Новости
Памятный знак с именем выдающегося военного летчика, кавалера Георгиевского оружия установили на фасаде дома №7 на проспекте Парковом. Сегодня в этом здании - учебный корпус №3 Оренбургского государственного медицинского университета, а с 1882 по 1919 годы здесь располагался Неплюевский кадетский корпус, где и обучался будущий полковник русской армии Георгий Георгиевич Горшков.
14 ноября
14 ноября, специалисты муниципальных коммунальных предприятий «БиОз» и «Комсервис» ведут антигололедную обработку дорог, проездов, путепроводов и транспортных развязок. Особое внимание уделено удалению скользкости на пешеходных переходах, тротуарах и территориях у остановочных пунктов. Работы осуществляются на ул. Терешковой, Постникова, Шевченко, Юркина, проспектах Братьев Коростелевых, Дзержинского, Гагарина и других.
14 ноября
С 14 по 16 ноября в рамках Всероссийской культурно-просветительской программы «Два Гагарина» в Оренбурге пройдут «Космические дни». Наш город принимает эстафету от Рязанского края, Ярославской области и Москвы.
13 ноября
Об этом сообщает комитет потребительского рынка услуг и развития предпринимательства администрации города. Итоги аукциона на право размещения елочных базаров были подведены на этой неделе. По результатам аукциона заключены договоры между комитетом и предпринимателями.
13 ноября
Концепцию праздничного оформления города обсудили на совещании, которое провел Глава Оренбурга Сергей Салмин.
13 ноября
«Дырка бублика всего лишь, два ведра немытых слов…»
ОЛЬГА МЯЛОВА-СЛАБОДИЧ, член Союза писателей России
«Над рекой стоит туман,
мглиста ночь весенняя.
Графоман я, графоман,
нету мне спасения».
Частушка.
ОЛЬГА МЯЛОВА-СЛАБОДИЧ, член Союза писателей России
«Над рекой стоит туман,
мглиста ночь весенняя.
Графоман я, графоман,
нету мне спасения».
Частушка.
Кому весна, кому туман с грачами, а мне к Всемирному дню поэзии (21 марта) с гордостью на стол бухнули щедрую стопку поэтических брошюр. Вы, мол, тут сидите, а мэтры регионального отделения Союза российских писателей (СРП) пожинают завидный урожай талантов, большей частью молодых и юных. Глядишь, может, и спасёт племя младое, незнакомое наш Оренбург от бескультурья и «маразма бытия», в котором он «погряз» согласно строке поэта Жоржа Румянцева.
Поэтические серии «Автограф» и «Новые имена», выпускаемые Оренбургским региональным отделением СРП, и впрямь удивляют изобилием плодовитых авторов. Хочешь не хочешь, а познакомишься с их нетленкой. Вот почему на автора этой статьи заведомо не подействуют комментарии вроде «Сперва добейся!» или «Не нравится — не читай!». Верно ведь подметил умный человек: истинные произведения искусства всегда нужно открывать для себя, находить, доставать… Ну а искусство другого, скажем так, сорта — само вас достанет.
Аркаша, не говори красиво!
«Он посвятил мне стихотворение. Тому, кто растолкует мне его смысл, я обещаю адекватное смыслу вознаграждение (!). Ким не получит ничего — жестокое обращение со старшими млекопитающими наказуемо Уголовным кодексом РФ».
Вячеслав Моисеев, в предисловии к поэтическому сборнику Дмитрия Кима «Транслитерация».
После всего прочитанного складывается впечатление, что писать молодым людям подчас не о чем. А написать-то нужно! И душа просит, и пальцы тянутся к перу, перо — к бумаге, и течёт поток сознания, малюется натюрморт на две-три основные темы при полном отсутствии сюжета. Скажем, первая тема — это любовь (и, как правило, несчастная). А вторая — собственно, стихосложения. Тут вам и советы выпишут:
«Не завершай строку — не стоит.
Пусть это длится: слово к слову,
А буква к букве, запятая,
Тире, дефисы и кавычки.
И вновь абзац — и всё сначала:
Зачеркиванья, исправленья,
Вопросы или восклицанья.
Нет! Это столь элементарно…»
(Максим Кольцов, поэтический сборник «Останься»)
… и с кокетством пожалуются на творческие муки:
«Устал молчать, но нечего сказать.
Устал курить, но куришь от усталости.
Не спишь. Глаза мозолишь о тетрадь –
Рисуешь зарифмованные шалости».
(Владимир Крун, поэтический сборник «В минуты, когда…»)
… и обволокут шарадами:
«(строчку не продать в ломбард,
строчка — бисер,
строчке просто — светел, свят,
ночью — брысь ей.
я хочу спать,
пресвятая мать.
строчку не обвить вокруг шеи,
она не жемчуг,
поэтому теперь
я в нём, чур)»
(Анастасия Лынник, поэтический сборник «Чёрный фарт и каштан»)
… и обнадёжат:
«А к ужину
Накатаю вам ещё жемчужину…»
(Жорж Румянцев, поэтический сборник «Дневник художника»)
Бесполезно твердить людям о том, что «стихи о стихах — не стихи». Ведь и не всякое стихотворение — Поэзия.
«Я жажду чего-то, жажду, но мне не понять — чего же…» — признаётся Максим Кольцов (поэтический сборник «Останься»). Понятно, чего! Заявить о себе миру, взявшись за пресловутое стило, — вполне закономерная для человека жажда, да ещё для человека, умеющего рифмовать (а также не умеющего или не любящего: сегодня имя верлибристам — легион).
Заявлять о себе миру полагается в полный рост:
«Не чувствуешь, но хочется пробить
Безгласность, словно стонами волынки,
На степи и холмы заголосить,
Воздушные тревожа паутинки.
Чтобы пространство звуки разнесло
От посредине замершей фигуры
На каждое нечётное число
Диагоналей звёздной кубатуры».
(Кольцов)
«Кубатура» в свою очередь подсказывает нам, что в стихах весьма уместны слова красивые и непонятные (если не самому себе, так читателю — точно). Прекрасно подойдут медицинские и математические термины, как и другие ссылки на вашу эрудицию. Вот откуда берутся обороты вроде «разбивая на байты дискретность строк» (Кольцов) и «… был на куски изрезан и наспех перевязан линией Маннергейма» (Ким). Это ведь только простой человек, скучно-нормальный обыватель боится быть непонятым. У творческой личности страх должен быть обратным — что, не дай Бог, его поймут, раскусят смысл, выедят весь изюм! Конкретность искусству не подобает… Так не стесняйтесь же — пишите затейливо и, самое главное, многозначно! Пусть для здравомыслящего человека ваши лукавые мудрствования не означают ровным счётом ничего!
Берите пример с Жоржа Румянцева (поэтический сборник «Дневник художника», 2009):
«Лазер зерла пялит в небо,
ибо не боится кары,
ибо нет стыда зерилам…
Да и мне зерцать не стыдно…»
«Я ненавижу ждать на остановках.
Считать автобусы в усы.
… Я в лабиринте из двуногих,
Вне широты и долготы…»
«Вопрос в голове, в коленях, в груди,
везде поровну…»,
«В моём портфеле уйма индульгенций
и три-четыре ломтика мацы…»
Либо с Владимира Круна:
«Я вам наизусть зачитаю
все письма апостола Павла.
Одной из традиций Китая…
Не бей по щекам меня, падла!
Плевать мне, что вышла осечка,
Когда в меня целился дьявол.
Я в наших краях видел речку
С названьем загадочным Блява…»,
«Они от отчаянья проснулись в подъезде трёхбуквенным словом…»
… либо с шаманствующей Анастасии Лынник, явно черпающей вдохновение в рок-поэзии на примере Яны Дягилевой:
«И себя, не зная даже,
можно запалить на краже
сердца, сердце, будь на стрёме,
тебя катят в окоёме
блюдца северных морей,
блюдца невозвратных дней».
Очень украшают текст иностранные слова — лучше всего на актуальном английском:
«Поставил на заставку в телефоне.
Любуюсь иногда, спросонья.
Ха-ха.
И — let it be», — пишет поэт Владимир Крун.
«/мы герои гнусного фильма, бэйби,
но the end будет красивым, я обещаю/», — пишет поэтесса Анастасия Бугрышева. Из её же стихов: «Любоffon», «листья, когда-то green, теперь цвета хаки…», «И попрошу кормить меня ягодой и дарить слова про love», а то и совсем абстрактное:
«пробел.
Ты [не] любишь меня.
12 букв.
кокетливая завитушка вопроса.
тишина.
fin».
«Право быть Моисеем и право быть Господом…»
Подобно тому, как мать оказывает медвежью услугу дорогому чаду, закармливая его пончиками, руководители юных дарований поступают не совсем педагогично, гладя их по головке за словесную расхлябанность, любое несоответствие основам классического стихосложения (обнаруживающее в большинстве случаев не новизну и искренность, а банальный недочёт).
«Каждое стихотворение в книге самобытное и живое. Анастасия — интересный автор, она экспериментирует с размером, играет со словом и смыслом, ищет и находит свои неповторимые формы. Знаки препинания отсутствуют, они тут ни к чему, всё на уровне интонации, на вдохе и выдохе, слова несутся в наше сознание волнами, потоком. Им несть числа», — словно оправдывается мэтр Виталий Молчанов, написавший предисловие к сборнику стихотворений Анастасии Лынник. И поясняет: «Я не люблю спокойную, приглаженную поэзию. Она для меня пресна, как дистиллированная вода». Не вопрос — сбрасываем с полок пресного Пушкина, постного Фета и бескалорийного Есенина!..
Ещё более настораживают в предисловиях чрезмерные восторги, способные воспитать в стихотворцах (и так не переживших ещё юношеский максимализм) синдром mania grandiosa. Неважно, восторгается ли взрослый поэтический гуру искренне или по принципу обмена любезностями. Процитируем слова героя одного из самых «непростых» стихотворений поэта Дмитрия Кима — председателя Союза российских писателей Вячеслава Моисеева:
«Цельность, образность, сила стихов Дмитрия Кима уже сегодня утверждают читателя в убеждении, что завтра он скажет то, без чего мы уже не сможем обойтись. Как не сможем обходиться без поэзии Блока или Цветаевой, Ахматовой или Гумилёва. И кто из нас спросит тогда: «Does anybody here remember Дмитрий Ким?» Скорее уж скажем мы вслед за «Пинк Флойд» и Кимом: «RunLikeHell, RunLikeHell, господа!» (Ишь ты, процитируй в стихах кого-либо из мировых рок-кумиров, и вуаля — ты уже как бы с ним заодно!).
Да, воистину, Гумилёв с Блоком — хорошо. И Гилмор с Роджерсом — неплохо. Да и Дмитрий Ким по сравнению со многими другими представителями СРП — здорово (по крайней мере, литературно). Есть, правда, мнение, что жирновато будет Pink Floyd и поэтам Серебряного века стоять в одном ряду с Кимом… но пусть, на здоровье. Всё равно ведь каждому своё. Вячеслав Геннадьевич «покрывает пространство и время отпечатками гениальности», а самому Дмитрию суждено «разговаривать с миром обрывками фраз — небрежность гениев»…
… Небрежно гениальны авторы в своей фамильярности с Богом:
«На страницах Святого Завета
я на память оставлю свой взгляд», — пишет Владимир Крун, о стихах которого маэстро Сергей Хомутов заметил, что они «несут в себе явные признаки художественного открытия… Для меня очевидно другое: на указанном рубеже в сознании и творчестве автора произошёл позитивный скачок».
Запанибрата авторы и с мёртвыми гениями. Та же Анастасия Лынник намеренно — и характерно для своего творчества — пренебрегает заглавными буквами, в том числе и в написании громких имён. Этой чести не удостоились ни великий русский поэт («сан сергеич, амор»), ни великий немецкий композитор:
«ну так расскажи про счастье,
про бетховена, про мусю,
и кого теперь ты любишь,
и в кого ты поскользнулся».
… ни король рок-н-ролла (да-да, снова он!):
«говори, Иерусалим, говори, я в нем, ты с ним,
говори, ведь элвис жив».
… ни сам Спаситель:
«и бухать, и плакать совсем уж мелочно.
Хочется от себя рыбы иисусовой,
а вино, наоборот, в воду,
его кровь давно течет во мне уксусом…»
… ни знаменитый «смогист», поэт Леонид Губанов, чья смерть почти 30-летней давности не мешает ему оставаться объектом драматичного флирта:
«я тебя, леня, не притяну за рукав,
на столе тыща звёзд, и заказан мне тот же путь,
на столе моем гоби, и если я наклонюсь,
ты в пустыне увидишь барханы:
я девка, и то моя грудь».
(К слову, уважаемые стихотворцы мужеска полу, если вздумаете так же вдохновенно обратиться к «Анечке Ахматовой» — имеете право!)
«Я бодр, я талантлив, я гений, я просто кремень.
Я пробовал всё и воздвиг сем себе пьедесталы.
Стою там и тут, и представьте — не лень.
Великий во всём, но чего-то, увы, не хватало», — пишет Жорж Румянцев, но данную нескромность можно, пожалуй, принять за самоиронию. Ибо в чём–в чём, а в чувстве юмора поэту не откажешь:
«Набравшись сил, я тапками шуршу
На жёлтую проспавшуюся кухню.
Трусов в цветок весёлый парашют
Не дал мне рухнуть».
Жизненно!
«Я буду мажорной и мартовски секси…»
От «барханов» на столе плавно переходим к той самой главной поэтической теме — любви. Во всех её проявлениях — от лиричной до физиологичной. Вот и начнём с последнего:
«Но я блюдце роняю, как роняют Андреевский флаг
этим вечным пьянством — пойди во двор да спроси —
у одной бутылки всегдашний на всё стояк,
весёлый стояк, как у елей моей Руси,
я роняю лицо, как роняет девица таз, -
неожиданно вышел милый из закутка,
и схватил за задницу — он охоч до проказ…»
«Потом ходить с выменем лучшей из дойных коров
и продолжить тебя в объятиях акушера,
усесться на пенсию под очарованье торшера
и сохнуть, стащив Набокова со всех полок»;
«В кровавые лоскуты сама себя трахну…»
(Лынник).
Чуть менее жёстко решают амурные вопросы лирические герои Олега Рукавицына (поэтический сборник «Чёрная тетрадь»):
«Ты пришла, скорей меня согрей,
сам и оглянуться не успею,
как тебя я лирикой своей
оплету, от радости косея.
Научу пить водку по ночам,
Станем ждать с тобою первой стужи,
И, доверив, тайное свечам,
Я себя сварю тебе на ужин…»
… и Жоржа Румянцева:
«Аборт любви я сделал. И не раз.
Теперь бесплодна навсегда душа поэта.
Благодарю всех женщин. Да.
Всех вас за это».
Под стать тематике и оформление некоторых брошюр, особенно если использованы авторские рисунки. «Обязательно в иллюстрациях к стихам должны быть голые люди?» — вопросил молодой человек, далёкий от мира богемы. А что же ещё?..
… Можно до бесконечности перебирать скабрёзные метафоры, манерные рифмы, самые разные филологические экзерсисы. Но в итоге — что же всё-таки это было? Что стоит за всей этой искусственно нагнетаемой замороченностью? Да не обидятся на меня упомянутые здесь авторы (многие огрехи которых можно списать на возраст и амбициозность) — ничего личного, но на ум приходит строка всё того же Олега Рукавицына: «Дырка бублика всего лишь, два ведра немытых слов…»
С одной стороны, спасена оренбургская поэзия и будущее русской литературе обеспечено. Что там серии «Автограф» и литературная фабрика звёзд «Новые имена», когда на сайте «Стихи.ру» зарегистрировано более миллиона «поэтов»! Только из головы не выходят слова Ницше о том, что количество, когда оно огромно, всегда производит впечатление качества, плюс народная мудрость о том, что хорошего много не бывает.
С профессиональным праздником вас, дорогие стихотворцы!
В ровню Pink Floyd, а уж поэтам серебряного века и подавно, не рвусь. Поэзия это то, что здесь и сейчас (здесь меня должны манить и греть лучи славы Сержа Танкяна, Дмитрия Воденникова и Чжан Эр). А к слову всегда нужно относиться с почтением и осторожностью.
Дмитрий Ким
Автору: иногда случается то, в чем Вы уже не принимаете участия...
То, что пишут оренбургские поэты - плохо, плохо, бесконечно плохо!!!!
Ни капли смысла, только бедность, серость, навеянные портвейном грёзы и полная безвкусица...
Как могут эту чущь рецензировать?!?!
Да ещё так вострженно?
А стихи Оли Мяловой прекрасны. Я ещё с детства помню, как однажды открыла сборник нашей местной мешанины с трудами юных дарований...Ну, некоторые стихи были милы, некоторые откровенно слабенькие, а то, что писала Мялова было совсем, совершенно другое.
Я готова согласиться с каждой строчкой, с каждой буковкой!
Здесь нет зла и яда, есть просто горечь, что нет талантов, а есть...то, что есть...
Анна Лесик.