Мария Левашова
В Зауральной роще в двадцатый раз состоялся митинг памяти жертв политических репрессий 1937-1939 гг.
Оренбург – один из первых городов России, в котором был открыт мемориал жертвам политических репрессий. Каждый год вторая суббота июля собирает родных и друзей тех, кто был расстрелян и похоронен на берегу Урала. Здесь, у мрачного серого камня с изображением христианского креста и мусульманского полумесяца, они могут поделить это страшное горе – одно на всех, но такое личное для каждой отдельной семьи.
Жертвами репрессий в тот период стали видные борцы за власть Советов, многие из которых были нашими земляками: маршалы А.И. Егоров, В.И. Блюхер, командармы 2-го ранга Н.Д. Каширин, М.Д. Великанов, комкор Г.Д. Гай, председатели Оренбургского губкома и губисполкома А.И. Акулов, А.А. Коростелев, С.П. Терехов, П.Д. Каширин, герой Октября и гражданской войны И.Д. Каширин, П.С. Курач, А.Е. Левашов, К.А. Хакимов, М.А. Шарапов и многие другие.
Памяти этих и многих других людей, пострадавших в жестоких репрессиях, посвящена постоянно действующая экспозиция в музее им. Т. Шевченко. Фотографии, выписки из рассекреченных дел, личные вещи репрессированных. Тысячи имён и фамилий тех, чьи жизни оборвались в 1937-1939 годы.

О чём шелестят берёзы
«Говорят, что лежит здесь. Облюбовали одну берёзку и ходим – вот уже 20 лет… Долгое время нам говорили, что он умер во Львове от отёка лёгких. Обманывали. Оказывается, расстреляли на третий день после ареста. Целую партию – 15 человек. В том числе и моего отца - Сороковых Николая Герасимовича». У каждого, кто пришёл к мемориалу, есть своя история с печальным концом.
О чём задумчиво шелестят берёзки, под каждой из которых – сотни загубленных душ?
О том, что у людей отнимали жизнь? О том, что до сих пор считают великим человека, по приказу которого был уничтожен в стране каждый десятый её житель?
И это только малая часть вопросов, которые можно сформулировать на общей волне горя, поднимающейся в ответ на сухие цифры: 12 с половиной миллионов репрессированных, из которых 2,6 миллиона человек расстреляны. Из них около восьми тысяч покоятся в оренбургской земле.
Среди них казаки, кулаки, беднота. Среди них поляки, немцы, евреи. Среди них служители религиозного культа, при этом неважно, каким был культ, людей вынуждали добровольно отказываться от веры. Разные люди, разные судьбы. Объединяло одно: клеймо «враг народа». И дело, заведённое на каждого из них, шло под грифом «секретно». Многие имена неизвестны до сих пор.

«Согласно статье 58 УК РСФСР…»
Все слова сказаны, все молитвы произнесены. Иду к берёзкам, смотрю на имена и фамилии. Пытаюсь представить, сколько жизней оборвалось прямо на взлёте...
Вижу, как положили крупные ромашки к кресту две женщины – мать и дочь. Разговорились. Они пришли к отцу и дедушке Крониду Николаевичу Трофимову.
«Мне было всего 7 лет, когда ночью забрали отца. Потом долгое время обманывали, говорили, что сослали. В октябре 1944 года выдали свидетельство о смерти от холецистита, – рассказывает Галина Кронидовна Луконина. –  Когда я решила разыскать, где он похоронен, меня вызвали в КГБ и показали уже рассекреченное дело. Тогда только мы и узнали, что было с нашим отцом на самом деле. 6 сентября его арестовали, 10 октября судила «тройка». В подвале этого же самого здания КГБ он ждал суда, там же «тройка» привела приговор в исполнение – его расстреляли по обвинению в участии в террористической религиозной группировке. Мы узнали об этом только в 1989 году… Буквально через две недели и по радио, и по телевидению стали сообщать, что найдены массовые захоронения репрессированных здесь, в Зауральной роще».

Живы, пока не забыты
Сегодня мы можем только склонить голову в знак памяти и скорби. К сожалению, с каждым годом всё меньше и меньше остаётся людей, для которых эти страшные события – не экспонат выставки, не тема школьного урока, а сама жизнь.
Вспоминаются слова Чингиза Айтматова о том, что наши люди, особенно молодёжь, не должны быть манкуртами в своей стране – людьми, которые не знают истории. По словам Александра Рождествина, председателя правления Оренбургского движения «Мемориал», «эта история – не хорошая и не плохая. Но годы сталинских репрессий – среди тех страниц прошлого, не зная которых нельзя шагать в будущее».