Екатерина Безбородникова
«Не приноси домой бездомных котят», «отбой в девять вечера», «не смей так со мной разговаривать», «без шарфа на улицу не выйдешь», «никогда не звони парням первой» - всё это, возможно, правильно или даже полезно, если бы ни в такой категоричной форме. А если ещё и сказано с истеричными нотками… Зачем такие строгие, иногда бессмысленные запреты? А они действительно бывают бессмысленны. Для примера приведу нечто глобальное и серьёзное, но не поддающееся логике.
Конец двадцатого века. Афганистан. В этом мусульманском государстве к власти пришли талибы. Отныне писать книги, рисовать картины, смотреть фильмы, играть в шахматы – всё запрещалось. Даже содержание попугаев в доме каралось законом. Я уже не говорю о том, что и сколько запрещалось женщинам. Хотя по этому поводу отдельно обидно.
Я не собираюсь критиковать эту политику. Тем более обычаи мусульманского мира. Я просто скажу: то, что запрещалось, делалось тайно, чуть ли не подпольно. Так было всегда, так есть и сейчас.
Ну, запрещали мне смотреть фильмы и сериалы, чтобы я наконец-таки села готовиться к экзаменам. Так я уходила слушать музыку, чисто принципиально.
Моей подруге запретили ходить на занятия по журналистике. Я ей восхищаюсь. Она не сдалась, и так как ей безумно хочется писать статьи, она делает это, но втайне от родителей.
Запретный плод сладок. Но ведь для кого-то он вовсе не запретный. От такого положения дел и хочется бунтовать.
А если бы всё было как я хочу? Без чьих-либо запретов. Свобода? Захотелось проверить.
«Делаю, что хочу. И никто мне не указ», - подумала я, и начался мой день независимости.
08.00. Начались уроки в школе. Не переобутого в сменную обувь – не пускают. Отлично. Прохожу самой уверенной походкой в грязных сапожках. Я виртуоз – меня пропустили. (Если это читает кто-то из администрации школы, то не волнуйтесь, я потом всё равно переобулась: в сапогах жарко весь день ходить.)
12.30. Уходим вместе с подругой с последнего урока. Не совсем из-за эксперимента. Просто на французский идти очень не хочется.
14.00. Прихожу домой. Мама говорит, чтобы я потеплее оделась и натянула носки. Принципиально сижу в тапочках.
17.30. Зовут к столу, ужинать всей семьей. Не иду. Я занята, пишу эту статью.
18.00. Живот исполняет арию голодающих. Выползаю на кухню. На тарелке остывший ужин. Сразу появилась мысль: «Это и есть свобода?»
Кстати, о свободе. Кто является свободным человеком? Тот, у кого много денег, связей и некой власти, или тот, у которого вообще ничего нет, из типа «перекати поле»? Свобода и у того, и у другого, только она разная. Кому-то для счастья нужно малого, а кому-то и большого не хватит. С личной свободой то же самое. Кто-то из-за навалившихся на него запретов, общественных норм и обстоятельств не живёт, а существует.
Но, наплевав на эти запреты и нормы, стала ли я свободней? А вместе с тем счастливей? Да нет. И честно говоря, до сих пор неприятно, что ушла с французского.
Так нужны ли запреты? Я всё-таки считаю, что да. Но, пожалуйста, только без топанья ногами, хлопанья кулаком по столу и без категоричных «или по-моему, или никак».