории, занятой противником, а военком отряда старший политрук Иванов будучи тяжело раненным застрелился. Знамя и орден отряда нёс из окружения политрук — орденоносец, депутат Верховного Совета РСФСР тов. Дудин. Его видели в конце сентября с группой пограничников в районе Березань. Из окружения Дудин не пришёл».

Видимо, политрук Пантелеев всё-таки ошибся в своих воспоминаниях.
«Ни у кого не должно быть сомнений, где погиб майор Любченко! — пишет в Интернете один из участников форума поисковых отрядов. — Мемуары — это воспоминания, человеческий фактор. А факт он всегда факт — и точка! Очень надеюсь, что родственников найдут, и они смогут проводить в последний путь Героя».

В Киевской облгосадминистрации создана рабочая группа по подготовке торжественного перезахоронения останков из Бориспольского рва. В неё вошли поисковики Всеукраинской общественной организации «Закончим войну», представители органов власти МВД, Министерства обороны, Государственной пограничной службы Украины и другие государственные структуры. На церемонию перезахоронения будут приглашены родные и близкие тех военнослужащих, останки которых удалось идентифицировать.
Смогут ли принять в ней участие оренбургские родственники майора Любченко — пока неясно. Им хотелось бы привезти его останки на родную землю, но возможно ли их отделить от других погибших? Да и возраст, деньги на поездку, неблизкий путь…

В любом случае на перезахоронение приедут украинская родня и, если удастся найти, дочери Бригитта и Надежда. Пока о них ничего неизвестно.