Никакие пути в искусстве не заказаны, каждый художник выбирает свой. Шакирзян Мухаметзянов - истовый реалист, таким его знают, ценят и любят не только оренбуржцы. Год назад Шакирзян Гарипович стал заслуженным художником России. За плечами - десятилетия работы, жизненный опыт. Интересно узнать от мастера, что предшествует полотну, перед которым надолго останавливаются люди.

- Я учился у Кичигина. Это был 1948 год. Александр Михайлович - ученик Серова и Коровина. Маститый художник, с мировым именем. Но - в опале. Много лет прожил в Ярославле безвыездно. У Кичигина я и получил твердый фундамент на всю жизнь. Это школа чистяковская (для тех, кто не знает Чистякова, - школа передвижников). Вот почему я всегда твердо стоял на ногах: ни на один день не изменял ей! Так и считаю - благодаря своему учителю и поймал свою жар-птицу. Он умел учить. Сам Александр Михайлович писал и сангиной. Здесь уж если линию провел - все, не исправишь. Рисунок свободный, с доскональным знанием предмета. Поет у него линия! И я смотрел. Я поверил ему. Кому же и верить? Эта веточка - самая здоровая. Для меня авангард и сейчас - Третьяковская галерея, Русский музей, конечно, Эрмитаж...

Много секретов в живописи. Важно хорошо закомпоновать, важно и выделить главное, акцент поставить. И, может быть, первое - это именно чистяковская школа - смотри широко! Если пишешь небо, смотри и на землю. Но сразу пишешь и все остальное. Для чего? Чтобы, как снайпер, точно угадать и тон, и цвет. Особенно отношения неба и земли.

Когда Шакирзян Гарипович приехал в Оренбург, Дом народного творчества попросил его позаниматься с начинающими художниками. Он провел, как это теперь называется, несколько мастер-классов. И в то же время напряженно работал в мастерской. Сразу стал участником Всесоюзной выставки. Одну из работ - изумрудно-зеленая березовая роща - и сегодня можно видеть в его мастерской. Она источает прохладу и свежесть, заставляя биться сердце ожиданием весны. Вторую - "Дом отдыха в Валентиновке" приобрел Оренбургский музей изобразительного искусства. Мы видели оба полотна на недавней выставке Шакирзяна Мухаметзянова. Ощущение такое, будто сам побывал в этих прекрасных уголках России, и они запали в душу со всеми их тропинками, взгорками, запахами, звуками... Как же остро нужно чувствовать пейзаж, как хотеть написать его, чтобы и зрителя, множество зрителей обратить в свою эстетическую "веру"!

Большинство работ осталось в фотографических альбомах. Пролистав их, где только не побываешь! В средней полосе России, в южных республиках бывшего Союза, даже на Медео! И уж, конечно, узнаешь родные пейзажи, откроешь для себя красоту укромных уголков Оренбурга. Целину вспомнишь...

- Я приехал на целину. Приехал и думаю: а как я буду отчитываться? Ведь это экзамен. Он оказался трудным. Нужно передать воздух. Эти наши "ох", "ах", эту поэзию надо передать зримо. А "зацепиться" не за что - скупая растительность, отыграться-то не на чем. Вот тут и помогают большие отношения, надо написать небо и землю. Надо, думаю, лечь, посмотреть, как она снизу увидится, эта трава.

Мы разглядываем этюд, результат этой художнической любознательности.

- Вот видите как: небо - четко, как в жизни. Дальний план: кусочек дороги - подчеркнул простор. И трава...

Видеть красоту, гармонию в природе надо с детства.

Сам я из Кувандыка, из нашей оренбургской Швейцарии. Детство связано с Сакмарой, удивительной природой тех мест. С гальками, с песком, сакмарскими пескарями. Любил купать лошадей. Все это и осталось со мной.

Я машины никогда не покупал - покупал рюкзаки. Только весна - и на этюды. Писать с натуры. А без нее... Что сегодня огорчает: утеряно это письмо.

Школа утеряна. Делают... ну, что ли, изображение. Не хочется обижать товарищей, говорить это. А не говорить тоже нельзя! Письмо - это процесс. Ведь дело не в том, какую краску с какой и сколько, здесь автоматизм. А нужно - как пианист за фортепиано: он же не ноты разбирает, он думает только о музыке!

Письмо с натуры вырабатывает и зрительную память. В этюде все не сделать. Нужно все до мельчайших подробностей держать в голове.

- Шакирзян Гарипович, есть у Вас ученики?

- Не скажу, чтоб много за мной шло.

Художнику характер нужен. Легко сказать: а, у меня ничего не получается... И бросить. Терпение нужно. Я знаю, говорят: как Мухаметзянов пишет, так не надо - это долго и трудно. Бери классика, подражай ему. Немножко исказил - вот и своя манера... И натура не нужна. Будешь модный художник, авангардист! Так можно искалечить судьбы молодых.

Корифеи, такие, как Пластов, Корин, Дейнека ушли, и с ними ушла школа.

- А она восстановима?

- Восстановима. Только с головы! С Академии.

- Сейчас организуется выставка, можно сказать, для спасения реализма в России - инициатива Ярославского училища. Она пройдет по многим городам, за счет которых будет расширяться - Уфа, Владимир, Ульяновск и дальше. А завершится в Москве.

И, конечно, Шакирзян Мухаметзянов встретит ее не с пустыми руками.

Записала Евгения Павлова.