Спросонок
Солнце плавится в стакане.
Мёд запутался в лучах.
Чаем, по рецепту мамы, пахнет.
Сбор целебных трав разливается по венам,
даже пяткам горячо.
И из кухни пахнет хлебом...
Детством... Бабушка печёт.
А в саду - жужжанье, стрекот, шелест.
Даже в сон клонит.
Персик манит спелым боком,
только высоко висит.
Нежится на крыше кошка
распушившимся клубком.
И с добавкою окрошки дед уселся за столом.
Жарко. Хочется с разбегу
в море. Только лень идти.
Морща нос, целую деда
в серебристые виски...

Я смакую это утро,
как последнее. В груди
что-то будто бы набухло
и притихло... От земли
тянет теплостью. Босыми
стопами вжимаюсь в пыль...
Вспомнить бы, какое имя
ты носил? И кем ты был?
Был ли? Не был ли? И память
плавится, как воск свечи...
Вкусный август остывает
в незатопленной печи.
Нужно отхватить кусочек,
пока он не зачерствел.
Недоласканные ночи
заласкать... И жгучих тел
запах, смешанный с прибоем,
наловить в мензурки, чтоб
пахло в январе тобою...
морем и ракушняком...

Мятный чай щекочет нервы.
В вазе сникли от жары
три подсолнуха... Хотела ль,
чтоб меня запомнил ты?
Не хотела... Пёс в тенёчке
вздрогнул, тихо заскулив.
Сентябрём уже из бочки
с виноградом, что бродил
пару дней всего, запахло.
Будет знатное вино...
По тебе скучаю пахом...
Бёдрами... Аж грудь свело.
Ласковость твоих ладоней,
не согреющих зимой,
пахнет фруктами и морем...
Важно ли, кто ты такой?
Важно ли, какою жизнью
ты живёшь в том мире?.. И
тёплые, спросонок, мысли
тихо дальше побрели.
2010

Знаешь ли ты, что нет счёта моим письмам...
Каждая косточка молит во мне -
Трогай!
Каждая знает, что губ твоих нет
слаще...

Знаешь ли ты, что принцессу твою
гоблин
выкрал из замка;
целует своей пастью?..

Силы ушли.
Я не верю в твой меч, рыцарь.
Каждая венка смирилась уже
с болью.

Знаешь ли ты,
что нет счёта моим письмам? –
Тем, что в бутылках бросала
в твоё море...

В каждой строке спрятан шёпот:
«Спаси, милый!»
Руки тяну под землёй к твоему
солнцу.

Знаешь ли ты, как мне холодно здесь?
Сыро...
Стал бы искать? –
Даже если уже поздно...

Смрадом Смородины вверх –
по твоим венам.
Шаток Калинов тот мост –
удержись, счастье!

Знаешь ли ты, как молюсь за тебя,
Смелый? –
Чувствуя – нет и не будет тебя
слаще!..

Выстрадай эти дороги в века,
милый!
Так, чтоб загнать не одну белую
лошадь...

Знаешь ли ты, как мне страшно одной,
милый?..
Знаешь ли ты -
нет страшней ничего больше,

чем в тишине видеть только лишь
смысл жизни...
Прятать в ладони твой прах
и играть роли...

Знаешь ли ты, что нет счёта моим
письмам? -
Тем, что в бутылках бросаю
в твоё море...
2009

Остров сокровищ
Сегодня ты выдумал день без меня.
А завтра придумаешь целую вечность...
Твой остров сокровищ моим кораблям
уже не найти.
Ни земной путь, ни млечный
к нему не ведут.
Я разбитый компас
целую в осколки...
Но чуда не будет...

Ты выдумал мир, где и не было нас.
Вселенную,
где мы друг друга не любим.

В запое команда –
погиб капитан.
Пиратская карта испачкана кровью...
О мой флибустьер,
расскажи, как ты там?
В краю,
где ты свёл свои счёты с любовью?..
Был так и не найден сундук мертвеца –
О рифы разбилась моя бригантина...
Ты выдумал душу, где боль умерла.
Фантазии лишь на меня не хватило...
2009

Мне бы
Мне бы выстоять.
Мне бы выждать.
Вжиться только бы в роль попроще.
Золотою листвою выжить.
Схорониться под снежной толщей.
По весне просочиться талой
К самым недрам твоей породы.

Мне бы - зёрнышком самым малым,
Запуская поглубже корни,
В твоё сердце, в твои пороки.
Я Купиной Неопалимой
Прорасту, истекая соком.
Восхваляя плодами имя.

Буду греться цветочной сидхе
На ладони твоей горячей.
Мне бы листиком самым липким
Между рёбрами –
Там, где прячешь
Сокровенное сокровенных…
Искушающим и порочным,

Мне бы зёрнышком самым ценным,
В плодородную твою почву.

Мне бы только немножко влаги
С поцелуев твоих напиться...
Но я - севером самым крайним,
Я - нескошенною пшеницей
Дожидаюсь вестей дождливых,
Дожидаюсь любви серповой.

Мне бы выстоять эту зиму,
Чтоб весной умереть по-новой.
2009

Утренник
Говорят, в Новый год всё заветное сбудется.
Станется.
Будто бы волшебство прячется в мишуре.
За гирляндами...

Ещё помню, как в детстве мне белое гладила
платьице
мама с вечера.
Как же!
Ведь всё-таки утренник в садике.

Непременно шёл снег за окном,
Пахла хвоей гостиная.
И на кухне - в кастрюльках, в салатницах
всё заготовлено.
А в пакете "от зайчика" яблок полно
с мандаринами
(я тайком проверяла - на месте ли).
Вот ещё вспомнила:
Те открытки советские - белки, ежи
с медвежатами.
Я всегда их любила разглядывать
в мелких подробностях.
А ещё вместе с мамой снежинки бумажные
"ляпали"
мы на дверцы серванта...

И молодость мамина!
Молодость...
Как казалось -
красивей нет женщины в мире!
(И кажется!).
Но тогда в свете люстры
(уже накануне "отдраенной")
что могло быть важней этой самой важнейшей
из важностей? -
Красоты этой неописуемой...
ласковой…
маминой…

И звенели игрушки –
они, безусловно, везучие
(не какие-нибудь из пластмассы,
а самые хрупкие).
Я любимую помню –
то был снеговик в красной курточке...
Он ведь первым разбился.
Я плакала, помнится, глупая.

А «Под шубой», ребята! –
Так это "китайскою" пыткою
было - каждый такой Новый год!
(только мама расстроится).
Вот сейчас, попыталась сама –
то ли свёклы в избытке и...
будто вкус не такой, как тогда –
тот, который запомнился...

Ну и где чудеса?
Ведь со знанием дела попрятались!
Мишура только что с магазина –
наверное, брезгуют...
Я завидую дочке –
у них завтра утренник в садике.

Не взрослей, моя милая.
Завтра поищем мы вместе их...