Ольга Мялова-Слабодич
В музее изобразительных искусств Оренбурга проходит уникальная антикварная выставка, посвящённая японскому национальному костюму «Тысяча и одно кимоно».
Изумительную экспозицию привезла в Оренбург Александра Баркова, кандидат филологических наук, доцент московского Института истории культур.
Александра Баркова читает там спецкурс «История кимоно XVI-XX веков». Интересно, что в Стране восходящего солнца она не была ни разу, но знает о культуре местных жителей столько, что удивляет даже друзей из Японии.
- Ещё в школе увлеклась книгами по японской игрушке, - рассказывает Александра Леонидовна. – Позже стала профессионально заниматься культурой кимоно, а затем - собирать коллекцию.
Коллекцию «Тысяча и одно кимоно» Баркова собрала вместе с сотрудницей Надеждой Мирошиной менее чем за два года. Она выставлялась на фестивалях японской культуры в разных городах России.
Теперь пришла очередь оренбуржцев прикоснуться к этим шедеврам – благо поклонников японской культуры у нас достаточно. Например, в прошлую пятницу на лекции Александры Леонидовны в музее побывали студенты Японского центра ОГУ.
- «Кимоно» переводится как «вещь, которую носят», - говорит Баркова. - Но это нечто большее, чем традиционная одежда. Кимоно - особый художественный мир, сложный и многоплановый, где каждый наряд – настоящее произведение искусства, в котором органично сочетаются философия и эстетика, традиционный символизм и свободный росчерк кисти художника.
Представленные одеяния и другие предметы обихода отражают историю Японии четырёх веков. Самые старинные экспонаты выставки – фукуса (ритуальная салфетка) конца восемнадцатого века, чуя оби (двусторонний пояс) с драконами 1850 года, учикаке (свадебная накидка) дочери самурая 1860 г., чёрно-белый комон (кимоно с мелким рисунком) 1890 г., чуя оби «Прогулка на аэропланах» 1900 г. и миямари (кимоно новорождённого мальчика) 1900 г.
- Ритуальной салфеткой – фукуса – принято покрывать подарок при вручении, - рассказывает Александра Леонидовна. - Этой салфетке более двухсот лет, и она, как многие, украшена чудесной росписью. На ней, как видите, изображены «сокровища учёного»: тушь, чернильница, кисть и веер, а также хризантемы в скалах.
Из нежнейшего воздушного шёлка сшито миямайри (кимоно для девочек) – «Оперение девы-птицы» периода Мейдзи (1868–1911 гг.). Одеяние маленькой японки покрыто изображениями благих символов, образующих мифическую одежду из перьев.
- В сказках всех народов мира живёт волшебница в «лебяжьей накидке», но только у японцев это облачение повторяет простую тростниковую накидку, под которой бедняки скрывались от дождя, - рассказывает Александра Леонидовна.
Не менее интересны костюмы начала двадцатого века. Так, двусторонний пояс, которому исполнилось ровно 110 лет, обладает уникальной, совершенно нетрадиционной росписью: на рисунке маленький мальчик катает подружку… на аэроплане над морем.
- Что и говорить, в начале двадцатого века люди бредили воздухоплаванием, мечтали о будущем, когда у каждого будет свой «воздушный велосипед». Аэропланы были одной из самых популярных в Европе тем для открыток, почтовых марок, обёрток, - говорит Баркова. – Но для японцев аэроплан был чем-то большим, нежели чудо техники. Не секрет, что Япония – страна сейсмическая. Посмотрите, на рисунке отчётливо видна морская волна, захлестнувшая хвост аэроплана. Однако «воздушный велосипед» легко сможет взмыть вверх, преодолев всевластие стихии, которая держит страну в страхе уже не одно тысячелетие...
Есть здесь и рабочий костюм онногато, то есть актёра театра кабуки, традиционно играющего женские роли (японцы утверждают, что ни одна актриса не сыграет так женственно, как мужчина-онногато!), и сухохики - платье со шлейфом настоящей гейши.
А вот и редчайшая вещь, аналогов которой нет ни в одной частной коллекции, – кипенно-белый (цвет смерти и потустороннего мира!) комплект кимоно для ритуального самоубийства. Что такое харакири, знают все. Но не все знают, что «разрезание живота» - всего лишь часть такого сложного и возвышенного ритуала, как сеппуку, к которому прибегали (и прибегают) самураи, когда считают, что их честь запятнана.
- Как правило, сеппуку начиналось с написания стихотворения, а завершалось рассечением живота. Помощник самурая (чаще всего – лучший друг) одним взмахом меча отрубал ему голову, дабы прервать мучения… Многие иностранцы считают эту традицию варварством и архаизмом, - говорит Александра Леонидовна. - Однако в Японии по сей день честь ценится превыше жизни. Этот комплект был изготовлен в 70-е годы ХХ века. Мы не знаем, кто заказывал его, но можем уверенно сказать, что этот человек или передумал кончать с жизнью, или (что также вероятно) не получил разрешения на самоубийство от стоящих выше…
Кроме костюмов, которых на выставке превеликое множество, в экспозицию входят гравюры известнейшего японского мастера Утагавы Кунисады (1863-1864), работы с рисунками для учива (круглых вееров) начала 20-го века, очаровательные куклы хина-мацури (праздника девочек, который в Японии отмечают 3 марта) 1930 года и многое другое…
На выставках Александра Баркова выступает не только организатором и лектором, но и костюмером – помогает гостям надеть кимоно. Да-да, многие кимоно можно примерить для фотосессий – и мужские куртки-хаори, и изысканные дамские кимоно, и даже сногсшибательную алую свадебную накидку – учикаке «Танцы журавлей»! Такая возможность, согласитесь, представляется не каждый день, да и дорогого стоит.
Уже напоследок задаю вопрос: «А проявляют ли японцы подобный интерес к русскому национальному костюму?» На что Александра Баркова резонно замечает: «Хорошо, если бы сами русские проявляли!»