Наталья Романенко

В конце XVIII - начале XIX веков Оренбургский край занимал территорию в пять с половиной тысяч верст. Помимо губерний Оренбургской, Уфимской, Самарской, отдельных территорий Астраханской, Казанской и Пермской губерний, в состав края входили земли Яицкого казачьего войска и киргиз-кайсацкие степи, населенные кочующими ордами. Между ордами, а также внутри каждой шла непрекращающаяся борьба за власть.

В Малой орде непримиримую борьбу за получение ханского достоинства вели между собой султаны Каратай и Букей. Отчаявшись стать ханом, имея сильного соперника в лице брата-султана Каратая, Букей решил с частью преданных ему ордынцев уйти на свободную от кочевников территорию. Располагалась она на побережье Каспийского моря, между низовьями рек Урала и Волги, и называлась Рын-Пески. В 1797 году султан Букей через оренбургского военного губернатора генерал-поручика барона Осипа Андреевича Игельстрома выхлопотал право увести свою орду на свободные земли и возбудил ходатайство перед императором Павлом I о "предоставлении ему с подвластными киргизами Рын-Песков в вечное владение, чтобы киргизы могли там заводить селения", а также просил "о присылке для сохранения порядка в орде ста казаков с офицерами".

Прошение султана "имело место успеть", так как было пущено в делопроизводство еще при жизни императора (а жить ему оставалось несколько недель). Судьба благоволила Букею. 11 марта 1801 года на ходатайство султана последовало повеление Павла I: "...Председательствующего в ханском совете Киргиз-Кайсацкой Малой орды султана Букея... принимаю к себе охотно, позволяю кочевать там, где пожелает, и, в знак моего благоволения, назначаю ему золотую медаль с Моим портретом, которую носить на шее на черной (мальтийской) ленте".

12 марта 1801 года во время дворцового переворота Павел был убит, и 12 же марта на российский престол вступил сын его - Александр Павлович, император Александр I.

В течение семидесяти пяти лет Букеевская орда находилась в ведении оренбургских губернаторов и оренбургской пограничной комиссии.

В 1812 году султан Букей был возведен в ханское достоинство: церемония проходила в городе Уральске. После смерти хана в 1815 году власть перешла к его сыну Джангеру, по малолетству которого управлял ордой до 1824 года его родной дядя Шигай Нуралиханов. В 1824 году Джангер был возведен в ханское достоинство.

Молодой хан был личностью незаурядной. Воспитывался Джангер у астраханского губернатора Андреевского: отец его, хан Букей, решил дать сыну "европейское" воспитание. Джангер для своего времени был достаточно образован: говорил и писал по-русски; кроме татарского языка, родственного киргизскому, знал персидский и арабский языки, "преуспел в точных и исторических науках". Молодой хан являл собой тип нового восточного правителя: гибкий и дальновидный политик, он постепенно отходил от "степной кочевой дремучести" и приобщался к "европейскому правлению и образу жизни". Зимой хан всегда жил в урочище Джаскус, в деревянном доме, выстроенном для него русским правительством, а весной "выкочевывал" в степь, на реку Торгун, где проводил лето. Киргизы, следуя примеру хана, также начали устраивать для себя зимовки. Так было положено начало полуоседлой жизни в Букеевской орде. Хан, переманивая на жительство в свою орду киргиз-кайсаков из-за Урала, "увеличивал освоение и оседлое население степей", что было весьма выгодно русскому правительству.

Но Джангер не забывал и об увеличении своих доходов, обложив подданных разнообразными налогами. Например, киргиз-кайсаки, "жительствующие" в пятнадцати кибитках, обязаны были сдавать одну трехсаженную кошму (одна сажень равнялась приблизительно 2 м 13 см - Н.Р.), или по три рубля серебром за белую и по два рубля серебром за серую кошму и т.п.

Народ начал роптать, обвиняя хана "в небрежении к пользам народа".

Зная, что русскому правительству непременно станет известно о недовольствах в Букеевской орде, хан Джангер решает заблаговременно "смягчить" Государя Николая I и уменьшить, насколько это окажется возможным, силу царского гнева, преподнеся Императору "верноподданический" подарок.

Мудрая мысль "посетила" хана в нужное время: Николай I недавно вступил на престол, и скромным подарком - ханской кочевой кибиткой - Джангер подтверждал, что и он, и его народ - верные подданные Государя Императора.

Архивные документы сохранили для нас описание "сего верноподданического дара".

"...Кибитка имела в окружности 34 аршина 5 вершков (т.е 24 м 34 см - Н.Р.), высота ея 5 аршин 5 вершков (т.е. 3 м 75 см - Н.Р.). Части оной составляют суть: решетки, выкрашенные красной краской и убранные до половины резными костями, в кои врезаны простые стекла и фольга круглыми фигурами. Решетки снаружи выпуклы и сквозь оные продеты ремни для расстегивания и дабы палки лежали плотно одна на другой. Палки круглые, убранные и окрашенные как решетки, число их 135. Служат они к поддержанию круга, в который они одним концом вкладываются, другим же привязываются к решеткам разноцветными шнурками. Двери убраны зеркалами и резной костяной работою с фольгой, так что не видно дерева. Дверь из белого холста, снаружи вышита узорами красного сукна с черным бархатом, а внутри покрыта алым сафьяном; привязывается к кругу кибитки шелковым поясом с золотой кистью. Изнутри кибитка покрыта сверху донизу белыми кошмами, на полу - девять ковров кабульских шерстяных".

Изготавливали кибитку почти два года. Когда мастера уже заканчивали работу, хан Джангер обратился к оренбургскому военному губернатору графу П.К. Эссену с просьбой "довести о его желании до сведения Государя", потому как он сам не осмеливается обратиться к Императору.

Граф Эссен предварительно запросил канцлера Нессельроде: "Как он сам находит желание хана Джангера?"

9 февраля 1827 года канцлер "вошел с представлением" к Государю Императору; Николай I изъявил согласие принять дар "повелителя вольных граждан восточной степи".

О "высочайшем соизволении" Нессельроде известил оренбургского губернатора и указал "на способы доставки кибитки в Петербург". По мнению канцлера, "было бы удобнее послать за кибиткой чиновника из Оренбурга, который бы и доставил ее к Высочайшему Двору, явившись предварительно к директору Азиатского Департамента тайному советнику Родожинскому. Таким образом освободятся от излишних трудов и разъездов киргизы, коих бы хан имел намерение отправить в столицу".

Совет канцлера был принят как графом Эссеном, так и ханом Джангером. Оренбургский военный губернатор поручил исполнение столь важной миссии чиновнику пограничной канцелярии губернскому секретарю Ваневу, а хан для сборки кибитки в Петербурге посылает "опытного и почетного киргиза" Кенжалия Курмана Кожаева.

В июне 1827 года Ванев прибыл в ханскую ставку и сразу же, как ему было предписано, занялся поисками "трех телег, окованных железом. А ежели таковых телег у хана не будет, то надобно везти кибитку на верблюдах до города Камышлина, а оттуда, уже непременно на телегах, в Петербург". Но, к счастью, в ханской ставке телеги имелись. Дело оставалось за малым: без неприятных неожиданностей добраться до Петербурга и доставить ценный подарок в полной неприкосновенности...

Деньги на перевозку кибитки были взяты из средств оренбургской пограничной комиссии и составляли по тому времени сумму немалую: "Прогоны Ваневу до ханской ставки - 80 руб. 60 коп; прогоны от ставки через Саратов в Петербург на одиннадцать лошадей - одна тысяча 131 рубль 62 1/2 копейки; на 3 кованые телеги - 150 руб; на путевое содержание - 90 руб; на непредвиденные расходы - 100 руб; в общем - одна тысяча пятьсот пятьдесят два рубля 12 1/2 коп.".

Кибитка была доставлена в Петербург 9 сентября 1827 года. Канцлер Нессельроде посылает оренбургскому губернатору Эссену "благодарственное уведомление": "...Его Императорское Величество с удовольствием возреть соизволил на сие приношение, как новый знак верноподданичества и усердия хана Джангера. По каковому случаю Всемилостивейше пожалована губернскому секретарю Ваневу золотая табакерка, а киргизу Кенжалию золотая медаль на Анненской ленте для ношения на шее, платье и пятьдесят рублей денег. Сверх того, обоим во все времена нахождения их здесь производилось содержание от Министерства..." Канцлер также извещал Эссена, что Министерство финансов "уже сделало распоряжение о возвращении оренбургской пограничной комиссии путевых денежных издержек из государственного казначейства".

В благодарственном письме хану Джангеру канцлер Нессельроде сообщал: "Государь Император поручил мне объявить вашему высокостепенству Высочайшее Его Императорского Величества благоволение".