В театре музыкальной комедии состоялась премьера мюзикла "Моя прекрасная леди". Такого спектакля, по уверениям и артистов, и зрителей, в театре еще не было. И в самом деле, вряд ли кто из живых свидетелей припомнит, чтобы во время представления музыкальной комедии в зале стояла такая пронзительная тишина.

Надежда Емельянова

С самого начала режиссер Владимир Кучин поставил и перед собой, и перед актерами сверхзадачу: преодолеть многолетний стереотип американского "хэппи-энда", искусственно навязанного музыкальной сценической версии знаменитой пьесы Б. Шоу. Владимир Васильевич мечтал о таком спектакле долгие годы: не веря в оптимистическое решение финала, он в конце концов нашел подтверждение своим мыслям у самого автора. Оказывается в нашей стране лишь недавно издано полное собрание сочинений Шоу, в котором опубликовано послесловие, написанное писателем много позже, чем сама пьеса. В нем автор признается, что им была допущена своего рода идейная или даже философская ошибка. Лишь приобретя большой жизненный опыт, Шоу понял, что счастливое завершение судьбы Элизы Дулиттл невозможно. Задумав свое произведение как комедию, автор сам вначале не предполагал, что в воссозданной им жизненной коллизии комедийного мало, в ней гораздо больше драмы - драмы человеческих отношений, замешанных на социальном неравенстве, на разъединенности душ и сердец, обусловленных различной сословной средой бытования.

- Я считаю, что гениальный материал, созданный Шоу, для музыкального театра - то же, что "Чайка" для драматического: по силе фактуры, характеров, по интриге; а уж музыкальное решение просто блистательно! Но это при условии, что и Элиза, и Хиггинс представлены совсем в ином образе, нежели общепринятое представление об их характерах.

Владимир Кучин решал этой постановкой не только рядовую режиссерскую задачу, но и стратегическую установку, которую он обязан предусматривать как главный режиссер.

- Надо было однажды решиться бросить труппу в этот океан страсти, - говорил он накануне премьеры, - вытащить из сейфов их душ то, чем они доселе никогда не пользовались.

И внимательному, чуткому зрителю становится видно, что актеры в новом спектакле существуют совершенно иначе, чем это принято в оперетте. На каком-то этапе работы они признались режиссеру: "Мы ведь никогда так не работали. Знаете, у нас сердца болят, когда мы это играем..."

Первый же премьерный вечер очень зримо продемонстрировал душевное состояние исполнителей главных ролей. В финале заслуженный артист России Владимир Левашов так бледнеет от эмоционального накала, что "прямое включение" сопереживания переходит с персонажа на исполнителя и становится по-настоящему страшно за артиста - выдержит ли его сердце эту драму разрыва с близким человеком, это напряжение чувств?..

Артисты, занятые в спектакле, преодолели серьезную планку театрального развития и личной творческой биографии. Особенно это явственно во втором действии, где исполнители главных ролей работают на полной самоотдаче. Они действительно не играют, а живут и страдают на сцене.

Глядя на них, со всей остротой понимаешь трагичность судьбы таких, как Элиза, которая, вопреки своему чудесному, но по существу противоестественному перевоплощению, никогда не сможет стать одной крови с представителями класса Хиггинсов, никогда не будет чувствовать себя органично в их привилегированном элитарном обществе. И в то же время ей суждено отныне и всегда быть чужой в прежней среде торговцев и бродяг...

Спектакль непривычно длинный, потому что режиссер осознанно не делает никаких купюр из сюжетного действия. Конечно, подходить к нему со строгими мерками европейского мюзикла не вполне правомерно: объективно в российской театральной жизни для музыкального театра как бы и нет реальной почвы. Может быть, тогда и нет смысла к этому стремиться? Как американцам никогда не давалась русская психологическая драматургия, так и русскому музыкальному театру вряд ли есть нужда слепо следовать чуждым эталонам сугубо инородных национальных форм. Думается, каждому свое: предполагая неизбежность художественных потерь на искусственной платформе, не лучше ли брать на вооружение свое, родное, рожденное собственными традициями и менталитетом? Как это попытались, и небезуспешно, в театре музыкальной комедии.

Нельзя не отметить яркую богатую сценографию постановки: оригинальные декорации, по-настоящему нарядные и элегантные костюмы. Правда, оставляет желать лучшего состояние светотехники: пока, как обмолвился В. Кучин, в театре есть электричество, но нет театрального освещения.

Как никогда выигрышно смотрятся массовые сцены с использованием артистов балета, хора, детей театральной хореографической студии - в этом особая заслуга балетмейстера-постановщика В. Лисовской. Более эффектен, чем обычно, хор, не вызывает излишних нареканий в свой адрес и оркестр, на достойном профессиональном уровне выполнивший свою непростую задачу.

По воле постановщиков (дирижер Виталий Брук, хормейстер Л. Шпитальник) зрителю приходится нелегко, поскольку спектакль играют два равноценных состава. Хотя заслуженная артистка РФ Валентина Русанова и Елена Савинич создают своих героинь разными художественными средствами, отдать предпочтение одной из них трудно: обе работают по высоким стандартам настоящей актерской игры. Каскадность Савинич в сочетании с новыми качествами драматической игры дает замечательный результат, а русановской Элизе симпатизируешь из-за какой-то неуловимой личностной наивности, подспудной женственности, угадываемой даже под коростой повадок уличной девушки.

Совершенно двух Хиггинсов делают два заслуженных артиста РФ - Владимир Левашов и Александр Пащенко. Но если левашовский Генри предстает более традиционным, классическим, то Пащенко с его вечным амплуа добряка и простака неожиданно вырастает до актера, создающего образ высочайшего драматического звучания. И эта радость открытия в давно любимом и, кажется, совершенно знакомом актере новых свойств дарит поклонникам театрального искусства ни с чем не сравнимое счастье.

Несколько сцен спектакля, сыгранные ведущими артистами, демонстрируют колоссальное напряжение человеческой энергетики - "на уровне ядерного расщепления", - не боится преувеличений Владимир Кучин. И с ним соглашаешься без какого-либо сопротивления.

Две пары - Элиза и Генри - действительно становятся не просто персонажами, но истинно действующими лицами. А потому их партнеры, хотя в силу коньюнктуры пьесы вроде бы уходят на второй план, тем не менее все как один важны - так жизненно необходим каждый камушек в мозаике. Безупречно сыгран полковник Пикеринг заслуженным артистом России Александром Васильевым: его герой сколь согласуется с Хиггинсом, столь и контрастирует, выгодно оттеняя характерные качества антипода-партнера.

Свой неповторимый рисунок роли создала Наталья Чепенкова, сумев в неглавном персонаже проявить всю индивидуальность характера. Прелестны каждая в своем роде мамаши Генри, незабываем папаша Дулиттл - хочется сказать доброе слово буквально о каждом исполнителе: у всех у них весомая смысловая и эмоциональная задача, с которой они достойно справляются.

Что ж, требовать стопроцентного достижения результата вряд ли реально, но то, что новая работа театра музыкальной комедии стала настоящим культурным событием и очень значима не только для творческого коллектива, - в этом не приходится сомневаться.

Фото Ларисы Терентьевой.