Александр Старых

Восьмисотстраничный "Святейший патриарх Тихон", взятый в поезд, предназначался не только для интересного чтения во время длинной дороги в Евпаторию. Отправляясь на отдых в Крым, я предполагал встретиться с находившимся там давним автором и другом "Вечёрки", известным детским писателем и историческим романистом В.А.Бахревским. Роман о Тихоне - одно из последних фундаментальных произведений Владислава Анатольевича. Как известно, он автор признанных исторических исследований о Богдане Хмельницком, Савве Морозове, патриархе Никоне. Три года назад московское издательство "Центрполиграф" выпустило его книгу о причисленном ныне к лику святых патриархе Тихоне тиражом в семь тысяч экземпляров.

Два дня за окном поезда мелькали степные и лесные пейзажи, станции и города, а со страниц вставали иные дали. Исторические перспективы, словно в бинокле, опрокинутом в прошлое, представали зримо и выпукло, перед глазами разворачивалась эпоха предреволюции и ее кровавого пришествия. Глазами трагического и светлого Тихона я видел Голгофу России и его сердцем предчувствовал ее воскрешение. Я был уверен, что автор думает и чувствует так же, как и его герой - очень уж органично и художественно убедительно выглядел Тихон. Казалось, что в романе советской власти отведена роль антихриста, которому автор однозначно выносит суровый и непреложный приговор. Однако при встрече писатель высказал оригинальные мысли о нашем прошлом и современном, которые, как мне кажется, будут интересны нашим читателям.

- Советская власть в разные времена разная была, - сказал Владислав Анатольевич. - Причем совершенно разная. Сейчас обвиняют эпоху первых лет - Ленина и весь его штаб, но ведь на самом деле большевики спасли Россию от полного крушения, потому что Керенский и его братва довели государство до ручки. Были уничтожены финансы, разграблено все богатство, которое было в стране, разрушена промышленность, а самое главное, во время такой огромной, чудовищной войны была уничтожена армия. Уничтожена так называемой свободой, когда стали выбирать командиров, когда арестовали и низложили верховное командование. За восемь месяцев Временное правительство успело расправиться с Россией начисто. Так же, как нынешние демократы, в короткое время уничтожили великий Советский Союз и все, что наработал народ.

Ленин, приняв разрушенную страну, собственно, сделал её государством. И ему приходилось в этой ситуации быть жестоким. Говорят, что он ограбил крестьянство? А что было делать с городом, который остался голодным, и не на что было купить хлеб! Жестокость военного коммунизма, если разобраться, была несчастьем этого правительства.

- Из Вашего романа, на мой взгляд, напрямую вытекает мысль о том, что путь России - это путь православный. Но ведь большевики пытались уничтожить духовную скрепу нации, саму суть ее мироощущения...

- Я не оправдываю советскую власть во всем. Сохранив государство, новая идеология начала бороться с религией, чтобы, по сути, занять ее место. Но по роману видно - я это не выдумал, а вычитал в маленьких епархиальных газетах - что уже в начале века в России было распространено так называемое "крестьянское хулиганство". Это и пьяные выходки населения, и неприятие им властей, и насмешка, издевательство над местным священником. Жечь усадьбы и изгонять помещиков начали ведь не при большевиках. С ними Россия расправилась уже к 1906 году! Налицо был кризис веры и идеологии. Этот процесс можно проследить и в литературе. Возьмите Лескова, которой очень хорошо знал среду священничества изнутри. Он, особенно в раннем творчестве, люто относился к высшим иерархам церкви, которые должны были ездить в богатых каретах и которые изничтожали маленького священника своей властью, а иногда и просто дуростью. Кстати, нынешняя церковь, на мой взгляд, наступает на те же самые грабли, что и в те времена. Идет расслоение батюшек на богатых и бедных. Сегодня, по статистике самой церкви, православных прихожан, один процент от всего населения. Из девяноста пяти процентов нищих страны - один процент несет свои копейки в церковь, и когда люди видят, что рядом с храмом вырастает особняк батюшки, а у дверей стоит его иномарка, в них опять начинает копиться недовольство и ненависть. И от этого никуда не денешься.

- Но ведь недовольство богатством другого у нас в крови!.. Один из героев "Тихона" так рассуждает об отличии русского человека от западного: американца зависть к преуспевающему соседу заставляет действовать, добиваться еще большего, а наш завистник, прежде всего, недоволен тем, что кто-то высовывается, вырывается вперед, ему хочется, чтобы он снова стал как все...

- Если исходить из того, что русские - это христовы люди, и Россия, по большому счету, несет крест, может быть, за весь мир, то из этого понятна причина этой нелюбви: Россия - страна Христа и, стало быть, страна коммунистическая с самых своих азов, а потому богатых не приемлет.

- В романе есть эпизод о том, как Калинин принимает в Кремле старообрядческого батюшку и выдает ему охранную грамоту. "Так вот и будем жить, спасая кое-что, покуда русские люди не придут в Кремль", - говорит Тихон. В романе немало мест, за которые при желании Ваших героев можно упрекнуть в антисемитизме. Не было ли чего подобного по отношению и к автору? И как, на Ваш взгляд, пришли ли "русские люди" в Кремль?

- Русские в Кремле - это больной вопрос, потому что со времен Петра Первого Кремль, в смысле верховная власть, принадлежал немцам. Если копнуть историю поглубже, нами правили греки, полугреки... Из русских-то, может быть, только царь Федор да Алексей Михайлович. На них, собственно, и заканчивается история русских царей. Иван Грозный был полулитовец с примесью греческой и других кровей. Петр, естественно, русский, но он повел себя по отношению к России агрессивно. А дальше пошли сплошные немцы. Революция, действительно, делалась еврейскими комиссарами под знаменами марксистской идеологии, которая, по сути, была еврейской, но которую мы приняли. Новый социальный взрыв не обошелся без участия самой активной части населения в мире, поддерживаемой при этом огромными сионистскими капиталами. У России в таких случаях всегда был один путь: терпение, перетерпение и...

-...смирение?

- Нет, не смирение! Никогда Россия не была смиренной, а - постепенное выживание, переживание. И она сумела революцию перелопатить. Причем тут антисемитизм?! Одно дело великие ученые, мозги, которые трудятся на благо России и всего мира, врачи, которые совершают чудеса. И другое - мировая финансовая корпорация, которая всегда работает на уничтожение сильных государств.

Обвиняли ли меня? В общем-то, нет, если не брать во внимание то, что большая часть тиража "Святейшего патриарха Тихона" погибла.

- Как это случилось?

- Центрполиграф, издавший сразу две моих книги - "Тихон " и "Столп", успел продать лишь тысячи три экземпляров. Остальное залило на складе водой из прорвавшейся трубы. Впрочем, это не предмет для разговора, иначе меня действительно обвинят в антисемитизме.

- Владислав Анатольевич, из романа, на мой взгляд, вытекает мысль о том, что путь России - путь православный. Все, что случалось с ней, - это результат отклонения от главного пути, другими словами - "объективная закономерность". Тихон в разговоре с братом Михаилом говорит: "Если государь ничтожество, а великий духом народ все-таки покорен ему - над сим царством сень Божьего благословения". Но в то же время Вы резко отрицательно говорите о Петре, слабом царе Николае, советской власти (которая тоже от Бога! - за грехи наши). Ваша точка зрения особая и не совпадает с религиозной?

- Естественно. Я ведь не священник, не патриарх, а просто грешный прихожанин и писатель. Смотрю на эти глобальные процессы со своей, писательской колокольни и пытаюсь сказать свое слово, которое, может быть, дойдет и до церкви. Потому что уж если церковь берется быть душой народа, совестью его, то она должна соответствовать идеалам. Ну, как я могу принять поступок патриарха Алексия (хотя как христианин я должен находиться в подчинении ему и соглашаться со всеми его действиями), когда он по-дружески является к Ельцину, находящемуся на пенсии, и поздравляет его со всякими праздниками, вручает какие-то награды. Я Алексия не сужу, но, как писателю и гражданину, мне не нравится, что разрушитель и развратитель нашего государства Ельцин для патриарха это, видите ли, не только добрый прихожанин, но и высокое государственное лицо.

- В романе есть страницы, имеющие отношение и к Оренбургу. Например, главы о преосвященном епископе Мануиле, одно время возглавлявшем Оренбургскую епархию и ставшем впоследствии духовником другого известнейшего церковного деятеля, тоже оренбуржца по происхождению, Иоанна Ладожского и Кронштадтского (Снычева). Но хотелось бы поговорить о собственно оренбургском моменте в Вашей писательской биографии: Вы ведь работаете над историческим романом о губернаторе В.А.Перовском?

- Да, у меня есть "заказ" оренбуржцев на это произведение. Но в последнее время работа над ним отодвигалась по разным причинам. Одна из них приятная. У меня есть такая сказка - "Златоборье". Она давно еще должна была выйти в "Детгизе". Ее изумительно нарисовали, да и сказка, наверное, стоит того. Там в заповедном лесу живет лесник Кудим Ниоткудыч, у него есть внучка Даша. Я "опрокинул" в эту сказочную повесть весь русский фольклор с его календарями, выдумками о леших, домовых и прочих лесных обитателях. Но издание книги затянули, потому что искали для нее особую бумагу, особый картон. Потом "Детгиз" лопнул, и книжка не вышла, печатались лишь отдельные главы в "Пионерской правде". Действие в сказке происходит в разные времена года. Я написал про лето, осень, зиму, а потом бросил писать: все равно не издается. И тут недавно мне супруга Елена Алексеевна говорит: жалуешься во всех интервью, что у тебя детские книги не идут, а ты вот напиши окончание, тогда и пойдет дело. Нынешней зимой я сел и написал самую большую в повести главу о весне. Поэтому и отвлекся от своей работы о Перовском. И вот что удивительно! Я поставил точку, и через час-полтора мне позвонили и предложили сказку издать...

Вторая причина кроется в самом материале. Поначалу я планировал написать небольшую повесть об оренбургском губернаторе, а когда стал изучать его время и окружение, неожиданно понял, что вещь серьезно разрастается, захватывая все большее количество персонажей, событий и мест действия. Жуковский, братья Перовские, Карамзин, Дмитриев, адмирал Шишков, эпоха становления русской литературы, Отечественная война 1812 года... Братья Перовские отличились при Бородине. Как раз нынешним летом я и работал над этим периодом жизни Василия Алексеевича и его брата Льва.

Теперь замысел романа выглядит так: я напишу одну книгу об их молодости, которая будет заканчиваться французским пленом Василия, а уже потом буду писать ту книгу, на которую меня Оренбург, собственно, и благословил.

- Владислав Анатольевич, вернемся к детской литературе. Ваши сказки, истории очень добрые и светлые, но складывается впечатление, что сейчас объявлен запрет на все доброе. Ведь современная литература по сути агрессивная и даже хищническая. Хотя, казалось бы, как завоевать читателя, если не добром? В этом, на Ваш взгляд, есть какая-то логика?

- В этом есть умысел. Детская литература, к которой принадлежу я, изничтожена и практически запрещена.

- А может, спрос рождает предложение?

- Если бы одинаково издавали Г.Остёра, Э.Успенского и Бахревского, можно было бы положить книги и посмотреть, кого лучше берут. Вот если Бахревского не взяли бы, тогда другой вопрос, но ведь происходит все не так: кто-то за ширмой командует, что и кого издавать. В коммерческих издательствах мне говорят: мы Вас знаем, но печатать не будем, это у нас не пойдет. В то же время: православное издательство Церкви св. мученицы Татианы при МГУ, например, напечатало мою "С моего крылечка - речка". В первые три дня накануне Пасхи продали три или четыре тысячи экземпляров из десяти, потом была летняя заминка, но в конце концов книжка вся ушла. Издали они и мои сказочки "Братья ежики и другие малыши". Совершенно без картинок, невзрачная на вид книжечка. Но так как сказки там добрые, человеческие, то весь тираж - семь тысяч экземпляров - мгновенно ушел за неделю-две. Они допечатали пять тысяч, и опять раскупили.

- Владислав Анатольевич, произошла очередная революция - в общественном укладе, литературе, умах людей. И в первую очередь в умах, ведь все революции и перевороты сначала происходят в сознании. Покемоны, гоблины, поттеры, все эти хохмы и черный юмор - герои современной детской литературы, порождение нового времени. Как исторический писатель, Вы не усматриваете параллелей между Октябрем и нашими днями?

- Я говорил, мы должны относиться к революции и советской власти по-разному, не грести все под одну метелку. Революция в первую очередь хотела, чтобы трудящийся человек смог раскрыть все свои таланты, и она занялась его образованием. Советской власти был нужен писатель. Да, тот писатель, который отвечает ее требованиям, другого она уничтожала или не печатала.

- Но ведь уничтожала!..

- Никто не оправдывает того, что она действовала такими методами, но при этом власть требовала, чтобы был Гайдар, Пришвин (который говорил сам, что вынужден писать о птицах и зверушках), Паустовский и другие. И эта литература была нужна, потому что она растила нового гражданина, воспитывала нравственную личность.

Когда пришла нынешняя власть, стали раздаваться голоса, что роль литературы преувеличена, литература не действует, никакого значения для человека не имеет, а служит только средством развлечения. А потом под эту музыку началось уничтожение великих издательств, и на сегодняшний день процесс книгоиздания в России находится под контролем Америки, как и многое в нашей жизни.

Зимой госпожа Путина вместе с госпожой Буш собрали на совещание в Москве сто сельских и школьных библиотекарей (такое "огромное" количество - на всю Россию!). Меня туда не приглашали. Там были Успенский, Остёр - кто ж еще у нас детские писатели? Больше нет никого! От американцев выступил знаменитый их писатель. Он сказал, что увлечен темой двойняшек. Вот мое последнее произведение, сказал он, для детей на эту тему: женщина беременна, у нее большой живот, а рождается один ребенок, но с большим животом. Оказывается, он съел своего брата. Вот такой юмор! И мы должны такое творить. И творим. И потому литературу добра, света, любви, которой я служу, сейчас печатают разве только религиозные издательства.

Слава Богу, издательство "Терра" в последнее время стало обращать внимание на хорошие произведения. Может быть, что-то сдвинется в этом процессе.

Мы уже говорили о том, как русский народ перелопачивает революции и смуты. Нас опять покорили, и опять идет перелопачивание тех, кто нас поставил на колени. Хотя мы и в полном болоте, но все наносное в конце концов станет торфом и упадет на дно. И правительство, видя, что происходит с народом, уже вынуждено возвращаться к нравственным и духовным истокам.