Владимир Мальгин

Еще накануне войны, когда генеральный конструктор Ильюшин разработал первый опытный образец "летающего танка" - нового советского штурмовика ИЛ-2, - Сталин заметил: "Штурмовики ИЛ-2 нужны Красной Армии, как воздух, как хлеб!.." Обслуживать именно эти грозные боевые машины в течение почти всей войны довелось юной уроженке Чкалова Кате Пивоваровой.

Окончив после семилетки курсы бухгалтеров, она работала в конторе "Заготзерно" неподалеку от вокзала. Жила Катя с родителями в Новостройке, на улице пламенного революционера Фрунзе.

Все перевернулось в Катиной судьбе в том, отмеченном самым большим за последние сто лет половодьем, мае сорок второго. Враг стоял у ворот. Уже начались налеты на Сталинград, в опасной близости к врагу находился Саратов, под угрозой был и Куйбышев...

- Повестки пришли нам, а со мной еще несколько девушек с "3аготзерна" призывали, в самом конце апреля, - вспоминает Екатерина Николаевна. - Сначала были сборы, ускоренные курсы шоферов, да вот воевать нам не водителями пришлось...

Несколько недель - и родной чкаловский вокзал с притушенными, маскировочными огнями покинул длинный состав из древних еще со времен гражданской "теплушек". Поезд уходил на северо-запад.

- Выгрузили нас под Тамбовом, - говорит Екатерина Николаевна, - а уж оттуда марш-бросками пошли мы под Сталинград. Около недели шли. После команды "Привал!" не до еды было - на землю падали замертво, чтобы поспать хотя бы полчаса.

А Сталинград уже пылал. За Волгой для красноармейцев земли, как мы знаем, не было! Вот и цеплялись за каждый хуторок и бугорок.

В то жаркое сталинградское лето в воздухе еще ощущалось превосходство фашистской авиации. Бои в выжженном степным солнцем небе над городом разворачивались самые ожесточенные. Порой один-два наших "ястребка" отбивались от целой стаи фашистских "стервятников". А полевые аэродромы 11-й гвардейской истребительной Краснознаменной дивизии, оборонявшей небо над Волгой, располагались на левом берегу. Чуть позднее дивизии были приданы несколько эскадрилий штурмовой авиации. Вот сюда в полк наземного обеспечения и попала воевать Катя Пивоварова.

Воинская специальность в ее красноармейской книжке звучит вполне солидно - мастер по вооружению. Но главной задачей таких вот девчушек на полевых аэродромах было - доставлять к только что прилетевшим из боя машинам боеприпасы, быстро перезаряжать авиационные пулеметы и пушки.

- Порой и санитарками приходилось поневоле становиться, - не без слез вспоминает Екатерина Николаевна. - Дотянет подбитый самолет до своих, сядет, а сил у раненого пилота уже нет вылезти, горит вместе с машиной!.. Мы его из кабины вытащим, на себе к медсанбату тащим, а летчики - молодые, наши ровесники... "Сестренки! - кричат, - тащите быстрее, не могу терпеть!" А мы ему: "Терпи, братишка, терпи..." Вспомнишь такое - сердце кровью обливается.

Наиболее часто горели штурмовики. Они работали непосредственно над передним краем гитлеровцев, а значит, и огня из всех видов стволов получали за троих, не спасала и крепкая броня. Особенно уязвимы были штурмовики при атаках "мессеров" с тыла. Вплоть до 44-го года бортстрелка в экипаже не было - только летчик. Фонарь с местом пилота резко выделялся над фюзеляжем, зачастую он и становился доступной целью. Отсюда и меткое прозвище, которое "илы" получили у наших бойцов: "горбач". Зато фашисты звали эти самолеты "летающей смертью" и боялись их, как огня.

А еще всю войну летели с фронта на фронт письма. Так сложилось, что суженый Кати Пивоваровой, тоже наш земляк, Миша Гусев, воевал в авиации, правда, на другом фронте. Пощадила их война, сберегла для мирного счастья, а вот родная страна, спустя долгие годы, обошлась с ними покруче, чем чужбина.

Но до этого были счастливые годы замужества, дети. Михаил Гаврилович после войны остался на кадровой службе. Пришлось переезжать по дальним и ближним гарнизонам, да так и осели к пенсии в далеком Таджикистане, в Душанбе.

А в начале девяностых, когда заполыхали в нашей некогда могучей державе междоусобные пожары, пришлось, бросив буквально все нажитое, в одних летних платьях бежать из сурового азиатского края. В конце концов вернулись в город детства и юности. К тому времени похоронила Екатерина Николаевна своего мужа, и вот уже который год скитается 84-летняя женщина-фронтовичка с младшей дочкой, ее супругом и сыном по чужим углам.

А очередь ее на жилье среди фронтовиков далекая пока - трехсотая! Доживет ли?

- Когда на фронт забирали, без очереди дело обошлось, - горько усмехается пожилая фронтовичка, - в двадцать четыре часа собрались - и на войну...

Но нет уже той страны, которую она защищала. А потому и ей спросить некого.