"Преступления против чужой собственности в Оренбурге численностью своей поражают наблюдателя, особенно приезжего",- писал местный житель в конце XIX века.

Татьяна Судоргина

"Уберечься от воров нет возможности"

"Крадут здесь все, что ни подвернется под руку,- утверждал он,- крадут и по заранее продуманному плану, крадут днем, ночью, крадут даже чужих жен, если только жена есть собственность мужа. На днях около 9-10 часов вечера воры обокрали фруктовую лавку Якина, сбив или сломав предварительно два наружных замка - и где же: в самом центре города, на углу Гостиного двора и Большой улицы (теперь ул. Советская. - Т.С.), ввиду извозчичьей биржи и театра, где в это время шло представление. На перекрестке улиц у самой лавки Якина всегда бывает полицейский пост, всегда там много прохожих. При этом украдено столь много предметов, что краденое без подводы утащить было нельзя... Уберечься от воров просто нет возможности, и город выглядит клептоманом".

Затем цитируется письмо из Казани от оренбуржца-студента: "Интересуясь событиями родного города, я с интересом читаю здесь "Оренбургский листок". Среди статей, помещаемых в газете, особенно обращает на себя мое внимание так называемые "Происшествия (из дневника полиции)". Эти сообщения поистине что-то такое невероятное и ужасное! Шутка сказать - на каждый день приходится по два грабежа или происшествия. Чему приписать подобную разнузданность?

Разверните, читатель, какую угодно из столичных газет и я уверен, что вы при всем желании не найдете ничего подобного. Мы должны припомнить, что в Петербурге населения более 900 тысяч; между тем и здесь (при огромном числе бедного люда, не имеющего зачастую никакого заработка, так как спрос на труд не соответствует предложению) краж пропорционально меньше, чем в Оренбурге.

Замечательно еще и то, что в Оренбурге воруют зачастую люди более или менее состоятельные, как, например, приезжие казаки и тому подобный народ, а не только те, кому есть нечего, у кого крова нет, так сказать, из безысходной нужды. Чем объяснить эту клептоманию?"

"Мрак душевный - причина преступлений"

Пытаясь ответить "милейшему земляку и студиозусу", сотрудник "Оренбургского листка" 115 лет назад признался: "В пестрой массе воровских явлений сами теряемся. Знаем только достоверно, что случаи воровства практикуются здесь гораздо чаще, чем значится в дневнике полиции... Полагаем, однако, что главными причинами прискорбных явлений в общественной жизни Оренбурга будут следующие:

1) Плохое домашнее воспитание массы. Мрак душевный - вот первая и общая причина воровства и других преступлений против общества и личности.

2) Разноплеменность городского населения. Русский не церемонится с татарином; татарин мстит русскому и "волку"-башкиру; киргиз крадет из удальства и по общим побуждениям; пришелец-новосел ворует потому, что для него осевшие раньше обыватели, даже единоверцы и единоплеменники кажутся чужими - все "рассейские" пришельцы приходят сюда "на новые места" голые и бесприютные, нравственно убогие... Вообще состав городского населения крайне смешанный, постоянно меняется и немного найдется обывателей, для которых город есть родина, родной город, и которым обывателя обижать было бы жалко.

3) Беспримерная свобода поселения. Здесь поселяется преимущественно тот бродячий элемент России, который все ищет "где лучше". Причем дешевизна усадебных мест, без толку отводимых для водворения, соблазняет даже бедняка стать домовладельцем, и вы видите в черте городской до тысячи обиталищ без двора, без кола. А где же взять обстановку? Конечно, ее надо промыслить у старожилов, - и промышляют. От гвоздя до топора, самовара и лошади включительно, все надо достать. Заработки бывают лишь в стадную пору и потому новоселы прибегают к самопомощи, которую полиция и судьи именуют воровством, кражей, грабежом, мошенничеством и тому подобными терминами.

4) Наконец, есть еще одна новая причина, не благоприятствующая чужой собственности, - это сформировавшийся, ясно и определенно сложившийся тип городского гуляки. Тип по-городски чисто одетого парня, этого горластого певца "Матани" и завсегдатая трактиров, беззаботно срывающего цветы удовольствия, сложился уже в идеал, к которому молодость с темным разумом и рано распущенным сердцем стремится без удержу. Где ни увидите вы этого щеголя? Кроме церкви, он везде. Он в трактире, в биллиардной, в портерной; он рисуется, горланит и ломается на улице; он первый гость и сердцеед женщин слободских; он скрипит сапогами и поблескивает цепочкой от часов; и везде с цигаркой во рту. Он даже в картишки перекидывает направо и налево; быть может, он и служит: ведь бедняк он. Где же, спрошу я вас, взять этому гуляке на все его расходы?"

"Для удовлетворения городских прихотей"

Далее автор публикации возмущается:

"Дерзость наших воров доходит до того, что они обкрадывают молящихся в церкви во время богослужений. Одна женщина пришла ко всенощной в церковь духовной семинарии, так как в прочих церквах было слишком тесно. Здесь она во время молитвы держала в руках шаль, но по окончании всенощной уже не могла найти ее. Надобно заметить, что в семинарскую церковь не мог попасть отъявленный негодяй-вор и кражу, следовательно, совершил вор, прилично одетый. Делается страшно за человека, который, называясь христианином и исполняя обряды религии, не считает, однако, грехом обокрасть своего ближнего даже в такие торжественные для души минуты, как стояние на молитве!

Существуют даже шайки воровские. Так, на днях полиции удалось накрыть нескольких петербургских воров. Высланные из Петербурга под надзор полиции в Орск, эти артисты компанией явились в Оренбург и открыли систематический поход против обывательской собственности. При обыске у одного из воров найдена даже памятная книжка со списком обывателей, намеченных для воровских визитов: дело, значит, поведено по-столичному, недаром же один из воров учился в гимназии!"

Внимание читателей обращено на то обстоятельство, "что в числе понуждения к воровству нищенство занимает самое последнее место. Нищих в Оренбурге почти нет и милостыню просят обыкновенно переселенцы да кочевые цыгане. Следовательно, воровством в Оренбурге просто промышляют, как особым видом занятий для улучшения своей обстановки или же для удовлетворения широких, не по средствам городских прихотей.

Как бы то ни было, а такая бесцеремонная самопомощь обязывает городское общество принять меры и, прежде всего, усилить ночные караулы, о которых оренбургский полицмейстер давно уже возбудил ходатайство перед думой для издания обязательного постановления. Ночной караул в старом городе кое-как ведется, но на окраинах, в слободках - эта мера кажется еще роскошью, не по средствам будто бы беднейшим обывателям. Мы соглашаемся, что до 1000 домов в городе принадлежат беднякам, которые летом занимаются земледелием, а зимой - кое-чем, проедая заработки и восполняя недостатки кражами. Но беднейшие домовладельцы обязаны в таком случае отбывать ночной караул натурою, тем более что они в городскую кассу по малоценности домов своих почти ничего не платят, а удобствами городскими пользуются исправно (богодельня, больница, лечебница, школы, полиция, суд, освещение улиц и т.п.).

"Камеры арестных домов битком набиты"

В этом же номере "Оренбургского листка" за 1887 год в разделе "Происшествия" блюстители порядка отчитывались о проделанной работе:

"Заявлено, что проституткой Верой Рекуловой выкрадено из кармана брюк челябинского мещанина Ивана Петровича Малышева 45 рублей, дознанием же обнаружено, что деньги были найдены на полу извозчиком оренбургским мещанином Матвеем Сальниковым в сумме 70 рублей, а не 45, которые потом были разделены между содержательницей дома терпимости Екатериной Федоровой, проституткой Рекуловой и извозчиком Сальниковым.

От лавки Ефимова на торговом рынке похищена лошадь, принадлежащая казаку Благовещенского поселка Гавриле Милеву. Похититель, назвавший себя запасным рядовым Газибуллой Галилулиным, задержан вместе с лошадью.

В театре после представления из-под сцены неизвестно кем украдены принадлежащие музыканту оренбургскому мещанину Арону Рыжих драповое пальто, шелковый шарф и замшевые перчатки, всего на 69 рублей. О розыске похитителей и похищенного рапоряжение сделано;

на постоялом дворе Куликова украден принадлежащий проезжим крестьянам Новотроицкой волости револьвер системы Лефоше в кобуре из черной кожи, стоящий 9 рублей. Позднее заявлено на крестьянина Симбирской губернии Сергея Матвеева. Производится дознание.

Купчиха Надежда Лебедева заявила, что из амбара, находящегося на пустопорожнем месте, прилегающем к Самарской площади (ныне территория вокруг администрации области. - Т.С.), похищено 80 пудов пшеницы.

Привлечен к ответственности татарский мальчик Латфулла Акчурин за кражу с саней у киргиза Уста Ингунда хомута, с каковым и задержан.

Оренбургский мещанин Тимофей Киселев заявил, что у него посредством выдернутого пробоя от дверей из бакалейной лавки выкрадено 150 фунтов чая и других вещей на сумму 320 рублей.

Ночным караульщиком Рязанцевым при помощи городового и посторонних лиц доставлены во 2-ую часть административно-ссыльные из Петербурга, пойманные на месте кражи из лавки Ульяна Орлинского разных вещей и продуктов на 22 рубля со взломом двух замков. Произведенными приставами розысками обнаружен товарищ тех воров. Тоже высланный из Петербурга солдатский сын Николай Кощеев, проживавший с любовницей своей, высланной из Петербурга, солдатской дочерью Матреной Ролианцевой. В квартире их и других местах найдены разные вещи, выкраденные у Якина, Киселева и Нестерова".

Именно тогда оренбургский журналист заявил: "Не подумайте, чтобы этот вид самопомощи не обращал на себя внимания. Все камеры арестных домов битком набиты и уже нанят третий дом под тюрьму. Но, как известно, без устранения причин с явлениями нельзя совладать, и потому нам остается лишь скорбеть..."