Когда завершается дело или кончается век, всегда хочется оглянуться и посмотреть, с чего же все начиналось. Удивительные параллели и исторические повторы демонстрирует нам в таком просмотре и искусство ХХ века.

Как известно, начало столетия ознаменовалось расцветом русского авангарда. Но его судьба была трагичной во многом потому, что государству это искусство было не нужно. То, что сейчас является полноправным культурным достоянием, тогда представляло собой непонятную живопись, не рассчитанную на массовый вкус, а поэтому поставленную вне закона, брошенную на произвол судьбы.

Сначала авангард находил себе место в общей системе художественной жизни. Многие художники, пусть через силу, но заставляли себя служить новой власти. Некоторые доверяли ей и искали контактов. Но конец у всех был один - поломанные судьбы, искаженное творчество. Официальное же советское искусство постепенно переходило на совершенно другие позиции, где реализм XIX века преобразовывался в нетворческий натурализм.

Похоже, сегодня век вновь цитирует себя. Современную живопись часто называют "палимпсестом", сравнивая ее со средневековыми рукописями, в которых поверх одного полустертого текста накладывается другой. Нынешнюю ситуацию в оренбургском искусстве тоже можно сопоставить с этим образом, где актуальность расставляет свои акценты. Да, живопись как явление многослойна. И когда она приходится на лихолетье, то стираются самые последние, то есть самые современные, авангардные ее слои. Их смывает жестокое время, и общая картина оренбургской живописи бледнеет, тускнеет, а на арену выходит посредственность. Благо, что она еще не заняла ключевых позиций.

Еще стремятся куда-то кораблики Е. Ерохина, по-прежнему не хочет быть гиперреалистом Р. Юсуфбаев, утопично лучезарны солнечные пейзажи Ю. Григорьева и витает над земным "Пегас" А.Слепченко, символизируя собой вдохновение и победу добра над злом. К сожалению, это только часть той сильной живописи, которую могли бы представить оренбургские художники на осенней выставке. Как бы ни отгораживались они от социальности, объявляя свою безграничную личную свободу, художники - тоже люди, а потому зависят от общества. И эта зависимость обернулась в экспозиции отсутствием имен, которые определяют лицо оренбургской школы живописи. Не хочется довольствоваться малым, когда имеешь представление о целом.

Характеризуя то или иное общество, всегда смотрят, как оно относится к самым беззащитным своим гражданам - детям, старикам. И творцам, добавлю от себя. Но сетовать на злодейку-судьбу художники не привыкли. Редко для кого в искусстве создавались идеальные условия. Таких счастливчиков, как Рубенс или Веласкес было немного. В основном все жили и творили по принципу "не благодаря, а вопреки". Наверное, и Оренбург не будет в этом исключением. Как писал П. Вяземский: "Пусть все идет своим порядком или беспорядком..." В конце концов история дарила и другие примеры, когда страдание и нужда стимулировали творчество. Подождем и посмотрим, сможет ли у нас из Большой Тоски родиться Большое Искусство.

Фото Ларисы Терентьевой.