Евгения Павлова
Давненько не видели мы ленинского шалаша (в Разливе). Спектакль татарского государственного Академического театра имени Галиасгара Камала «Одержимый» живо напомнил нам о нём.
Из трёх спектаклей, составивших короткую гастрольную афишу, все три оказались комедиями. Но это совсем не означало, что гости решили нас распотешить. Во-первых, они напомнили, как велики и разнообразны возможности этого жанра, во-вторых, уже в первый вечер пригласили нас серьёзно поразмышлять над проблемой, из которой вырастают если не все, то большинство всех остальных в сегодняшней жизни. Пьеса написана, что говорится, в наши дни, но автором, не понаслышке знающим реалии советской жизни, прошедшей под знаком ленинского учения. Однако Туфан Маннуллин говорит не о прошлом: он – о том, как «мёртвые хватают живых». Трагифарс, поставленный заслуженным деятелем искусств Республики Татарстан Фаридом Бикчентаевым, отличается точной, выверенной мыслью. Она адекватно читается из зрительного зала, хотя искусно «растворена» во всех компонентах спектакля – цельного, безупречно выстроенного, зрелищного.
Мы недаром начали разговор с ленинского шалаша: монументальное строение из… соломы составляет центр сценической композиции заслуженного деятеля искусств России Тана Еникеева. Разбежавшиеся от него изгороди деревенских усадеб и огородные грядки за ними кажутся в этом соседстве ненадёжно хрупкими, зато неистребимо живыми. Здесь мы познакомимся со всеми героями спектакля, включая главного - студента Казанского университета Виля. Вообще-то он – Вали, но имя, данное отцом, говорит о том, что идея фикс, поразившая студента, наследственная. Заслуженный артист Республики Татарстан Искандер Хайруллин сыграл Виля человеком с доброй, сострадательной душой. Он одержим желанием покончить со всем и всяческим злом на земле. Поскольку Виль горяч и ещё не вполне расстался с детством, сделать это ему хочется немедленно и навсегда. Идеи Ильича, так кстати подвернувшиеся под руку нашему отличнику, завладели им безраздельно. У актёра действительно есть какое-то неуловимое сходство с кумиром, но театр не эксплуатирует его. Мягкий, почти любовный юмор, согревающий «ленинские» сцены спектакля – там, где Виль самозабвенно углубляется в чтение знакомого (старшему поколению!) красного тома Полного собрания сочинений, где, примостившись у пенька, старательно конспектирует, где облачается жарким летним днем в длиннополое чёрное пальто – своего рода знак: тебя зовут не поиздеваться над вчерашними идолами, а подумать, почему они нас обманули. И, главное, признать, что обманули, – ведь это необходимый шаг, который следовало сделать давно и который до сегодня не сделан. При всём обаянии, чистоте и искренности героя зритель не может не видеть: чем выше градус одержимости Виля, тем глубже пропасть, которая отделяет его от бесхитростного, нелёгкого, но и богатого радостями мира земляков. Уместно сказать, что новоявленного «Ильича» играет – и отлично играет! – его окружение. Это прежде всего старая Ханифа – народная артистка РТ Дания Нурлыева. Мать Виля понимает, что с сыном не всё в порядке, но не хочет признать этого перед людьми. И старший сын Ким (Айрат Арсланов) огорчает Ханифу: он у неё бизнесмен, отлично ориентирующийся в нашем смутном времени, но утративший связь с добрыми старыми традициями. Поединки братьев, их «политические дискуссии», завершающиеся потасовками, полны юмора, но и серьёзны. То, что они протекают не на почве классовых разногласий, а на самой натуральной почве – короче, земле-кормилице, усиливают в наших глазах позицию Кима. А вот однокласснице Виля Айсылу (Гульчечек Гайсетдинова) вообще не до споров – она живёт во все тяжкие, празднуя свою молодость в мире старом ли, новом ли, перестроенном-недостроенном – ей всё равно! Она не столько любит, сколько жалеет нашего одержимого, она бросает против его недуга свои бесхитростные женские хитрости, жар первого чувства, непобедимое обаяние (запомнилась, запомнилась нам эта молодая актриса…).
В хорошем спектакле всегда есть сцена, которую не назовёшь кульминацией действия, но она становится кульминацией смысла. В «Одержимом» такая есть. Это скудное застолье у шалаша, которое разделяет с Вилем пожилая чета его соседей. На столе лишь чугунок с горячей картошкой. В пылу жарких политических споров его машинально хватают голыми руками то хозяин, то гости, вскрикивая от неожиданности и боли. А ведь это всего-навсего чугунок с картошкой. Идея, бездумно принятая, может ужалить больнее. Во всяком случае нашего героя мы оставляем в психиатрической клинике. Вот вам и комедия…