Татьяна Мамедова

Страсти, разгоревшиеся в последние месяцы вокруг имени бен Ладена, приковали внимание всей планеты к странам мусульманского мира, в том числе и к Пакистану, ближайшему соседу Афганистана.

В общежитии Оренбургской медакадемии целый этаж заселен выходцами из этой страны. Как им живется в нашем "краю белых медведей и вечных снегов"? Какими они видят нас, россиян?

Заболевание с названием "на фиг"

Абдул Каюм приехал в Россию в декабре 1994 года. Уфа встретила морозами и снегопадом. Для Каюма, выросшего на севере страны, "белые мухи" в диковинку не были, а вот его более южный соотечественник, прилетевший тем же рейсом, поскользнувшись на льду, настолько близко познакомился с башкирской землей, что едва не поспешил за обратным билетом. Морозы стояли нешуточные (в Пакистане-то зима похожа на наш октябрь), и перед Каюмом встала первая проблема - нужно было купить шапку. И он отправился на рынок. Странное, должно быть, представлял собою зрелище восточный парень, ни бельмеса по-русски не понимавший, показывавший торговцам тетрадный листок, на котором крупно было выведено единственное слово "шапка". Каюму повезло - он встретил честного продавца, который за кроличью ушанку "содрал" с пакистанца всего двести тысяч "старыми". Причем сам набрал эту сумму из кучи купюр, которые Каюм вывалил на прилавок, вывернув карманы. Примерно так же он ходил по магазинам, указывая пальцем на нужный товар. Помогали освоиться на новом месте и земляки, студенты Уфимского университета.

Весной Каюм приехал в Оренбург готовиться к поступлению в академию.

- В Пакистане, - рассказывает Каюм, - трудно поступить в государственный институт - очень большой конкурс. Поэтому дома решили, что учиться я поеду за границу (выбор был между Англией, Германией, США и "страной медведей" - Россией), так я и попал в Оренбург. Труднее всего было в первые три года: русский язык очень сложный, на лекциях не то что писать - понять ничего не могли. Но постепенно привыкли.

Из-за языка возникало немало комических ситуаций. Например, один из преподавателей частенько на лекциях "уходил от темы", а потом говорил: "Ну, это вам на фиг не надо!" А иностранцы, педантично записывая каждое слово, потом рыскали по словарям в поисках непонятного заболевания под названием "нафиг". Однажды Каюм стал свидетелем строительства сарая, и долго потом выспрашивал, что это за слово употребляли мужики, заколачивая гвозди, - то самое, что у русских служит для связки слов, а он решил, что это что-то вроде "с Богом!"

Но не только языковые проблемы поджидали пакистанца в России - нравы и обычаи наших стран различны, как небо и земля. Эти различия есть буквально во всем: в Пакистане парень и девушка не могут встречаться до помолвки, женщины должны ходить в длинных одеждах, с покрытой головой (а треть всех женщин вообще носит паранджу!), обращение на "ты" практически полностью отсутствует, а в кинофильмах не показывают даже поцелуев.

Каюм деликатно называет Россию "очень свободной страной" - взять хотя бы летнюю моду, когда россиянки прикрывают только самые интимные места, и правоверные пакистанцы вынуждены стыдливо опускать глаза при виде наготы.

Российское счастье араба

Каюм живет в России уже восьмой год, и ко многому успел привыкнуть. А ведь когда впервые увидел алкаша, валяющегося у стены в уфимском аэропорту, бросился спасать человека - подумал, что у того сердечный приступ.

- У нас даже в магазинах не продают спиртное, - рассказывает Каюм. - Я никогда не видел не то что пьяного, а даже выпившего. В праздники на столах только сладости и соки...

Первые три зимы российский гололед испытывал пакистанца "на прочность":

- На мне, наверное, живого места не осталось - столько раз падал. Но это полбеды! Упадешь - и все через тебя перепрыгивают и дальше бегут. У нас считается, что если через человека перешагнуть, у него год жизни отнимается. Так я лет сто точно потерял за это время!

Впрочем, свои приключения Каюм вспоминает со смехом - куда деваться, если судьба занесла в Россию!

Тем более что здесь он нашел свое счастье - уже почти шесть лет он женат на нашей землячке Ильмире Рысаевой, растет дочка София, которая буквально боготворит отца и зовет только на "вы" - с мамой иногда по-свойски срывается на "ты". Ребенок растет полиглотом: дома говорит по-русски, с "русской" бабушкой по-татарски, с папиными земляками - на урду.

Три года назад они всей семьей ездили на родину Каюма - знакомиться с родственниками. Ильмира очень волновалась: ее свекор Мухаммад Абдулла занимает высокий пост - он муфтий Северо-Западной Приграничной провинции Пакистана, к нему прислушивается сам президент страны; старший брат ее мужа - мэр одного из городов, а кроме Каюма в семье еще девять (!) братьев и сестер, которые в глаза не видели новую сноху и племянницу. Но все волнения оказались напрасными, Ильмиру осыпали подарками, она покорила всю семью русскими супчиками (в Пакистане не готовят первого блюда) и даже научилась доить буйволицу, вызвав этим всеобщий восторг.

А Софию заморский дедушка ни на минуту не отпускал от себя - уж больно по сердцу пришлась пакистанскому старцу русская внучка!

Пельмени по-пакистански

В нашей стране Абдул Каюм успел не только обзавестись семьей и получить гражданство, но и немного обрусеть. По словам жены, его не оттащить от телевизора, если показывают фильм с участием Юрия Никулина (самый любимый у непьющего пакистанца - "Самогонщики"!), и каждый год 31 декабря вместе со всей страной Каюм смотрит "Иронию судьбы, или С легким паром!"

Полюбил он и русские песни - вовсю подпевает Надежде Кадышевой, Людмиле Рюминой - с акцентом, но от души.

Пока мы разговаривали, Ильмира собирала на стол, и разговор зашел о кулинарных пристрастиях Каюма. Оказалось, больше всего пакистанцу полюбились домашние пироги, торты и русские блины. Долго вспоминал, прищелкивая пальцами, как называется "вареное мясо в тесте" - пельмени, которые он готов поглощать по нескольку раз на дню. В свою очередь Каюм приучил свою вторую половину к острой пище, и теперь в поедании перца Ильмира заткнула мужа за пояс.

В прошлом году Каюм получил диплом и сейчас проходит стажировку в больнице имени Н.И.Пирогова. Здесь тоже не обходится без казусов - вежливые пациенты, соблюдая общепринятую форму обращения, замучили новоиспеченного врача вопросами о его отчестве. Устав объяснять, что у него нет ни фамилии, ни отчества, пакистанец теперь представляется Абдуловым Каюмом Абдуловичем. И с каждого дежурства возвращается буквально напичканный историями "из жизни русского врача". Недавно, например, в отделение поступила молодая пара. Пьяная ссора переросла в поножовщину, муж попытался перерезать жене горло, причем по неизвестной причине, сзади шеи, супруга вывернулась, отняла нож и всадила его в живот своему благоверному. Теперь оба загорают на больничных койках.

Вообще, по словам Каюма, у себя в стране он бы не получил такого опыта - здесь молодой врач научился всему, в том числе и общению с нетрезвыми больными, которым где уговорами, а где и хитростью приходится ставить элементарную капельницу. И хотя в Пакистане Каюму вряд ли придется иметь дело с пьяными пациентами, он уверен, что лучшей практики не найти - после такого ничто не сможет его удивить или поставить в затруднительное положение.

Через год, когда стажировка закончится, они уедут в Пакистан. К тому времени Ильмира закончит медицинский колледж (она учится на зубного врача), и ей не придется скучать дома - будет работать. На вопрос, не возникала ли мысль остаться в России, Каюм, восседая по-турецки на двух сдвинутых табуретках, ответил, что здесь он попросту не сможет достойно содержать семью:

- Зарплата у ваших врачей, сами знаете, какая, даже если мы оба будем работать, на квартиру соберем нескоро - не жить же до старости в общежитии. А там врач - уважаемый человек, я один смогу прокормить большую семью (в Пакистане норма - 4-5 детей), да и жизнь там дешевле. В это время София, взгромоздясь отцу на колени, спросила:

- Папа, а мы скоро к дедушке поедем?

Ребенок, родившийся в России, увы, тоже предпочитает более теплые края.