"Уж не пародия ли он?.."

Надежда Емельянова, секретарь Союза писателей России

Не так давно увидел свет альманах "Башня", подготовленный к изданию Оренбургским отделением Союза российских писателей и Союзом литераторов Оренбуржья при содействии госуниверситета.

Издавна принцип подобных периодических изданий базируется на широте и глубине мировоззренческих взглядов, на серьезном аналитическом подходе к отражаемым на страницах процессам общественной жизни, что, конечно же, невозможно без привлечения к сотрудничеству самого широкого круга научных и художественных сил. В нашем случае "Башня" являет собой пример этакого междусобойчика, несет неизгладимую печать творческой и идейной местечковости.

Есть, правда, в альманахе вполне неплохие вещицы, в частности стихи, которые могли быть напечатаны и в любом другом журнале. Однако вряд ли они в состоянии сделать погоду, их предназначение - служить своего рода прослойкой между более серьезными публикациями. Но большинство из двух десятков авторов представлено в альманахе творчеством столь незначительным (безликая поэзия, посредственная публицистика, вымороченная проза), что остается только недоумевать: столько было предварительного шума, и все для того, чтобы гора родила мышь?..

Взять те же заметки Льва Буракова, многозначительно озаглавленные "Сто лет, тысяча имен". В беспомощной попытке проанализировать развитие оренбургской литературы за весь XX век автор так характеризует взаимоотношения в местном литературном цехе и деятельность своей организации: "К сожалению, "перестройка" 90-х сместила акценты в творчестве. Политика, начиная с Москвы, разделила писателей на два лагеря - образовались в Оренбурге два отдельных Союза... СРП пытается издавать неполитизированный (подчеркнуто мной. - Н.Е.) литературный альманах..." При этом Бураков умалчивает о том, что это он теперь ставит перестройку в кавычки, а тогда его недругами стали как раз те, кто ее не принял изначально. Теперь предлагаю читателям лишь маленькую цитатку из рассказа Ивана Юлаева "Кентушки": "...Россия больна как никогда, и в болезни ее повинны более всего коммунисты. И покуда это племя бесовское не покается, никак не получится благословение русской нации на лучшую жизнь..." Вот вам и неполитизированный. Да и Бог бы с ней, с политизированностью, куда от нее денешься, если бы была она хоть чуточку доказательной, конструктивной, а не оголтело-тенденциозной. А посему анализ в заметках заменен на перечисление десятка-другого имен и названий, между которыми зияют провалы - там, где автору приятно продемонстрировать свое пренебрежение к творчеству того или иного собрата по перу.

...Вот ведь парадоксы творчества. Старейший прозаик Оренбуржья вынес на суд читателей рассказ о бездарном журналисте. А по сути получилось саморазоблачение: вся безнадежность усилий автора выстроить коллизию художественными средствами, представить сюжетно законченную форму, наполненную сколько-нибудь ясным и значительным содержанием, вопиет о его собственном творческом бесплодии.

По объему поэма Михаила Резинкина "Кот Баюн" вроде бы соответствует заявленному жанру, однако не может не смущать столь вольная интерпретация ее формальных признаков. Искони поэмой обозначалось поэтическое произведение, правда, Гоголь рискнул назвать таковой свои "Мертвые души". Наш земляк пошел дальше. Он соединил, как теперь модно выражаться, два в одном, произвольно перемежая стихотворные куски прозаическими. И опять же, Бог бы с ними, с формальностями, коли приносились бы они в жертву во имя благой цели. Когда же невозможно уловить элементарную логическую подоплеку "новаций", поневоле рождается сопротивление: "А на кой ляд огород городить?! "Создается впечатление, что когда автору просто надоедало загонять слова в столбик и рифмовать их, он, "ничтоже сумняшеся", переходил на расхожую прозу.

В общем-то есть у Михаила определенные навыки стихосложения, встречаются в поэме и свежие образы, и удачные рефрены, и оригинальные метафористические строки. Но они тонут в многословии, смысловой невнятице. А потому - нет целого. Сюжетно-событийная канва представляет собой некий ребус: кто с кем, зачем, когда - все так и осталось тайной одного человека - автора. При чтении иногда хотелось "проскочить" очередной рифмованный отрывок - в надежде, что в прозаическом хоть что-то прояснится. Увы...

Рассказ молодого автора Татьяны Папиженко "Гильотина" претендует занять место в современном ответвлении искусства и литературы, нареченном критиками постмодернизмом. Суть его заключается в подмене реального бытия виртуальным миром. На первый взгляд, Папиженко ставит перед собой актуальную задачу обличения жестокостей нашего времени. Однако сцены насилия изображены в рассказе средствами, уже неоднократно отработанными не только в литературе, но и в кинематографе. Сквозь узнаваемые детали, штрихи, поведенческие эпизоды - все эти желтые глаза, кровавые пятна, душераздирающие вопли - проступает несостоятельность и самого метода, и конкретного его последователя. Кафкианский бред уходит в песок, не оставляя животворящего следа. Просто очередная модернистская попытка литературную реминисценцию поставить выше настоящей жизни с ее плотной и многообразной конкретикой.

Если в рассказе "Гильотина" эти тенденции проявились в виде наивного подражательства, то "Сказ о Мальчише-бялише и сластолюбивом Степке Вареньине" Олега Кривенко предстает как апофеоз постмодернистского морока. На фоне всеобщего хихиканья и гыканья, обанекдочивания любой житейской ситуаций, садистская ирония "Сказа" заставляет вновь и вновь задумываться: настолько ли безобиден современный юмор с его бесконечным ерничаньем и высмеиванием всех и вся? Можно во многом упрекнуть автора пародируемого первоисточника - в неуемном революционном пафосе, в политической недальнозоркости и так далее. Но ведь такое видение тогдашней зпохи было им выстрадано, шло от искренних идейных побуждений. Какие душевные порывы двигали пером новоявленного российского раблезианца, выводящего строки: "...стал ворог лютый нашу армию штыкастую да саблястую быть-побивать да богатырей-гимнастерщиков на траве-мураве в ряд укладывать, да все ногами вперед"?.. Во имя какой идеи накручивал автор бесконечные словесные эскапады, изничтожающие не просто текст, но сам дух эпохи? Какую нравственную нагрузку несет эта кощунственная стилизация, что дает творческой личности эта примерка чужих одежек, приобретающих зловещий оттенок вне обстановки и духовной реальности времени? Это о таких вселенских пересмешниках когда-то писал Александр Блок: "Я знаю людей, которые готовы задохнуться от смеха, сообщая, что умерла их мать, что... изменила невеста... Я хочу потрясти его за плечи, схватить за руки, закричать, чтобы он перестал смеяться над тем, что ему дороже жизни, - и не могу. Самого меня ломает бес смеха (подчеркнуто мной. - Н.Е.), и меня самого уже нет. Нас обоих нет. Каждый из нас только смех, оба мы - только нагло хохочущие рты". Жутью и безысходностью веет от такой литературы...

Завершается альманах статьей Николая Струздюмова, посвященной творчеству писателя-земляка Владимира Маканина. Не могу не вернуться к бураковской декларации о неполитизированности "Башни", которая вновь опровергается теперь уже другим автором. Вот одна лишь цитата из "Андеграунда для героя": "Почему в период культа не появляются в литературе "лишние люди"? Видимо, потому, что в обществе в подавляющем большинстве тогда командовал или агрессивный дурак, или расчетливый негодяй. Все остальные - запуганная серая масса. В конечном счете потуги на анализ свелись к общим разглагольствованиям о "проклятом, советском" периоде, да к банальному пересказу содержания рецензируемого романа.

Подводя итоги прочитанному, трудно удержаться от риторического вопроса: неужели подобное чтиво можно всерьез воспринимать как некое событие в литературе?! Ведь составители "Башни" с такой яростью добивались денег на издание своего детища, так неистово уверяли в его непреходящей ценности! А на поверку - общий художественный уровень альманаха близок к графоманству. Как тут не вспомнить пушкинское: "Уж не пародия ли он?.."