Татьяна Судоргина

2002 год по восточному календарю - год Лошади. О том, какие проблемы, связанные с этим красивым животным, волновали наших предков в начале ХХ века, расскажут архивные документы.

"Поимка преступника - факт исключительный"

Житель города Оренбурга 100 лет назад писал: "Положение, что конокрадство есть бич всего крестьянского населения России, уже давно сделалось общеизвестным, но наибольшее применение эта истина имеет по отношению к местностям степным вообще и к нашей Оренбургской губернии в частности. В самом деле, где-нибудь в густонаселенной Полтавской, например, губернии обнаружение следов преступника и поимка вместе с похищенным - факт обыкновенный, и каждый, у кого похищена лошадь, может до известной степени рассчитывать найти ее и получить обратно.

У нас наоборот: розыск похищенного представляется благодаря малонаселенности и обширности края прямо невозможным, поимка преступника - факт исключительный.

И тогда как крестьянин средних и малороссийских губерний, хотя загнанных, часто испорченных, но получает лошадей своих обратно, наш степной мало-мальски зажиточный крестьянин, не тратя попусту время в напрасных ожиданиях, вынимает кошель и едет на базар покупать новую лошадь.

Всякое явление закономерно, закономерно и конокрадство, представляющее из себя необходимый продукт данного времени, среды и обстановки. Та стадия развития, в которой находится вся Россия, представляет из себя тот момент, когда зло, приносимое конокрадством, ощущается всего сильней и является, действительно, наболевшим вопросом современной жизни.

Вопрос сводится, конечно, к значению лошади в хозяйственной жизни крестьянина.

Поилец и кормилец семьи крестьянской многострадальный "коняга" является крупной денежной единицей в скудном инвентаре деревенского хозяйства, держащегося только лошадью. Пропадает лошадь и прежние "жители", по оригинальному выражению нашего народа, превращаются в бобылей, теряющих всякую связь с деревней".

"Конокрад - виновник переворота в жизни"

Пытаясь обратить внимание на возможные последствия ситуации, автор документа подчеркивал: "До настоящего времени конокрадство не чувствовалось так сильно потому, что при меньшем количестве населения, при громадных пустошах скота было больше и он ценился дешевле. Затем, в крепостную эпоху конокрад разорял и, конечно, не мог разорить ущербом в несколько десятков и даже сотен рублей капиталиста-помещика. Обкраденный крестьянин здесь стоял в стороне и хотя у него именно и была непосредственно украдена лошадь, страдающим лицом являлся тот же помещик, в интересах которого было поддерживать благосостояние своих крепостных (поскольку то, разумеется, требовалось для их работоспособности).

Теперь же страдает от покражи лошади сам крестьянин и страдает тем сильнее, что борьба за существование с каждым годом становится ожесточенней и трудней: земли меньше, меньше скота, самый скот, вследствие уменьшения количества земли, приходящейся на душу и расширения в ущерб лугам и выгонам пахотной площади, измельчал и стал дороже, вызывая тем самым упадок мелкого крестьянского хозяйства.

Тенденция скопления в одних руках огромных земельных богатств, непосильная борьба с крупным хозяйством, кулак-мироед, вытягивающий из деревни все соки и забирающий ее с каждым годом все крепче и крепче в свои лапы, все это отнюдь не способствует процветанию крестьянского хозяйства, держащегося на волоске. Достаточно одного какого-нибудь толчка и связь с деревней порвана - пролетарий по существу превратится в пролетария и по имени.

И если все перечисленное, не привыкнув искать причину каждого явления, наш крестьянин склонен относить к воле Божией, то поджигатель и конокрад являются зато реальными виновниками всего переворота в крестьянской жизни".

"Лучший объект для любителей чужой собственности"

Довольно любопытен и взгляд вековой давности на личность конокрада: "Лошадь для любителей чужой собственности представляет из себя лучший объект их желаний. Одни разве деньги могут поспорить с ней в этом отношении, но денег в деревне нет. Ценная сама по себе она удобна для вора своей подвижностью, дающей возможность не только скрыть добычу, но и самому скрыться с ней. Если же последнее не входит в расчеты конокрада, то к его услугам или наша пустынная степная местность, или товарищи по занятию.

Интересна та сплоченность, известного рода организация, которая характеризует собой наших конокрадов,работающих словно на артельных началах. Все табунщики, конские пастухи, лесные сторожа - конокрады по профессии. Все они знают друг друга, помогают один другому и хорошо умеют прятать концы в воду. В степи в табуне легко скрыть краденую лошадь и, главное, совсем безопасно для табунщика, всегда могущего сослаться, что лошадь эта приблудная, а в лесу, в непроходимой чаще всегда есть уголок, о присутствии которого знает только один сторож и где вполне безопасно может быть скрыта добыча первое горячее время розысков.

Передавая лошадь из рук в руки, они скрывают все следы и в какую-нибудь неделю успевают сбыть ее в соседнюю губернию, снабдив при этом покупателя даже распиской на продажу лошади, конечно, в большинстве случаев подложной. Обыкновенно, чтобы обезопасить себя со стороны своих однодеревенцев, конокрад у своих однообщественников ничего не ворует, а работает в окрестности. Пойманный на месте преступления, он часто без долгих разговоров отдает свою добычу. Подозреваемый в краже, когда нет никакой возможности скрыть свои следы, он берется вернуть украденное, а при невозможности, когда лошадь уже успели увести далеко, предлагает взамен украденной лошади получить другую, разумеется, краденую, давая иногда вместо одной две.

Словом, конокрад, как искусный политик, старается жить со всеми в мире, улаживает по возможности все недоразумения, проистекающие из его ремесла, и старается только об одном, чтобы его оставили на свободе и тем самым дали ему возможность продолжать свое занятие".

"Объясняется чисто восточным обычаем..."

Далее приводятся данные, собранные блюстителями порядка: "В нашем распоряжении имелся материал за первые 8 месяцев истекшего года о краже лошадей и вот результат его обработки. За год в пределах города воруется около 66 лошадей, так что средним числом на каждые 5 дней падает по одной краже. Разысканных, или вернее задержанных тут же, на месте преступления около 16%. Все задержанные за истекший период были инородцы - пятеро башкир и двое киргиз.

Ночью совершено 45,5% всех конокрадств; 11,3% лошадей украдено с постоялых дворов; 4,5% случаев краж совершено около домов терпимости. Но главной характерной чертой всех совершаемых в городе краж является то обстоятельство, что 88,5% всех случаев конокрадства падает на лошадей, оставленных без призора снаружи или в незапертом помещении. Случаи кражи оставленных без призора лошадей (в степи, у подъездов лавок и т.п.) дают 56%.

Еще более оттеняет эту особенность резко падающее процентное отношение краж лошадей со взломом или посредством подобранного ключа - 6%. Грабеж и грабежевидная кража лошадей дают только 4%.

Дерзости особенной в городе конокрады не проявляют и, обращая главное внимание на бросаемых без призора лошадей, решаются на кражи из запертого помещения сравнительно редко. Объясняется это отчасти патриархальностью нравов горожан не запирать дворов и конюшен, отчасти же чисто восточным обычаем бросать непривязанных лошадей у домов.

Насколько последнее соблазнительно влияет на наших конокрадов, видно из того, что на днях в последнюю сессию заседаний уголовного отделения окружного суда с присяжными один из конокрадов, придя на суд вместе со своими двумя товарищами судиться за конокрадство же, не утерпел и угнал запряженную в сани лошадь одного из присяжных заседателей.

Вполне понятно, что только исключительные обстоятельства могут заставить конокрада предпочесть производить кражу со взломом, нежели свести от подъезда готовую запряженную лошадь почти без всякого риска.

Долго боролись с конокрадством и борьба с этим злом продолжается поныне. Еще в сороковых годах (XIX века. - Т.С.) в степных губерниях, а в том числе и в Оренбургской, была учреждена особая должность комиссара, вся обязанность которого сначала только и заключалась в надзоре за искоренением конокрадства в вверенном ему округе. Потом комиссары превратились в следственных чиновников, судебных следователей и, утратив ту специализацию занятий, на которую было указано выше, получили распространение по всей России".

"Могут быть подвергаемы высылке в Сибирь"

Значительное место уделено изучению опыта соседей: "Нельзя не упомянуть о тех особых, чисто местных законодательных нормах, относящихся к конокрадству, которые имеют место в пределах Астраханской губернии, в Сальском округе области войска Донского и в губернии Ставропольской, согласно которым, обвиняемые или подозреваемые в неоднократных кражах лошадей и скота инородцы и лица оседлого русского населения могут быть подвергаемы административной высылке в Восточную Сибирь.

Меры, принимаемые государством для борьбы с конокрадством, решительны. Полиция внутренних губерний России обязана немедленно по получении сведений о краже лошади принимать немедля все меры для розыска и обнаружения виновных по горячим следам. В 1848 году было постановлено: за допущение в следствиях по делам о конокрадстве медленности и особенного бездействия следователей предавать суду и дела о них, равно как и дела о конокрадстве вообще, рассматривать и решать в судебных местах без очереди.

Еще более любопытны меры, принимаемые для искоренения этого зла в Западной Сибири. Всем сельским обществам вменяется в обязанность лошадей без присмотра в поле не оставлять, а иметь при них благонадежных пастухов из крестьян по найму за умеренную плату, а сверх того в ночное время снаряжать по очереди особых караульщиков. За каждого открытого, изобличенного и преданного в руки правительства конокрада, а равно и за каждого сообщника, выдается полицейским служителям, должностным лицам сельского управления и вообще людям низших сословий, благодаря которым такое открытие сделано и доказано по три рубля серебром из остатков земских сборов,если имеются, а в противном случае - из казны. Деньги эти по окончании дела и по возмещении убытков лица, у которого совершена покража, взыскиваются с имущества виновного, если таковое останется.

Карается конокрадство само по себе как тяжкая кража, приравниваемая к похищению имущества, необходимого для пропитания потерпевшего. Она становится квалифицированной кражей, если судом будет признано, что виновный занимается конокрадством в виде промысла, т.е. сделал себе из него более или менее обычный род занятий".

"Лошади - паспорт"

Заключались эти пространные рассуждения призывом: "... Ни тяжесть наказания, ни ряд рекомендуемых правительством мер предосторожности, ничто не в силах уничтожить это зло, а потому пора перейти к самопомощи и приложить к делу частную инициативу взаимного страхования от конокрадства.

Из числа же желательных мероприятий со стороны государства отметим необходимость скорейшего введения паспортов для каждой лошади, что затруднит сбыт краденых лошадей, так как паспорт подделать будет несравненно труднее и опаснее, чем теперешние безграмотные расписки волостных правлений с пятном сажи вместо печати, являющиеся ныне удостоверением на право продажи лошадей.

Выразим же пожелание, чтобы обе эти меры - и взаимное страхование, и паспортная система были введены в возможно более близком будущем и облегчили страдания громадной массы населения".

А пока суть да дело, "Полицейская хроника" местных периодических изданий пестрела сообщениями: "Крестьянин Абдул-Халит Аитов заявил, что он в пьяном виде выехал из города на паре лошадей и дорогой заснул. Вечером его нашли спящим в санях за кладбищем, лошадей при нем не оказалось"; "Крестьянин с. Александровки Сорокин заявил, что привез в Оренбург неизвестного ему молодого человека, назвавшегося торговцем леса из с. Мелеуз. При въезде в город пассажир попросил подъехать к дому Ковалева, где якобы живет его невеста. Сорокин по просьбе пассажира пошел в дом справиться, живет ли там какая-либо девица. Девицы никакой не оказалось, а когда он вышел на улицу, то не оказалось и пассажира с лошадью, санями и упряжью, стоящими 80 рублей"...