Евгения Павлова
Сюжет прост: юноша и девушка любят друг друга, но приходит первое испытание и вернувшийся из армии солдат, поверив клевете, предаёт любимую, - так краткая аннотация предваряет спектакль татарского театра драмы имени М. Файзи «Взгляд одинокой берёзы». К счастью, режиссёр, заслуженный деятель искусств России Рустам Абдуллаев (он же автор музыкальной партитуры) разглядел в мелодраме Хабира Ибрагима возможность если не шекспировского сюжета, то глубокой по мысли и эмоциональному воздействию народной притчи. На спектакль надо настроиться, отказавшись от ожидания сплошь любовных сцен и трогательных моментов. Театр поможет в этом: недаром действие начинается с прекрасных, полных затаённой скорби аккордов фортепиано, на первый взгляд так не вяжущихся со скромным сельским жилищем Васимы. Если вы не услышали их, вам может показаться, что любовь Фидана и Зухры, молодая, обострённая близкой разлукой, могла бы быть сыграна ярче, темпераментнее. Но не на этом, тысячекратно виденном зрителями, хочет сосредоточить наше внимание театр, не на внешних обстоятельствах и подробностях именно этой любви, а на внутренней, духовной её стороне.
Ещё ничто не предвещает беды, но она уже здесь – в натурах влюблённых. Зухра Маргариты Сагитовой легко, не задумываясь, даёт «страшную» клятву верности перед лицом одинокой берёзы. Веришь: с клятвой ли, без клятвы – она не изменит – предательства просто нет в её натуре. Не то Фидан Ильфата Гумарова. Себялюбивый и уже потому подозрительный, он сознательно связывает Зухру обязывающей клятвой. Ну а меркантильные хамиты, готовые навести напраслину на кого угодно, всегда в изобилии найдутся.
Как того требует притча, роли её героев чётко определены и итог бесспорен. Это в спектакле строго соблюдено. Есть генератор зла, первопричина несчастья. Это Маулет (заслуженный артист Татарстана Айрат Хабибуллин), человек «нулёвой» нравственности. Актёр весьма убедителен. Он не пользуется никакими внешними приёмами изобличения «злодея», но какой же тяжёлый человек его Маулет… Кажется, он не имеет самого отдалённого представления о совести, сострадании, чувстве вины. Не в приложении к себе – об этом и речи быть не может! - а просто теоретически не допускает подобного. Начав с убийства друга, он несёт в себе проклятье и всем, к кому прикасается, угрожает смертью, если не физической, то духовной. Особая роль в этой драме у исполнителя замысла Маулета – тётушки Фидана Ясминур. Флюза Сулейманова играет женщину, десятилетиями лелеющую чувство мести. Оно испепелило в ней всё: отними его и - нет ничего… Актриса наделила свою Ясминур переплёскивающим через край темпераментом. Моментами кажется, что её манера двигаться, говорить излишне утрирована. Но с течением спектакля соглашаешься, так прорывается вовне сладострастие мести. Это единственно доступный Ясминур праздник. Недаром она встречает день своего торжества в немыслимо золотом платье – подарке Маулета.
Притча о том, как люди загубили невинную Зухру, была бы не полна без ещё одного непременного её персонажа. В нашем спектакле это Васима. Матери Фидана выпала самая горькая участь – не только видеть несчастье сына, но и чувствовать себя в какой-то мере причиной его. Заслуженная артистка Татарстана Нурия Фатыхова не впала в характерность (а мы знаем её возможности в этом плане!), она, как и её коллеги, строго выдержала заданный режиссёром способ актёрского существования в этом спектакле. Мягкая, сдержанная (как теперь сказали бы – толерантная), Васима впитала нравственные нормы, что говорится, с молоком матери. И главное, сама неукоснительно следует им. Но… Так же неукоснительно она соблюдает традиции, не всегда лучшие, поэтому не вмешивается в интригу Маулета. Её правда не вышла за пределы её сердца, потому неправда Маулета легко победила. Итак, каждый из героев вынес свой нравственный урок – в этом главная ценность спектакля. Но он, этот урок, не дошёл бы до зала, если бы спектакль не захватывал эмоционально. Мы уже говорили о музыке пролога, вовлекающей зрителя в историю Фидана и Зухры. Однако музыкой режиссёр не злоупотребляет. Она возникает в «зонах», отведённых для раздумий, а кульминационные точки действия сопровождает полумелодия-полугул: будто сама природа шумом ветра, эхом со дна пропасти предостерегает людей. Наверное, это голос одинокой Берёзы, растущей на краю обрыва. Она в спектакле – символ мудрости, доставшейся через потери, страдания, ошибки. Работа художника Петра Плотникова много способствовала успеху премьеры: сценография лаконична, но, несмотря на это, даёт постановщику и актёрам многообразные возможности. Скажем только о движущихся стенах дома Васимы. Они сдвигаются, ограничивая действие миром семьи, они раздвигаются, как бы выводя героев с их проблемами в большой и суровый мир людей. Они – ненадёжная защита, если в душе разлад. Эти стены задают спектаклю ритм, обозначая ход времени, подчёркивая значимость ключевых сцен.
В «Голосе одинокой берёзы» присутствуют приметы нашего времени, данные скупо, но точно, что не мешает нам понять: это – история на все времена.