На богадельню – десять тысяч рублей
Вдова оренбургского купца Александра Алексеевна Балтенкова и «оренбургский купеческий брат» Иван Миронович Балтенков в первые весенние дни 1911 года обратились в управу с заявлением: «Желая прийти на помощь городскому самоуправлению в деле призрения престарелых неимущих жителей Оренбурга желаем теперь же одну половину занимаемого нами дома каменного одноэтажного с землянкой, находящегося на Николаевской улице (сейчас ул. Советская. - Т.С.), предоставить в пользование города с целью устройства в ней богадельни для помещения лиц исключительно женского пола, не ограничивая их числа, а сколько позволит помещение и предназначаемые для сего нами средства».

Перечислив основные требования (12 пунктов) по передаче помещения в собственность земляков, жертвователи сообщили: «Желание наше – не знать никаких хлопот и забот по управлению домом, с тем, чтобы все эти заботы город взял на себя.

Для обеспечения содержания богадельни и лиц в ней находящихся И.М. Балтенков вносит тотчас по принятии сего предложения в городскую кассу капитал в сумме 10 тысяч рублей (немалые по тем временам деньги: лошадь стоила 100 рублей. - Т.С.) с тем, чтобы капитал этот был неприкосновенен, ни на какие другие городские и общественные надобности не расходовался, а исключительно предназначался для будущей Балтенковской богадельни. Капитал должен быть помещён в кредитное учреждение для приращения процентов и проценты должны идти на содержание богадельни».
В заключение благотворители уверяли: «Имеем честь пояснить, что наше предложение является лишь началом к осуществлению более широкого желания. Мы намерены сделать завещательное распоряжение, чтобы после нашей смерти дом со всеми службами был занят богадельней и домовой церковью при ней во имя Святителя Николая Чудотворца. На содержание богадельни мы намерены оставить после себя весь свой капитал…»

После осмотра дома Балтенковых специальной комиссией, был сделан вывод: «Ввиду желания жертвователей о том, чтобы богадельня была открыта с 9 мая 1911 года, то на первоначальное оборудование её потребуется 1800 рублей».

Рассмотрев представленные на заседание городской думы документы, депутаты высшего органа местной власти постановили: «Пожертвование Балтенковых принять и выразить глубокую благодарность. Произвести необходимый расход по приспособлению дома под богадельню с тем расчётом, чтобы открыть её 9 мая 1911 года и именовать женской богадельней имени Балтенковых…»

На асфальтовые работы объявлен конкурс
О том, как устанавливалась стоимость на производство работ по асфальтированию главной улицы губернского центра, расскажет следующий архивный документ вековой давности. Ещё летом 1910 года определением оренбургской думы постановлено: «Сдать асфальтирование Николаевской улицы от Эссенской до Водяной (современные нам улицы Правды и Горького. - Т.С.) фирме Челышева в Самаре на предъявленных её условиях по цене 13 рублей за кв. сажень с пятилетней гарантией».

Но работы произведены не были «за отказом конторы Челышева выполнить таковые по недостатку рабочих рук». В октябре 1910 года самарские предприниматели уведомили оренбуржцев, что «ввиду вздорожания цен на дрова и рабочие руки фирма может произвести работы только по 14 рублей за кв. сажень».

Оренбургская управа устроила «конкуренцию посредством вызова желающих взять асфальтовые работы. При этом наименьшие цены предложила контора Челышева: за заливку мостовой слоем в 2 дюйма по 14 рублей за кв. сажень и за заливку тротуара слоем в 1 дюйм (дюйм- 2,54 см. - Т.С.) по 7 рублей за кв. сажень.

Уплата денег производится в следующие сроки: 30% - по окончании работ, 30% - в январе 1912 года и 30% - не позднее 1 мая 1912 года, остальные 10% остаются в кассе городской управы процентными бумагами в виде гарантии на пять лет. Остальные подрядчики согласия на рассрочку платежа не дали».

Мостовая комиссия признала возможным сдать асфальтовые работы фирме Челышева, и в апреле 1911 года городская дума дала на это согласие.
На асфальтирование улиц в смету 1911 года внесено 10947 р. 33 к. : на улицу Введенскую (нынешняя улица 9 Января. - Т.С)- 4722 р. 34 к., на ул. Николаевскую – 3380 р. 80 к., на улицу Гостинодворскую (сейчас улица Кирова. - Т.С.) – 2640 р., на тротуар против 2-й женской гимназии – 204 р. 19 к.

«Уплату долга производить частями»
Комиссия по наблюдению за своевременным исполнением городской управой постановлений оренбургской думы весной 1911 года признала нужным довести до сведения отцов города, что «согласно наведённым справкам о выполнении постановления думы от 20 мая 1909 года (об уплате долгов за электричество арендатором Тополёвого сада. – Т.С.) оказалось: первую из трёх тысяч рублей долга за электричество Алексеев уплатил в 1909 году. В конце 1909 года с разрешения управы он передал аренду Тополёвого сада Жигулёвскому товариществу. После передачи сделал в июле 1910 года ещё только один взнос в 165 рублей. Городская же управа, приняв от Алексеева при передаче им Тополёвого сада Жигулёвскому товариществу в обеспечение уплаты оставшейся к тому времени недоимки принадлежавшую Алексееву меблировку ресторана Тополёвого сада, передала это имущество на хранение и в бесплатное пользование Жигулёвскому товариществу и до настоящего времени ничего не предпринимала ко взысканию с Алексеева оставшегося за ним долга.
Ввиду такого положения дела комиссия полагала бы желательным потребовать от Жигулёвского товарищества немедленной уплаты, числящейся за Алексеевым недоимки в 1835 рублей, а в случае отказа Товарищества признать передачу ему Тополёвого сада недействительной, взыскав указанные 1835 рублей или с самого Алексеева, или, при несостоятельности последнего, с виновных, каковой вопрос для всестороннего обсуждения следовало бы передать в юридическую комиссию».

Члены управы пытались оправдаться: «Требования об уплате состоящего за Алексеевым долга по электрическому освещению в Тополёвом саду посылались Алексееву в 1910 году три раза. Иска же к Алексееву не предъявлялось потому, что в обеспечение уплаты означенного долга принято от него по особой описи движимое имущество, находящееся в Тополёвом саду, на сумму 7300 рублей.

Тополёвый сад по передаче Жигулёвскому товариществу числился в арендном содержании за Н.Ф. Мальневым, за которым долга городу не состояло, а потому управа положительно не имела никаких оснований не утверждать передачу арендного права по содержанию его от Мальнева к Жигулёвскому товариществу».

При этом особо подчёркивалось: «…Прекращение отпуска электрической энергии Жигулёвскому товариществу для Тополёвого сада за неплатёж Алексеевым долга – было бы нарушение управой заключённого с арендатором контракта. Текущие платежи за энергию Товариществом уплачивались аккуратно. Жигулёвским товариществом в уплату долга Алексеева внесено в кассу управы 2 июля 1910 года 165 рублей и 30 марта 1911 года 700 рублей. Осталось долга 1135 рублей».

Именно поэтому оренбургская дума в 1911 году «определила»: «Разрешить арендатору Тополёвого сада господину Вакано уплату долга Алексеева в 1000 рублей производить частями в течение предстоящего лета, взявши у него об этом расписку и сделав установленную думой скидку за освещение за 1910 и 1911 годы».
 
«Дума оставила двух ловцов собак»
Ветеринар Бродов весной 1911 года бил тревогу по поводу невыполнения принятого в апреле 1909 года постановления городских властей об увеличении «числа ловцов бродячих собак до четырёх». Как положительный пример приводились следующие цифры: «По городу Саратову в 1906 году при трёх ловцах поймано 1426 собак, а в 1907 году при шести ловцах – 3200 собак». Врач заявлял, что «означенных ловцов было два, как в течение 1901 года, так и в 1910 году, благодаря чему положение дела по истреблению бродячих собак в связи с эпидемией бешенства нисколько не улучшилось».

Управа сочла эти претензии «совершенно необоснованными, так как они не согласуются с действительностью. В 1909 году в распоряжении Бродова состояло три ловца: Дерябочкин, Чернышёв и Ипполитов (это видно из денежных расчётов с ними). Бродовым был подыскан и назначен с 1 июня 1909 года четвёртым ловцом Шарыгин, но последний к исполнению обязанностей не явился. С тех пор не мог быть подыскан подходящий человек на должность четвёртого ловца за совершенным отсутствием лиц, желающих занять это место.
 Что неохотно идут ловцы собак, может подтвердиться ещё и тем, что ловец Дерябочкин за своё пьянство неоднократно был увольняем, но за отсутствием желающих поступить на его место впоследствии опять принимался. Отсюда ясна причина отсутствия четвёртого ловца.

Дума, рассматривая в феврале 1910 года приходо-расходную смету, по предложению бюджетной комиссии оставила только двух ловцов, а третьего исключила, который (Дерябочкин) и был уволен…»

Юные оренбуржцы заложили сад
Заведующие городскими приходскими училищами в начале 1911 года обратились в оренбургскую управу с просьбой об ассигновании средств на устройство традиционного праздника древонасаждений.

Далее события развивались по законам того времени. Школьная комиссия, обсудив это послание, в последние дни марта определила: «Посадку произвести на Николаевской площади (ныне территория, ограниченная улицами Пролетарской, Октябрьской, Орджоникидзе, Первого мая. - Т.С.), где для этой цели имеется квадрат земли в 3300 сажен.

Городской лесничий, коему поручено было составление сметы, предполагает, что весь расход на оборудование садика в 700 кв. сажен с устройством проволочной изгороди, вырытием заблаговременно канав для посадок и выпиской саженцев выразится в сумме 500 рублей.

Кроме того, детям, которых будет числом 1420 человек, предположено устроить закуску – по 2 пирожка с мясом и по одному апельсину на каждого, что вызовет расход приблизительно в 180 рублей, а всего на оборудование садика понадобится 680 рублей».

Ознакомившись с этими данными, городские думцы решили: «Разрешить устройство праздника древонасаждений для учащихся городских приходских школ в конце апреля…»
Силами юных оренбуржцев век назад был заложен сад, который многие горожане помнят как «Октябрьский».