Кураж как национальная особенность

(опыт иронического анализа)

Наум Горбенко

Ровно 190 лет назад полчища Наполеона были выдворены из пределов российского государства

Еще в преддверии 170-летия нашествия я побывал на месте переправы "полчищ" через Неман: вглядываясь в ту, окутанную туманом, сторону, я пытался представить, что тогда грозило России с Запада, но видел только размытые дымкой перелески. Русский же мир казался четким и рельефным, как его герб. Страна Советов стояла прочно и ответов не давала...

Французы быстро прошагали западные территории российской империи, слегка только задержавшись у Смоленска, чтобы вскоре оказаться под стенами Москвы. Аристократы, дворянская молодежь, многочисленные Пети Ростовы и экзальтированные кавалерист-девицы жаждали славы, которую сполна и получили под Бородино. Светлейший князь Кутузов благополучно продремал все сражение, а, очнувшись ото сна, с ужасом обнаружил жестокие потери в своих войсках. И ранее в бой не рвавшийся, отныне он поставил крест на регулярных баталиях и все остальные столкновения происходили совершенно случайно, когда ведомые ошибочными сведениями противники неожиданно натыкались друг на друга и не драться было бы уж совсем неприлично.

Хитрая лиса Кутузов полагал совершенно невозможным новое генеральное сражение, истово надеясь, что русский Бог все за него предусмотрит. Так и вышло.

Мужикам же оставленных помещиками деревень заняться в отсутствие господ было совершенно нечем, французские фуражиры докучали, и мужики занялись тем, в чем всегда знали толк, а именно - разбоем.

Навряд ли они сознавали понятие "Россия" - то было государство, а вверено оно было государю и Богу, а значит, и голова за него должна была болеть никак не у народа, справедливо считавшего отчиной свои угодья плюс поместные земли, благо господа удалились. Бесчисленные шайки наводнили уезды, но никогда не заходили далее своего "мира". А если и объединялись, то по общему сговору и ввиду предвидевшейся большой добычи. И потому Кутузов, благословлявший на партизанские рейды Давыдова, желавшего заиметь в свою партию лихих мужиков, подчеркивал: "буде согласие на то схода получено".

Впрочем, и регулярные казаки охотно сражаясь с супостатом, свято блюли свою выгоду, стоило им добраться до французских обозов. Не раз с гиканьем проносились они мимо Наполеона и других маршалов, уже чуявших свою смерть, ради бесхозных табунов лошадей и отбивая обозы. Освоив нехитрый lexicon, они грозно кричали защитникам своего добра: "Проси пардону!" Французы, наивно полагая, что идет война, а не перераспределение активов, пытались защищаться. Война меж тем если и шла, то таковой ее считали, по-видимому, только императоры, полководцы тож, а действия, которые можно без натяжки назвать боевыми, происходили непременно на старой смоленской дороге и ее развилках. Сойдя же на обочину, французы запросто могли заявиться в любую деревню, жалобно твердя "cher amie" и были тут же накормлены. Так на Руси появились миноритарные акционеры - "шаромыжники".

Постигали ли русские мужики истинный смысл разворачивавшихся на их глазах событий? Полагаю, что нет. Они делали то, что всегда делали их отцы, деды и прадеды, а также наши ровесники с пролетарских окраин, стоило забрести чужаку в их палестины: кому - по морде, а с кем и выпить не грех.

Другое дело, те, кто шел еще по Смоленской дороге. Они сохранили строй (структуру), подчинение командирам и императору (менеджмент и власть председателя Совета директоров), требовали соблюдения правил войны (решений арбитражного суда), несли в себе иную ипостась (деловую этику) и обладали миссией - построение ЕЭС.

Что противостоит им? Даже трудно понять. Интенданты нещадно обворовывают армию, и русские солдаты страдают от голода и жестоких морозов не меньше французов; барышни петербургских салонов в порыве патриотизма щиплют корпию, но она до раненых не доходит; полки, снаряженные Пьером Безуховым, грабят окрестные деревни почище завоевателей, а весь direct mail Наполеона натыкается на молчание владельца ИЧП "Россия". По свидетельству самих россиян, даже иностранные покойники выглядят не в пример лучше отечественных.

Наполеону постоянно бросается в глаза то, что еще никем не взято в России и что можно взять умением, настойчивостью и, главное, живым примером. Но одной лобовой стычки с ленивым, вялым, беспечным конкурентом оказывается достаточно, чтобы добротное и регулярно управляемое предприятие Наполеона стало рассыпаться. Над этой тайной русского бытия и сознания бились еще буржуины, допытываясь о ее существе у Мальчиша-Кибальчиша. А теперь над ней бьются их отпрыски в Мировом валютном фонде. Но это простое дело так бесконечно естественно и убедительно, что вывод прямо так и просится.

Тот же Наполеон в одном из писем царю Александру выражал зависть, насколько легче тому управлять Россией, будучи одновременно и царем, и Папой, то есть, наместником Бога на земле, выступая в своих действиях Божиим промыслом.

В самом деле, патриархальные столетия сложили в России систему нравов и отношений гораздо менее эффективную в "обычной" жизни, чем рационализм заезжих рационализаторов, но более жизнестойкую в условиях постоянных отечественных войн с буржуинами ли, за урожай или с природой. В том числе и с природой человека. Жизнестойкую и, в то же время, самодостаточную. Отдельные воздействия на нее меняют порой оболочку, внешний вид, риторику, но никак не принципы, о чем догадывался мудрый Кутузов. Согласно этому принципу, на Руси всегда найдется ловкий приказный или стряпчий, который сварганит из местного материала, благо его накоплена трясина непролазная, намордник на шибко грамотного визитера.

И сейчас не стихает ветер от размахивания дубиной тоже народных, но уже судов. Волна исков заваливает канцелярии, штурмуются офисы, меняются хозяева, акционеры... А в кустах затаились мужики в ожидании инвесторов. Картина Верещагина так и называется: "Не замай. Дай подойти". Чего стоит хотя бы знаменитое дело жительницы Рязанской области Ирины Егоровой, остановившей через народный суд экспорт нефти "ЛУКойла"? Другие дела тише, но громкость - дело времени. Суть опять же в том, что все решает "народный"...суд. В народные суды переместилась битва между московским правительством и "Сибнефтью" за контроль над московским НПЗ. На основании решения Докузпаринского районного народного суда Республики Дагестан (!) произошла смена собственников в Северо-западном пароходстве в Санкт-Петербурге. Судьбу хозяев Котласского целлюлозно-бумажного комбината решает народный суд Барнаула. Естественно, народу как таковому с этих побед ничего не перепадет, как не перепало и с побед в обеих Отечественных. Но... подвиг! Та же Егорова - прямо старостиха Василиса со старой смоленской дороги.

В этих условиях дороги не нужны. Поэтому русский человек строит только направления - в степи какие дороги? Вернее, нужна только одна - главная, она же старая - чтобы издаля видеть, кто идет, куда и что несет. Бурелом, начинающийся прямо за дорогой, только приветствуется: есть где сховаться.

А между тем, верещагинские мужики о подвиге не помышляют - свое берут. Поэтому и наград не ждут. Это - чеченец за медаль сделает больше, чем за деньги. А нам главное... А что же главное? Здесь главное в словах не ошибиться. Вот: именины сердца, праздник для души! Не такой, чтоб в президиуме там посидеть, а такой, когда уже "вольно" скомандовали, чтоб меха на гармошке порвать, чтоб березку, как жену чужую.., а утром - проскакать на розовом коне. Слово это главное - кураж!

Вот мог ли солдат Наполеона переплыть в мороз речку Березину туда и обратно? В принципе, мог бы. Но... зачем? Вот она главная закавыка - "зачем?" Так и Наполеон бы подумал, и солдат его. А Василий Теркин не подумал, и - без проблем. Уж мы и не помним, зачем он плавал, а ощущение куража присутствует: сам "енерал" ему "стопарь" подносит, а Теркин хитро щурится и второй требует: "... так два ж конца!" А хрестоматийный Соколов из "Судьбы человека" с его незабвенным "после первой не закусываю", ставшим национальным правилом? Это мы все о простых людях, но и не простые народных забав не гнушаются. Тот же Никита Хрущев: башмаком в ООН по трибуне! Чем не народный герой? Опять же, и сам пил до сыта, и народу подносил. А может, все дело как раз в том, что русские пьют много водки? Но позвольте, в этом лишь преимущество: водка - это честность русского народа. Вот представьте, разве Наполеон или Франклин там, Рузвельт могут честно напиться? Они говорят: "Пойдем, выпьем?" - и всегда вот этот малохольный вопросительный знак в конце. В этом все их лицемерие. А русский говорит: "Пойду напьюсь!"... И честно напивается.

Новые времена нас не изменили, одежда импортная душу не скрыла. Мы и в "Армани" как в армяке: быстро и споро картошку собрали и привет! И резину тянуть не станем: NEVIPOLNENIE OBIAZATELSTV, скажем, как отрубим - дефолт. И все инвесторы уходят по старой смоленской дороге...

Чего они хотели? Чтобы мы тупо каждый день пришивали пуговицы к "Адидасу"? Или прикручивали ножки к "Панасонику"? Скучно все это. Конвейер - не русское слово. И нет у него ни синонимов, ни аналогов. Социализм мы придумали, а делают - китайцы. Потому что мы поняли, что возни много, вот и бросили. Блоху подковать - это по-русски, а изо дня в день подковывать лошадей - это к цыганам. Спутник в космос, собачек, Гагарина - без проблем, а вот многоразовый Шаттл - уже не получается: куража в этом нет.

Предназначение наше - это что-нибудь придумать, этакое, грандиозное и ...подарить людям других стран. Вот есть такая штучка, без которой ни Интернета, ни мобильников, ни вообще современного электронного мира не было бы. Кто ее изобрел? Мы! Конкретно, академик Жорес Алферов. И Нобелевскую за это получил. Есть кураж в том, чтобы сделать то, "чего на белом свете вообще не может быть"? Есть! А вот дальше уже пусть Запад работает: Майкрософт там, Эриксон, что ли, да все, кому не лень. А нам - лень. Куража нет...