Ольга Мялова
В прошлую пятницу завершилась Всероссийская перепись населения-2010, зафиксировавшая численность и структуру, социальную активность и национальное разнообразие, уровень жизни, образования, культуры… Частные случаи показали ещё кое-какие особенности современного общества.
Неравнодушный Оренбург встряхнула проделка двух предприимчивых девочек-подростков. Понаблюдав со стороны за процедурой переписи, школьницы (13 и 15 лет) придумали развлечение. Под видом переписчиц (надо сказать, восьмиклассниц по внешнему виду сегодня трудно отличить от девушек-студенток) они позвонили в дверь квартиры пожилой оренбурженки. Бабушка на восьмом десятке охотно отвечала на мнимый опрос. В ответ на просьбу «переписчиц» дать им пять рублей на проезд посетовала: «Бедненькие, совсем о вас государство не заботится!» - и достала кошелёк. Дальнейшее, как говорится, дело техники: одна отвлекла пожилую женщину, другая кошелёк прикарманила. Денег в нём было всего-то 250 рублей.
Девицы и не подумали далеко уходить. Тут же купили пачку чипсов и сок, устроились во дворе соседнего дома… Уже на допросе, которым занималась инспектор по делам несовершеннолетних Мария Манзурова, «героини» (а я не сомневаюсь, что в глазах многих ровесников девчонки заработали авторитет оригинальной хохмой)
хихикали, объясняя свой поступок желанием «приколоться и чуть-чуть подзаработать» и удивляясь, отчего это столько шума из-за 250 рублей.
Отчего и впрямь столько шума? На мой взгляд, самая мерзкая деталь во всём случившемся – даже не факт кражи, не ничтожная сумма (предположительно последние гроши до следующей пенсии), не грубый обман - а вот это самое, прелестно-беззаботное, хихиканье.
Ну почему они смеялись?!
Почему смеялись семиклассники оренбургской школы, плюнувшие в лицо пожилой учительнице? Почему смеялись новосибирские дети, которые в феврале этого года облили бензином и подожгли бездомную женщину? Да просто потому, что издевательство, повальное глумление, чересчур лёгкое отношение ко всему, в том числе и чужой судьбе, стало привычным атрибутом современного человека, особенно молодого.
Проще всего объяснить проступок расцветшей махровым цветом пропагандой насилия и вседозволенности, помноженной на незрелость мозгов. Ведь всегда считалось и подтверждалось, что с возрастом тинейджерский цинизм и детская жестокость уходят, как с белых яблонь дым (правда, в том случае, если к моменту созревания у человека вырабатывается хоть какое-нибудь внутреннее содержание). Однако теперь и взрослые, и зрелые, и уже маразмирующие желают быть весёлыми и ироничными.
Вокруг давно уже судят о людях и событиях со скучающе-отвлечённой, утомлённо-ироничной (на самом деле – трусливой и слабоумной) позиции, громко объясняют всё низменными, чаще всего физиологическими причинами. Если у человека грустные глаза – значит, хочет в туалет! Если весёлые – значит, обкурился!.. Дедушка и внучка гуляют в парке? Смотрите, это педофил и жертва! Двое мужчин дружат? Точно, голубые.
Чтобы развеселиться, каждый раз надо придумывать развлечения поживее, поконкретнее, поциничнее.
«От такого поголовного цинизма, часто напускного, человек черствеет, покрывается твёрдой коркой, а потом трескается. Смотришь на них, таких прожжённых циников, – а сквозь глубокие трещины в чёрной скорлупе видны их розовые и нежные страхи – ах, полюбите меня хоть кто-нибудь, пожалейте и помогите, - пишет в своём блоге журналист Ирина Иваськова. - И сразу ясно: над чем циник издевается, то и трогает его до глубины души. Некрасиво это, и жалко как-то смотрится»…
Точно подмечено, хорошо сказано, и хочется согласиться – да вот беда: уже и нежных комплексов под корой цинизма не чувствуешь.
А чувствуешь всё чаще пустоту. И всё реже ожидаешь от растущего племени младого, незнакомого чего-либо другого.