Сотрудник особого милицейского отдела обвиняется в том, что в отместку за денежный долг сжег автомобиль бывшего коллеги...

Наталья Волженцева,

Владимир Напольнов

Служили два товарища...

На работу в органы внутренних дел Андрей Анов (фамилии по данному уголовному делу изменены) устроился еще в начале 90-х годов. Вся его служебная деятельность проистекала в рядах одного-единственного милицейского подразделения. Подразделения, впрочем, особенного: Н-ский отдел УВД Оренбургской области находится на территории одного из предприятий г. Оренбурга, тоже весьма особенного, режимного, судя по названию, подчинялись сотрудники отдела напрямую областному УВД. На самом деле все обстояло еще круче: прямое начальство "особенных" милиционеров располагалось совсем в другом городе, за сотни верст от Оренбурга. А потому и руководило своими подчиненными преимущественно по телефону. То есть особо не докучало. Милицейское же руководство областного масштаба никоим образом не могло вмешиваться в деятельность Н-ского отдела, даже если там происходили случаи чрезвычайные. Вот, например, что сказано по данному поводу в одном из официальных прокурорских документов: "... Согласно приказу Министерства внутренних дел РФ "О некоторых мерах по совершенствованию обеспечения собственной безопасности ОВД РФ", отдел собственной безопасности УВД Оренбургской области служебные проверки в отношении сотрудников Н-ского отдела УВД Оренбургской области не проводит..."

Впрочем, речь о Н-ском отделе еще впереди. Что касается Андрея Анова, то последние годы работал он в должности старшего следователя Н-ского отдела и с обязанностями своими справлялся вполне. Единственное, что не устраивало, - мизерная зарплата, но это уже удел любого милиционера, да и не сей факт послужил поводом к далее произошедшему.

В 1998-м году на должность оперуполномоченного по борьбе с экономическими преступлениями в Н-ский отдел пришел некто Вячеслав Муромов. Перевелся из райотдела ОВД г. Оренбурга. Стремительности такого перевода можно только удивляться, если учесть, что перевестись из одного милицейского отдела в другой (исключая повышение по службе) довольно проблематично. Но в новую команду В. Муромов вписался быстро и сразу же стал своим. Дружественные отношения наладились у него и с Ановым. До такой степени, что даже в совместном денежном предприятии участвовали. Не в коммерческом, конечно: заниматься коммерцией милиционерам запрещено.

Обратился как-то к друзьям знакомый предприниматель, попросил денег в долг. Со временем обещался вернуть всю сумму, а до тех пор выплачивать проценты за пользование.

Милиционеры и одолжили на троих (Анов, Муромов и еще один сослуживец). Да только вскоре пошли меж "комиссионерами" споры. Хотя споры у Анова с Муромовым начались чуть раньше и по другому поводу.

"Если друг оказался вдруг..."

Предприятие, на территории коего функционировал Н-ский отдел, размеры имеет не малые, и работников на нем предостаточно. Но что-либо утаить тут трудно: на одном краю чихнешь, на другом слышно, - говорят сами работники.

Если верить Андрею Анову, до него и стали доходить слухи о некоторых странных поступках Вячеслава Муромова по службе. После чего меж друзьями состоялся разговор, дружественные отношения если не расстроивший, то послуживший поводом к тому. В довершение всего - поступивший "процент" от знакомого коммерсанта канул в неизвестность. Как потом выяснилось, деньги (на троих) взял Муромов и использовал на собственные нужды. Само собой, в следующий раз Муромову денег не досталось, что очень его взбесило.

- В 2000 году из милиции я уволился, - рассказывает Андрей Анов, - уже и думать про это забыл, как вдруг встречаю одну знакомую, имевшую с Муромовым (пока не поссорились) доверительные отношения. Женщина поведала, что Вячеслав давно жаждет мне отомстить. Даже рассказывал каким образом: дескать, в зимнюю ночь (когда ночи длинные), ближе к рассвету (самое сонное время), подпалить ановскую машину! Я тогда даже и всерьез-то ее предостережение не принял. А напрасно...

Так было, если верить Андрею Анову. Так или не так, но скоро оно сбылось. Именно в длинную зимнюю ночь (28 декабря 2001 г.), перед рассветом, вспыхнула "Тойота" А. Анова, оставленная во дворе дома. Тогда-то Андрей и вспомнил о бывшем сослуживце. В своем заявлении в прокуратуру так и написал: подозреваю Муромова. Однако ни следов поджигателя, ни очевидцев преступления найти не удалось. А возбужденное прокуратурой Центрального района г. Оренбурга уголовное дело по факту поджога авто благополучно заглохло.

Новая работа Анова была связана с постоянными разъездами. А потому и без машины Андрею - как без рук. В конце концов решился-таки взять кредит в банке на покупку нового автомобиля. Шикарный "Хендэй" служил хозяину не долго...

Машины горят и горят!

С новой машины Андрей глаз не спускал. Единственный только раз на каких-то полчаса без присмотра оставил. В ту ночь (точнее - раннее утро) Анов приехал к знакомым около 4 час. 30 минут. Припаркованная близ дома иномарка вспыхнула в 5 час. 10 минут. Пожарная команда прибыла на место вызова скоро, но от машины к тому времени осталась только бесформенная груда металла: поджигатель действовал со знанием дела!

По факту поджога 10 апреля 2002 года прокуратура Промышленного района Оренбурга (по месту совершения преступления) возбудила уголовное дело. На сей раз у следователей появились и улики, и обвиняемый. Так уж получилось, что припарковал Андрей машину рядом с офисом банка, располагавшемся на первом этаже дома, в коем проживали его знакомые. Транспортное средство волею случая попало в поле зрения банковской видеокамеры наружного наблюдения. Аппаратура и запечатлела неизвестного гражданина, "заинтересовавшегося" припаркованным автомобилем, равно как и все действо поджога. Для Анова же гражданин оказался известным: во время просмотра видеопленки у следователя Андрей узнал в поджигателе Вячеслава Муромова.

Удача ожидала и милиционеров, проводивших по данному делу оперативно-розыскные мероприятия. Во время поквартирного обхода дома, близ которого сгорела машина, сотрудники наткнулись на жильца, пояснившего, что собственными глазами видел и преступника, и все преступление. На допросе в прокуратуре Игорь Марецкий (очевидец) рассказал об увиденном с мельчайшими подробностями. А потом среди представленных на опознание фотокарточек указал на все того же В. Муромова.

Муромову предъявили обвинение по ст. 167 Уголовного кодекса РФ ("уничтожение чужого имущества путем поджога") и после необходимых следственных мероприятий отпустили под подписку о невыезде. Сей факт на работе оперуполномоченного (уже старшего) никоим образом не сказался. А впоследствии даже нашел сочувствие и поддержку у некоторых коллег. Так, во всяком случае, представляется со стороны. Анов же считает, коллеги Муромова зашевелились отнюдь не из сочувствия, а чтобы замять разрастающийся скандал. После возбуждения уголовного дела в отношении Муромова на Анова (с его слов) посыпались угрозы от сотрудников Н-ского отдела. Андрей, в свою очередь, отправил в вышестоящие инстанции жалобы, описав неблаговидные поступки н-сковиков. Дело дошло до высоких проверок. Понятное дело, о прежней спокойной жизни милиционерам оставалось только мечтать.

"... Огромный такой секрет!"

Самое время рассказать немного о работе Н-ского отдела. Разумеется, их основная обязанность - обеспечение правопорядка на подведомственной территории. А поскольку воруют у нас хотя бы изредка на любом предприятии, то сия участь не минует и предприятие, подведомственное н-сковикам. В таких случаях тамошние милиционеры обязаны уже проводить расследование и (желательно) находить преступников. Преступников они и находят. Если кражи незначительные. В чем мы убедились еще в прошлом году, желая разузнать что-либо сразу о нескольких фактах воровства в особо крупных размерах.

Как стало известно "Вечернему Оренбургу", не так давно с территории предприятия (режимного!), охраняемого Н-ским отделом, в одну далеко не прекрасную ночь пропало более двадцати тонн (цифры приблизительные, поскольку в документах для общего пользования не упоминаются) металла.

Металла особенного: как по предназначению - из так называемого государственного (!) резерва уже и поэтому (предприятие - с особым режимом), так и по "сортировке" - прокат алюминия, прокат титана и т.п. Затруднительно вообще сказать, сколько стоит тонна подобного груза, а уж от двадцати-то тонн даже и вообразить трудно извлеченную ворами выгоду! И что же? Прошло какое-то время - и еще двадцать тонн металла из госрезерва ушли в неведомом направлении. На складе, где покоился государственной важности груз, даже специальную сигнализацию установили с инфракрасным излучением. Но через какое-то время оттуда исчезают в одночасье еще сорок тонн наиценнейшего металла! Во всех случаях похитители оставляют на месте преступления лишь следы от шин грузовиков. Оно и понятно: на руках столько не вынесешь, на самолетах - слишком заметно. Но как можно с режимного предприятия машинами вывозить грузы государственной важности? Пусть и под покровом ночи, но ведь под неусыпным оком многочисленной охраны (и ведомственной, и вневедомственной!), мимо пропускных пунктов с особым контролем?!

Об этом мы тогда и попытались справиться. Куда только ни обращались: и в областное УВД, и в областное ФСБ, и в пресс-службу самого предприятия... Из разрозненных ответов удалось лишь выяснить, что факты крупных краж действительно имели место быть, но ни преступников, ни сворованного найти не удалось.

Подозревается... адвокат потерпевшего?

Но вернемся к делу о поджоге. В какой-то момент с особым рвением подключились к нему... коллеги Муромова по Н-скому отделу. Из материалов прокурорской проверки: "...А. Анов пояснил, что после возбуждения уголовного дела по факту поджога его автомобиля на него со стороны начальника Н-ского отдела УВД Оренбургской области Колесникова было оказано психологическое давление. При встрече Колесников высказал угрозы: что на работе у него (Анова) будут проблемы, что все смертны, что с ним (Ановым) может случиться вдруг несчастье. Угрозы Колесников говорил как бы от имени Муромова, для того чтобы он, Анов, прекратил преследование Муромова. В разговоре Колесников предложил отказаться от услуг адвоката Бровковой, не поясняя причину, а после обращения Бровковой в прокуратуру области Колесников звонил и сообщил, что заявление Бровковой воспринял как личную обиду и у нее (адвоката) по месту работы будут большие неприятности..."

Как явствовало из дальнейших объяснений, начальник Н-ского отдела решил провести собственную служебную проверку "по факту привлечения к уголовной ответственности В. Муромова". Только главными действующими лицами в ней оказались почему-то... адвокат Андрея Анова (Юлия Бровкова), очевидец поджога Игорь Марецкий и даже родители очевидца.

Из материалов прокурорской проверки: "...Опрошенная Т.В. Марецкая (мать очевидца) пояснила, что 9 июля 2002 г. к ней домой пришел сотрудник милиции (ст. следователь Н-ского отдела Садов, коему и поручили проверку), пояснивший, что проводит расследование по поводу пожара (!) автомобиля, где ее сын значится свидетелем. Она пояснила все, что его интересовало о сыне. Потом сотрудник стал интересоваться знакомством с гражданкой Бровковой (адвокатом Анова). Она пояснила, что с Бровковой не общается и отношения с ней на уровне приветствия, не более. Сотрудник стал спрашивать о том, что ей известно о личности Бровковой, ее образе жизни (!). Создалось впечатление - сотрудника больше интересует информация о Бровковой, а не о сыне..."

Зачем же н-сковикам понадобились такие данные, тем более что проверку проводили "по факту привлечения Муромова"? Может быть, чтобы единственного очевидца дискредитировать? Во всяком случае, на одно из "дискредитирующих" обстоятельств н-сковики теперь ссылаются постоянно. Удалось-таки им установить, что мать очевидца (следите, как говорится, за пальцами!) когда-то проживала по-соседству в Акбулакском районе с родителями адвоката потерпевшего А. Анова (!) Юлии Бровковой. Это как же надо было "копать" глубоко! Как ни глубоко, впрочем, да разве доказывает сговор адвоката с единственным очевидцем? А других "доказательств" и нет. Другое дело - по факту поджога...

Поджог же расследует следователь прокуратуры Промышленного района г. Оренбурга. И следствие уже подошло было к окончанию, да добавились новые данные - по поводу угроз обвиняемого в адрес очевидца.

Теперь же остается только дожидаться суда. Во время коего, возможно, и приоткроется тайная завеса если не над "особым" Н-ским отделом, то хотя бы над одним из его сотрудников.