Алексей Иванович Фатьянов - "русской песни запевала и ее мастеровой" (Я. Смеляков), автор популярных песен "Соловьи", "На солнечной поляночке", "Ничего не говорила", "Давно мы дома не были", "Где ж ты, мой сад?", "Где же вы теперь, друзья-однополчане?" - в Оренбургский край приехал в первые годы войны, по одним данным, в феврале 1942, по другим - в декабре 1941 года. К этому времени поэт окончил театральную школу Центрального театра Красной Армии, получил специальность актера, был зачислен в ансамбль красноармейской песни и пляски, с которым побывал на передовой, а затем прибыл в Чкалов.

Оренбургский период жизни и творчества литературоведы считают переломным для Фатьянова, ибо именно в эти годы он сложился как поэт. Свои стихи он печатал на страницах окружной армейской газеты. В редакции этой газеты Фатьянов встречался с московским поэтом А. Коваленковым, ленинградцем Колтуновым, молдавским поэтом П. Лариенко, участвовал в обсуждении стихов. Долгое время редакция газеты не хотела печатать стихотворение "Тальяночка". Фатьянова обвинили в безыдейности, в непонимании серьезного положения на фронтах. Между тем, баянист ансамбля Рыбалкин положил "Тальяночку" на музыку - и песню запели. Находившийся в то время в Оренбурге В.П. Соловьев-Седой, услышав песню, тоже решил написать музыку. Песня, названная по предложению Соловьева-Седого "На солнечной поляночке", обрела вторую жизнь. Прослушивание ее состоялось в Чкаловском окружном Доме офицеров, где авторы исполнили ее дуэтом.

Встреча с Соловьевым-Седым, разглядевшим самобытность Фатьянова, его естественную связь с народной речью, народной напевностью, лиризм его стихов, совместная работа с композитором определили судьбу поэта как песенника.

Биографы подсчитали, что Фатьяновым и Соловьевым-Седым создано более 80 песен. В общей сложности положено на музыку около 200 стихов поэта, из них за оренбургское лето 1942 года - 20 песен, в том числе "Гармоника", "Песня мести", "Выше голову", "Застольная", "Ехал казак воевать".

Композиторы В.П. Соловьев-Седой и Н.И. Дзержинский осенью 1943 г. уехали из Оренбурга в освобожденный Ленинград. В письмах им Фатьянов сообщал, что любыми путями стремится попасть на фронт. Наконец после длительной командировки в Башкирию в феврале 1944 поэт получил вызов в Москву, а затем назначение корреспондентом армейской газеты 2-го Украинского фронта. В мае 1945 Соловьев-Седой и Фатьянов, приехавший к нему в отпуск, создают самую знаменитую свою песню "Соловьи".

Оренбургский мотив прозвучал в творчестве Фатьянова еще раз в 50-е годы, когда поэт получил заказ создать песни для кинофильма о солдате Иване Бровкине. Для второй серии "Бровкин на целине" им была написана песня "Степи оренбургские..."

А. Фатьянов считал, что "народными становятся песни, угадавшие душу и сердце народа". Такими были песни поэта, владевшего "тайнами их сочинения".

Не ходи ты ко мне

Не ломай козырек под окошком, дружок,
Светлым взглядом другой мое сердце зажег.
Он с полком проходил и коня здесь поил,
Расставаясь, он так о любви говорил:

Видишь, ночь на дворе непроглядная,
Но на твой огонек я вернусь
Вот закончим войну, ненаглядная,
Я тогда на тебя нагляжусь.

Он не нашей деревни, не наших краев,
В Оренбургских степях не слыхал соловьев,
Но где б ни был, придет мой любимый назад,
Ведь недаром в тревожную ночь он сказал...

Не ломай козырек, не зови, не приду
Не тебя дожидалась я в нашем саду.
Тот, другой, дорогой сердцу девицы мил,
Не забудется то, что он ей говорил:

Видишь, ночь на дворе непроглядная,
Но на твой огонек я вернусь.
Вот закончим войну, ненаглядная
Я тогда на тебя нагляжусь.

Творческая, плодотворная дружба двух замечательных мастеров поэтического песенного жанра - композитора В. Соловьева-Седого и поэта А. Фатьянова - подарила нам десятки замечательных произведений, ставших поистине народными. К сожалению, Алексей Фатьянов умер совсем молодым - в сорок лет! Характерно, что над его гробом великий исполнитель, певец Иван Козловский пел незабываемую - "Соловьи"...

Соловьев-Седой оставил довольно обширные воспоминания о своей дружбе с Фатьяновым, об оренбургском периоде из жизни в эвакуации. Вот выдержки из этих воспоминаний:

"В опаленном войной 1942-м, в маленьком заштатном городке, в скверике с громким названием "Тополя" я познакомился с молодым и красивым парнем-богатырем. Могучие плечи распирали застиранную и выгоревшую гимнастерку третьего срока носки, кирзовые сапоги держались на честном слове, а щегольская пилотка сидела на прекрасной, чуть вьющейся шевелюре пшеничного цвета.

Голубые, добрые, ясные, по-детски наивные, чуть озорные глаза светились, глядели на собеседника с любопытством и нескрываемым интересом. Если есть любовь с первого взгляда, то это был тот самый случай. Не думал я тогда, не гадал, что этому парню суждено так прочно и навсегда войти в мою жизнь.

На второй день он принес мне стихотворение, старательно выписанное на листе, вырванном из какой-то амбарной книги. Стихи меня сразу обворожили. Они были оригинальны, свежи, трогательны. В них не было ни литературных красивостей, ни стремления быть оригинальным. Доверительная интонация, простой, русский, разговорный, на редкость точный, сочный язык делал стихи зримыми, ощутимыми, осязаемыми. В них ощущался пьянящий аромат свежего сена, запах снега, цветущей сирени и полевых трав. Он разговаривал с глазу на глаз, один на один со своим сверстником-солдатом о самом важном, самом сокровенном. И этот душевный разговор о девчатах, о баяне, о соловье, о друзьях-однополчанах, о деревенском садочке был подкупающе трогателен, брал за душу. Так началась наша творческая дружба. Незыблемо и прочно она продолжалась до безвременной кончины этого выдающегося поэта.

Он прошел всю войну от первых выстрелов до последнего залпа в честь нашей победы. Он имеет награды за храбрость, этот русский богатырь, что был на первом танке, прорвавшемся в венгерский город Секешфехервар... И именно тогда, получив ранение и приехав в краткосрочный отпуск, ранним майским утром он привез текст песни "Соловьи".

Мы написали в тесном содружестве много песен. Они живы и поныне, и о каждой из них я мог бы рассказать много интересного и примечательного".

А вот что пишет в своих воспоминаниях об Алексее Фатьянове сотрудник окружной армейской газеты Михаил Зорин, где печатались практически все стихи Фатьянова, ставшие впоследствии песнями:

"В декабре 1941 года, когда я впервые встретил его, Алеше шел двадцать второй год. Он приходил в редакцию, козырял нашим старшим и батальонным комиссарам и начинал читать свои стихи. Война "свела" в нашей редакции многих талантливых людей, среди которых были уже известные профессиональные писатели, авторы книг.

К Фатьянову относились по-разному, и пробиться на страницы газеты ему было трудно. Ответственный секретарь редакции батальонный комиссар Андрей Степанович Артеменков питал слабость ко всем пишущим и успокаивал критиков:

- Артист, хорошо читает, - улыбался он.

Это сердило Фатьянова. Уже тогда он больше чувствовал себя поэтом, чем артистом.

- Прохватилыч у себя? - спрашивал он о редакторе Алексее Ивановиче Прохватилове. - Иду к высокому начальству. И он читал свои стихи самому редактору.

- Хорошие стихи, в набор, - говорил редактор, поправляя очки.

Но когда стихи уже были набраны, редактор начинал замечать "огрехи".

- Вот слушаешь Фатьянова, попадаешь под его обаяние и не видишь никаких недостатков. А типографский набор их проявляет.

Фатьянов забирал гранку, исчезал на несколько дней, потом приносил ее выправленной...

Чувствовалось, что Фатьянов ищет "свою" интонацию в поэзии, не хочет повторять уже известное, и, естественно, были неудачи и срывы. Он понимал это и сам.

Ансамбль разъезжал по округу, выступал в Казахстане и Башкирии, перед рабочими оборонных заводов Чкаловской области, в госпиталях, на пересыльных пунктах, в резервных частях...

- Тяжелое время, но вот меня тянет писать лирику. О любви к земле, к девушке, ожидающей воина, о тоске по родному дому. Не утратили же люди эти чувства? И хочется писать что-то шутливое. Ведь если наши бойцы умеют шутить сейчас, значит, они не унывают, верят в победу.

Летом 1942 года Фатьянов принес в редакцию стихотворение "На солнечной поляночке". Стихотворение подвергли литературной критике. Тут Фатьянову досталось. И рифмы банальные, и сюжет примитивный, и легкомысленное бодрячество, схожее с пошлостью... Словом, споры разгорелись.

Встреча с Василием Павловичем Соловьевым-Седым словно дала крылья Фатьянову. Он, кажется, нашел себя.

В 1943 году Василий Павлович Соловьев-Седой написал музыку на слова фатьяновского стихотворения "На солнечной поляночке".

И песню запели. Песню запела вся армия, вся страна.

В 1943 году командующий округом генерал Матвей Тимофеевич Попов сказал на военном совете:

- Нет у нас хорошей строевой песни, нашей, Южно-Уральской.

И Василий Павлович Соловьев-Седой и Фатьянов получили боевое задание - написать песню.

Она была создана в короткий срок, текст и музыку слушали на военном совете, но "принимали" песню не в кабинете, не в зрительном зале Дома офицеров. Ее "принимали" на берегу Урала!

Осенью того же сорок третьего года был опубликован приказ о бессмертном подвиге Александра Матросова. И вдруг выяснилось, что рядовой Александр Матросов - в прошлом беспризорник Уфимской колонии - учился в нашем округе, здесь, в воинской части, которой командовал полковник Рябченко, на одной из станций Чкаловской железной дороги, в нашем округе впервые получил автомат, стал комсомольцем.

Фатьянов и Соловьев-Седой написали песню-балладу. Она так и называлась - "Баллада о Матросове".

Россия, Россия, деревни и хаты,

Березы над тихой рекой.

Россия, Россия, такого солдата

Запомним навеки с тобой....

Ох, как он любил певучее, звонкое русское слово, как хорошо чувствовал его ритм, его музыку, как любил иногда рифмовать просто бессмыслицу, ощущая только музыкальность строк, песенный лад и настрой. Каждое новое слово, найденное или услышанное им, приводило поэта в восторг.

Психологически Фатьянов всегда был настроен на песню, на музыкальную фразу, прибаутку и просто на рифму...

Он любил сюжеты старинных народных песен, знал их множество наизусть, читал или напевал, наслаждаясь музыкой слов. В мире, считал он, есть два бессмертных поэта - народ и природа.