Васса Якушева

Понятие банкротства явно не нами придумано. Во всем мире объявление кого-либо несостоятельным должником - нормальный элемент поддержания экономического здоровья общества. А в России даже ученые мужи из правительства до последнего не хотели признавать, что в долговую яму пора сажать все государство. Хотя все остальные давным-давно понимали - огромная страна с практически полностью остановившимся производством не может долго кормить все свое население одними зарубежными кредитами, да доходами от распродажи сырьевых ресурсов.

Говорить про долги поголовного большинства предприятий мы тоже, очевидно, стесняемся - в производстве областного территориального органа Федеральной службы России по делам о несостоятельности и финансовому оздоровлению сейчас лишь 87 дел, только на 44 предприятиях области ведется процедура банкротства, лишь на пяти осуществляется внешнее управление. При том, что статистика свидетельствует: даже за первые пять месяцев 1998-го объем прибыли крупных и средних предприятий Оренбурга в сравнении с тем же периодом прошлого года сумел уменьшиться еще почти вдвое. бери любого производителя - практически за каждым числится такая сумма долга, с которой ему в жизни не расплатиться, практически каждого хоть сейчас объявляй банкротом.

Банкротить - так сразу!

Во многом несовершенный "Закон РФ о несостоятельности (банкротстве) предприятий" от ноября 1992 года предусматривал три способа "оздоровления": санацию (предоставление финансовых средств), введение внешнего управления и конкурсное производство (собственно распродажа). За прошедшее с той поры время выяснили - очередные бесконтрольные денежные вливания в умирающее производство вполне бессмысленны. И Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" от февраля этого года оставил в качестве панацеи только два средства - внешнее управление и конкурсное производство.

Введение внешнего управления - процедура весьма эффективная. Руководители завода не справляются со своей работой и предприятие начинает погружаться в долги? Что ж, кредиторы, озабоченные судьбой вложенных средств, назначают внешнего управляющего - опытного в экономике человека, способного за отводимые полтора года навести в делах производства порядок. Но все-таки данная процедура хороша только когда предприятие находится в самом начале падения, чуть покачнулось - тогда рука друга в состоянии помочь быстро вернуть равновесие. Только за последние месяцы территориальный орган Федеральной службы по делам о несостоятельности вынужден был прекратить из-за неэффективности внешнее управление на оренбургских комбинате строительных материалов, "Заводстрое-4" и СУ-35, и теперь на них идет подготовка к распродаже.

Разговаривала я недавно с генеральным директором компании "Орфин" В.А. Цыклером. Опытный экономист? Безусловно. Ему привелось поработать внешним управляющим на двух предприятиях - Орском заводе тракторных прицепов и Оренбургском станкозаводе.

- Ну нереально было погасить все долги этих предприятий за отпущенные законом восемнадцать месяцев! - утверждает Владимир Августович. - Да, немножко навели порядок. На станкозаводе, скажем, для начала пересмотрели учетную политику, несколько снизили необходимые платежи за счет консервации части оборудования, ввели жесткую экономию. Потом нащупали рынок с нефтяниками и газовиками, договорились о системе расчетов. Мы во многом расплатились и по налогам, смогли отдать людям часть зарплаты, но, если честно... Лучше, если бы тому же станкозаводу сразу назначили процедуру банкротства. Создали бы ликвидационную комиссию, описали имущество... Конечно, покупатель на все это предприятие вряд ли бы нашелся, но могли поискать фирму, готовую взяться восстановить производство. Так, чтобы она работала, что называется, "с чистого листа", без груза долгов предшественника. Получится у фирмы - пусть становится собственницей, зато бюджет обретет нормальное предприятие, способное регулярно платить положенные ему налоги.

По стопам "МММ"

У Цыклера хоть что-то получилось. А вот акционерному обществу "Сириус" - правопреемнику оренбургского кирпичного завода N 2 - повезло куда меньше. Когда в прошлом году его дело рассматривалось в арбитражном суде, директор территориального органа Федеральной службы России по делам несостоятельности Т.М. Еременко предложила послать на завод внешним управляющим бывшего нашего главного местного "эмэмэмщика" Олега Михайловича Шумилина.

- Не знала я, где он прежде работал, - признает теперь Татьяна Мануиловна, - он ничего такого в своей анкете не указал. Это был единственный человек в области, обладавший аттестатом антикризисного управляющего. Как любой другой, он воспользовался правом съездить в Москву, отучиться и получить в нашей Федеральной службе необходимый документ. Кстати, он у него и сейчас имеется. Отказать в назначении я не могла... Ничего, это еще не самое худшее! Он просил дать ему крупное предприятие - машиностроительное или нефтяников. Так что малой кровью обошлись.

В апреле Шумилина все-таки отозвали с должности, арбитражный суд вынужден был открыть на "Сириусе" конкурсное производство. То есть процедуру банкротства. Назначенный судом конкурсный управляющий Ю.Ф. Бодров начал собирать в кучу все имущество завода, дабы потом было что выставлять на продажу. И первое, с чем столкнулся Юрий Федорович, - с донельзя запущенной бухгалтерией предприятия, в которой Шумилин, кажется, и не пытался разобраться. Бывший "эмэмэмовец" даже не удосужился передать муниципалитету тяжелым грузом висевшее на предприятии жилье, хотя именно таким способом пытается поправить финансовое положение большинство производств. Под управлением Олега Михайловича "Сириус", правда, некоторое время и поработать сумел, но такая работа только добавила долгов - и по зарплате рабочим, и по электроэнергии, и по газу. Анализируя семь месяцев шумилинской работы, Бодров обнаружил, что тот не востребовал ни одной дебиторской задолженности. Более того, оказался и совершенно нетронутым расчетный счет, хотя для "Сириуса" и оставляли возможность им пользоваться. И в последние месяцы работы внешнего управляющего началось уже полное разграбление завода - с территории несли все: моторы, металлическую обшивку, разбирали даже кирпичные стены корпусов.

А когда арбитражный конкурсный управляющий создал ликвидационную комиссию, выяснилось главное: распродавать нечего! Потому что все корпуса и основная часть оборудования завода были... федеральной собственностью. Когда создавалось АОЗТ, все это ему передали в аренду с правом выкупа. Но с тех пор "Сириус" за аренду так и не платил. И, значит, грабил шанхайский люд не предприятие, а - государство. В июле Бодров передал действительному собственнику все, что не успели разворовать, теперь обломки перешли в аренду к новообразованному акционерному обществу "Метелица", которое, уже не являясь правопреемником "Сириуса" и не отвечая по его долгам, пытается ныне возродить производство.

Все, что осталось для раздачи долгов у "Сириуса", - несколько старых станков, да здание гаража (по бумагам проходящее как незавершенное строительство и еще нуждающееся в регистрации. Федеральное законодательство выстраивает вполне четкую очередь из тех, кому причитаются деньги банкрота. Первыми идут инвалиды производства, потом получает долги по зарплате коллектив, за ним идут кредиторы, чьи обязательства обеспечены залогом, четвертая очередь у бюджетов всех уровней и пятая - у всех прочих кредиторов. Но есть и внеочередные платежи - по судебным издержкам арбитража, зарплата внешних и конкурсных управляющих, оценщиков имущества... Так вот, Бодров подсчитал: сейчас, если даже "Метелица" сможет заработать деньги, чтобы выкупить старые станки, вырученных средств достанет только на внеочередников. Ежели найдется покупатель для гаража - возможно, удастся погасить максимум треть долга по зарплате. И - все.

Недавно Бузулукский пищекомбинат распродавали, первоначальная оценка была в 7 миллионов рублей, а продали за 350 тысяч. Это - деньги? Первоочередникам не хватило. Но большую цену покупатели не давали.

Сама Т.М. Еременко констатирует: на той стадии, на которой, как правило, начинается конкурсное производство, денег, полученных за оставшееся у предприятия имущество, для расплаты с четвертой очередью зачастую не остается. При том, что когда Федеральная служба по делам несостоятельности передает дело на какого-нибудь должника в арбитражный суд, она представляет интересы именно четвертой очереди - в ее федеральной части.

Заявители дерутся ...

- Мы физически не успеваем всюду, - жалуется Еременко. - В штате всего семь человек. Подключать к работе некого - у налоговых инспекций и своей работы достаточно. А если порядка пятисот предприятий должны в федеральный бюджет свыше ста миллионов, семь человек пятьсот предприятий при всем желании не обанкротят.

Вот тут Татьяна Мануиловна немножко лукавит. Люди, готовые помочь, как раз имеются. Пока действовал старый закон о банкротстве, инициаторами судебного производства дел выступали кроме ее службы и комитеты по управлению имуществом Оренбурга и области. Еременко, правда, предлагала им делегировать ей право отстаивать свои интересы. Областной комитет сначала согласился, но потом оставил полномочия за собой. Городской комитет сразу отказался от предложения. Одна защищала федеральные платежи, другие - соответственно областные и городские налоги.

- Во-первых, у нас есть свои представления о том, кто больше должен Оренбургу, и кого, соответственно, банкротить в первую очередь, - объяснял мне начальник отдела по несостоятельности комитета по управлению имуществом администрации города А.Ж. Исбасаров. - Во-вторых, - да, если при распределении денег дело доходит до четвертой очереди, вне зависимости от заявителя средства делятся между всеми бюджетами. Но Федеральную службу интересует получить с должника исключительно деньги, а комитеты по управлению имуществом - структуры более гибкие, могут, скажем, взять в счет долга в бюджет какой-то интересующий их товар. Еременко такой подход, конечно, не устраивал, и, как правило, если Еременко выступала инициатором возбуждения дела, город она об этом не оповещала.

А закон нынешнего года разграничил кредиторов следующим образом: отдельно - лица, имеющие к должнику права, вытекающие из гражданско-правовых обязательств (договоров), и отдельно - налоговые и "иные уполномоченные органы". Полгода областной комитет по управлению имуществом вообще воздерживался от инициирования дел, а городской пытался делом доказать, что входит в разряд "иных".

В мае он подал в арбитражный суд заявление о возбуждении дела по автоколонне N 1173. И Еременко пригласил, чтобы представляла та интересы России и добивалась возврата федеральных долгов. Суд отказал комитету в возбуждении дела - как "ненадлежащему заявителю". Комитет подал заявление в апелляционную инстанцию суда. Та поддержала его жалобу, отменила первоначальное решение и направила дело на новое рассмотрение. Но вдруг пошла бумага в третью инстанцию - в Екатеринбург, в Федеральный арбитражный суд Уральского округа. Это была кассационная жалоба... нет, не автоколонны N 1173, а - территориального органа Федеральной службы по делам несостоятельности. Еременко пыталась доказать, что заявитель все-таки "не надлежал".

Я поинтересовалась у Татьяны Мануиловны, отчего бы ее службе было не посодействовать комитету, не выступить самой в качестве заявителя.

- Автоколонна не столь много нам должна, чтобы затевать дело. Мы исходим из размеров долга, из сроков образования недоимки...

Как говорится в басне, "когда в товарищах согласья нет..."

Тогда и во всем отечестве дело не идет на лад.