Уважаемые читатели, присылайте свои стихотворения, рассказы, очерки, сказки и повести. Итоги конкурса будут объявлены в августе 2011 года - в День города Оренбурга.

Елена Рыбалкина
Спина к спине
Умолкла ссора ненадолго,
Отдав минуту тишине.
И на полу, как на иголках,
Сидим с тобой спина к спине.

Чернильный след за ручкой вьётся
По белым клетчатым листам:
От устной брани - только слёзы,
Так пусть же помолчат уста.

И можем так, в молчанье сидя,
Без права крик перебивать,
Всю боль, все чувства, все обиды
Во всех деталях описать.

И укорить, и поругаться...
Но главное, наверно, в том,
Что за спиной моей пространство
Твоим наполнено теплом.

И гневных слов моих потоки
Оттают, сменятся дождём,
И вот уже иные строки
Летят из сердца за пером.

И, обменявшись облаками –
Одно другому побратим, –
Мы хоть не встретимся глазами,
Но всё поймём и всё простим.

Лишь обернёмся - и несмело
Такой родной увидим взгляд.
Ну что же с нами, в самом деле!..
Пойдём посмотрим на закат?..

* * *
Да будет бой,
Священный бой
За право быть самим собой!

За право жить,
Терять, любить -
Да будет бой, да будем жить!

Да будет звон
И стали стон;
Мы с лязгом цепи разорвём,

И мы сильны,
И мы вольны,
И веры в лучшее полны!

Вперёд, к Мечте
И к высоте,
У Птицы Счастья на хвосте,

Где небо радугой-дугой
Воспело наш победный бой!

* * *
Кто придумал облака?
Мне неведомо пока.
Только, знаю, где-то там,
В благодарность небесам
Чья-то лёгкая рука
Их когда-то начертила.
Что же... мило!..

Кто придумал корабли,
Что на мили от земли
Улетают, уплывают
И скрываются вдали,
Растворяясь сновиденьем –
Словно тени?..

Корабли...
Кто придумал их однажды?
Или, может, это просто
Отражения мечты?..

С небывалой высоты
Небо тихо видит сны.
Когда веки закрывает,
Облака вдруг пропадают,
Тотчас взгляду представляя
Звёзд немую пелену и Луну.

Кто придумал, чтобы небо,
Как и мы, ложилось спать?
Вряд ли мне дано узнать.
Только знаю, что порою,
Небо, снятся нам с тобою
Одинаковые сны.

А мечты?
Кто придумал их однажды,
Чтобы свет их ночью даже
Нам светил из темноты?

...Кто придумал чистый лист?
Или это мой каприз,
Чтобы плавать по бумаге,
Как по белым небесам,
Чтобы ветром в парусах
Мне моя мечта шептала?

Разве мало
В мире разных есть чудес?
Но одно я знаю верно:
Это клетчатое небо
Сердцу - высшая награда.
Я люблю его, и рада,
Что оно всегда со мной.

За мечтой
Уплывает кораблями
В нежном розовом тумане
В небо каждая строка –
Облака...

* * *
Мы - последние драконы,
Пробуждённые от рёва
Металлических фантомов,
Механических идей.
Сбросив сонные оковы,
Мы влились легко и вольно
В мир пугающий и новый,
Чтобы жить среди людей.
Мы - мифические стражи,
Одиночки поневоле,
Перепачканные сажей,
Грязной копотью машин.
Но мы подняли бесстрашно
Взгляды, полные любовью,
К недоступным и прекрасным
Далям сказочных вершин.
А потом, расправив крылья,
Мы взвились над облаками,
Прямо к звёздам воспарили,
Быт оставив на потом.
А стальной фантом дивился,
Пролетая рядом с нами,
Как смогли, не опалившись,
Солнца задевать крылом...

* * *
Эпоха рыцарей прошла,
Сменив коней железным ломом,
И посвящения в стихах
Мужчинам нынче не знакомы.
Уж в рощах смолкли соловьи,
И у обочин магистралей,
Где раньше ландыши цвели,
"Ночные бабочки" порхают.
Сменился век! Ушли навек
И донкихоты, и ромео,
И в суматохе дискотек
Мораль поработило тело.
Здесь негде подвиги свершать,
И не осталось уж принцесс,
Любви приходится здесь ждать,
Как подаяния с небес.
В пыли рычащих городов
Не можем выбраться из плена,
И так, молясь на лжебогов,
Возносим их самозабвенно.
Где золотые времена,
Где век каретных экипажей?
Балы? Дворцы из янтаря?
Любовь - и та исчезла даже!
Нет, этот мир уже не тот:
Машины, светокарусели...
С прогрессом хочется кончать
И воевать, как на дуэли!
Но где-то там, за флёром лет
Волшебный век живёт привычно.
К нему, увы, дороги нет,
Но всё же тянет безгранично...

Владимир Курушкин
* * *
Не выжгли калёным железом,
А просто забыли, что есть:
Травы говорок бесполезный,
Деревьев чудесная весть.

Идут по асфальту, не чуя
Касания лёгких лучей,
Не ведая, что их врачуют
Цветы, воробьишки, ручей.

Досадно поводят плечами
На утренний свежий озноб.
Зари же крылатое пламя
Обдало им щёки и лоб.

Лишь бабка вздохнёт: «городские»,
Приехавшая из села.
Она увидала, какие
У них в самом деле дела.

Ей жаль, но достучаться,
Увы, невозможно до них.
И рысью в метро они мчатся
От чистых явлений живых.

Но только вагон весь притихнет,
Когда вдруг волшебно сирень
Заблагоухает неистово
В руках «этих из деревень».

* * *
На заборе повисла заря,
Как трусы великана.
Диоген человека найдя,
С ним сдвигает стаканы.

Ну-ка, истиной всё озари,
Свой фонарь потушу я.
«В теплотрассе теплей», -
Говорит ему друг Иешуа.

* * *
Замигали вечерние звёзды,
Тишина опустилась, как занавес,
Люди угомонились.
Певучими струйками
Плещет молоко в ведро,
Корова облегчённо вздыхает,
В глазах её умиротворение,
А с одного рога свисает
Розовый шарик клевера.

Впечатления
Первое впечатление от роз - по коже мороз.
Вот это цветы, чудо красоты.
И когда увидел паровоз - тоже по коже мороз,
Вот это махина, железная скотина.
Удивляюсь ныне пустыне,
Жалко до слёз
Бывший лес, бывший плёс.

* * *
Скольжу на дынях,
Проваливаюсь в ананасы.
Я утрамбовываю мусорный контейнер,
Преодолевая отвращение.
Прыгаю, как на ринге,
На одном из московских рынков,
Усилием воли представляя
Горячий дух полыни,
Оренбургские степи-матрасы
И эти вечерами лясы-балясы
В спокойное время,
Когда мы и не догадывались,
Что в одно мгновенье
Всё это рухнет, как дерево дряхлое.
Меня никто не замечает,
Я - серая мошка.
Втаптываю отчаянно
Своё настоящее в прошлое.
Господи, молю, дай силы
Дойти до дома,
Где и солома едома,
И в сон провалиться,
Который мне выделила столица
От щедрот своих бережливых.
Господи, дай мне силы!

* * *
Бочком, бочком, и вот весна
Оделась в пышные наряды.
Цветёт сирень и, как блесна,
Девичьи взгляды.

Эти ландыши
Остервенело проза жизни
Всё иссушает и гнобит.
Но ландыши в овраге вышли
На битву с тьмой, их свет горит.
Лампадки белые пылают,
К себе таинственно влекут,
И зря собаки грозно лают
И ветры тучи волокут.
Промчится злоба угорело,
Творя разбой, пуская кровь,
Но белых ландышей капелла
Поёт про вечную любовь.
Они нисколько не боятся
Вороньих карков или змей.
И люди бережно дивятся
Из повседневности своей
На это маленькое войско,
На то, как средь зелёных пик
Вдруг возникает, как геройство,
Их ангелоподобный лик.

Пролетариям всех стран
Я против классовой борьбы,
Но как забыть, забыть об этом?
Ну ладно, мы - медные лбы,
Аристократы что ж, с приветом?
Да как же собственный народ
Так презирать, чтобы по-русски
Не говорить, ведь средь невзгод
Чужой язык - как мостик узкий,
Где разойтись уж не дано
Разъединившимся стихиям.
И вот столкнули их в одно
Под клич немыслимый: «Дави их!»
Восстали страшные рабы,
Поднялась глубина людская,
И оказалось, что слабы
Кость белая, кровь голубая.
И до сих пор кровоточит,
Не заживает эта рана.
Вот и опять народ молчит,
Лишь горько молится во храмах.
А вы английский изучать
Бросаетесь, как во спасенье.
И, будто чёртова печать,
Опять, опять разьединенье.
«Я - русский», - вам уж не сказать,
Наполовину перешедшим
Туда, где вновь собралась рать
Пойти на нас войной кромешной.
А мы? Какой опять толчок
Получит новая Россия,
Чтоб совершить опять скачок,
От дьявола к тебе, Мессия?
Чтоб не скатиться до резни,
Не захлебнуться кровью белых,
Господь, Господь, нас вразуми,
Воинствующих оголтело.
Чтоб вместо пышных «господа»
Всегда звучало: «сестры, братья»,
Чтоб закатилася вражда,
Как чужеземное проклятье.
Где силы взять, какой заряд
Должны мы получить от Бога,
Чтоб, точно сатанинский яд,
Не отравила сердце злоба?
Я корчусь в муках, я борюсь
С самим собою, понимая:
Симфония - святая Русь –
Не может быть глухонемая.
Но и на разных языках
Одно и то же не споётся.
Обнимемся, иль на ножах
Обратно выяснять придётся:
Кому она родная мать,
Эта земля под белым снегом?
Нам точно нечего терять,
А вам? Вам лучше знать об этом.

* * *
Ветер, ветер, налетай,
С ног сбивай, кати горохом,
Чтоб в траве запел курай,
Чтобы серебристым лохом
Лист стелился и тугай
Их проглатывал бы чохом.

Убежища
«Убежища!» - прошу я у цветов.
«Убежища!» - прошу я у лесов.
«Убежища!» - прошу у всех стрекоз.
«Убежища, прошу, мне дай, утёс!»
Я, царь природы и монарх озёр,
Прошу убежища, я вовсе не позёр.
В пластмассовом плену живёт весь мир,
На человечестве - пластмассовый мундир,
И звёзды отражаются на нём
Последним фантастическим дождём.

* * *
За калиной иду, а она
Вся морозом прокалена,
И он светится изнутри,
Как на жёлтой заре фонари.

* * *
Беззвучно опадает жёлтый лист,
Зайчишка вынырнул, пока что ещё серый.
Но слышится далёкий тихий свист
Позёмки первой.

Колпачок
Быль
Екатерина Бурлакова
Я, слушая учительницу, старательно писала что-то в тетрадке и покусывала кончик своей синей пластмассовой ручки. Но вот задание было выполнено, и я, ещё раз окинув взглядом тетрадку, приготовилась поднять руку, чтобы сообщить о выполненной работе. Нужно было торопиться, потому что только первые два человека, быстрее всех сделавшие задачу, могли получить пятёрки. Вдруг взгляд мой упал на ручку... Чего-то в ней не хватало... Колпачок...
- Куда же он делся? - подумала я.
Меня охватила непонятная тревога, в животе стало холодно, а по спине побежали мурашки.
- Проглотила, когда решала задачу, ведь я постоянно грызла ручку, - подумала я.
Никакого другого объяснения не находилось. Ноги у меня стали ватными, из глаз потекли крупные горячие слёзы, появилось ощущение, что в горле что-то сильно мешает, дышать становилось всё труднее... Мой сосед по парте заметил моё горе и после выяснения обстоятельств решил мне помочь. Мы сползли под стол. Колпачка нигде не было... И мы вновь сели на место.
Наша учительница была опытной и мудрой. Она сразу заметила, что с её маленькой ученицей что-то происходит: сначала девочка усердно трудилась, затем приготовилась поднять руку первая в классе и вдруг сидит и тихонько плачет и как-то странно дышит, как будто в воздухе не осталось кислорода.
Учительница тихонько подошла к парте, но я даже не заметила её. Я сидела, сжавшись в комочек, боясь пошевелиться, и смотрела в одну точку.
- Что с тобой? - спросила учительница.
- Я... я, наверное, проглотила колпачок, и он застрял у меня в горле.
Слёзы капали и капали на тетрадь, делая буквы и цифры расплывчатыми, а тетрадный листок неровным.
- Как же ты его могла проглотить?
- Я так спешила решить быстрее всех задачу, грызла его, потому что это помогало мне думать, а сейчас его нет, значит, я его незаметно проглотила. Как его достать?
Мне живо представилось, как в школу вызывают «скорую помощь» и везут меня на операционный стол. Это видение было настолько ярким, что я готова была потерять сознание, сердце забилось, как у зайчишки...
- Может быть, попробуем поискать колпачок, вдруг он где-нибудь упал? - спокойно сказала учительница.
- Мы всё обыскали, - сказал за меня сосед по парте Фёдор.
Все ребята, сидящие рядом, стали усердно помогать. Мы проверили пенал, портфель, карманы, но колпачка нигде не было. Весь класс начал строить предположения, куда он мог деться...
- А может, колпачка вообще не было, - выкрикнул кто-то из детей.
Моя подружка Вика даже попробовала проглотить свой колпачок «за компанию», но у неё, к счастью, ничего не получилось.
И вдруг противный синий колпачок с отчётливыми следами мелких детских зубов нашёлся под полой ножкой стула, на котором я сидела.
Учительница улыбнулась, по классу пронёсся громкий возглас радости, комок в моём горле сразу прошёл, исчезла и тяжесть в ногах...
Прошло пять лет. Сейчас я учусь в 6 классе, но эту историю вспоминаю часто. Ручки и карандаши я не грызу, а колпачки сразу снимаю.