Новости
Памятный знак с именем выдающегося военного летчика, кавалера Георгиевского оружия установили на фасаде дома №7 на проспекте Парковом. Сегодня в этом здании - учебный корпус №3 Оренбургского государственного медицинского университета, а с 1882 по 1919 годы здесь располагался Неплюевский кадетский корпус, где и обучался будущий полковник русской армии Георгий Георгиевич Горшков.
14 ноября, специалисты муниципальных коммунальных предприятий «БиОз» и «Комсервис» ведут антигололедную обработку дорог, проездов, путепроводов и транспортных развязок. Особое внимание уделено удалению скользкости на пешеходных переходах, тротуарах и территориях у остановочных пунктов. Работы осуществляются на ул. Терешковой, Постникова, Шевченко, Юркина, проспектах Братьев Коростелевых, Дзержинского, Гагарина и других.
С 14 по 16 ноября в рамках Всероссийской культурно-просветительской программы «Два Гагарина» в Оренбурге пройдут «Космические дни». Наш город принимает эстафету от Рязанского края, Ярославской области и Москвы.
Об этом сообщает комитет потребительского рынка услуг и развития предпринимательства администрации города. Итоги аукциона на право размещения елочных базаров были подведены на этой неделе. По результатам аукциона заключены договоры между комитетом и предпринимателями.
Концепцию праздничного оформления города обсудили на совещании, которое провел Глава Оренбурга Сергей Салмин.
Инструкция для правой руки
Александр Трубенок
Она устала. Ее основная задача - держать, держать непрерывно и во что бы то ни стало.
У левой напряга меньше: хватать бьющегося голавля, класть его в сумку, где он продолжает трепыхаться, срывать кузнеца, соскочившего от свирепой схватки человека и рыбы на леску, держать нового, готового в любой момент удрать кузнеца, вытираться, пропуская через сжатую ладонь молодые побеги клена, сизые прутья с шершавой и ароматной листвой.
А правая рука, когда голавль схвачен, должна выбрать место и пристроить на время удилище, норовящее упасть с обрыва, остановить катушку, обрастающую в ответ на малейшее движение бородой из лески, выдрать крючок из пасти изумленного голавля, придержать сумку, пока левая кладет в нее голавля, достать пластмассовую бутылочку с шуршащими в ней кузнецами из правого кармана штанов, вытряхнуть кузнеца на левую ладонь, засунуть бутылочку на место, взять крючок и насадить шевелящего лапками кузнеца (жало входит в горло и почти доходит до конца брюшка). До того, как удилище взято в руку, можно успеть (рыбалка - дело азартное) схватить и отправить в рот несколько ягод ежевики. Но все остальное время приходится держать, держать и держать! Сильнейшая усталость для правой руки - привычное состояние (проходит через пару дней после рыбалки).
Удилище у меня телескопическое длиной пять с половиной метров. Можно через кусты рыбачить и забросить далеко. Когда нужно менять место, а это требуется после двух-трех забросов (за четыре часа рыбалки - около двух десятков раз), приходится укорачивать удилище до двух метров, но и с укороченным удилищем в почти непроходимом лесу - намучаешься. Единственный, кто не устает, - это крючок, но про него будет особый разговор.
Усталость часто загоняет в нелепые ситуации. Совсем недавно был со мной такой случай. Я уже совсем было выдрался из густо заросшей молодым подседом лесопосадки на опушку, держа в правой руке удилище, а левой придерживая тяжеленькую уже сумку с рыбой, но неожиданно споткнулся о бревно, не замеченное в высокой траве. Весь мир опрокинулся. Сильный удар грудью о землю. Второй удар - рюкзаком по спине. Правая рука держит удилище. Левая рука держит сумку. Щека лежит на мягкой траве. Потом только соображаю, что с травой мне на этот раз повезло, и так бить себя в грудь после сорока - нежелательно. Вдобавок к этому из кармана при падении выскочила бутылочка с кузнецами, что обнаруживаю через пять минут, и возвращаю пропажу на место после коротких, но тревожных поисков.
И еще случай был в прошлом году, в конце мая. Кузнец еще не подрос, и я просто приехал побаловаться, порыбачить на червей с обрыва, на любимых местах. Вода в Урале еще высокая была, под обрывом - сразу вода и никаких тропиночек, которые появляются в межень. Устал я, опер удилище о край обрыва, придерживая его правой рукой, на мгновение расслабился, и ушла моя телескопичка под обрыв. И две минуты всего есть у меня на спасение снасти, потому что удилище верхним концом наполовину ушло в воду, и суводь медленно разворачивает его в сторону быстрины. Посмотрел я: засохший корень, достаточно толстый, свисает вниз, а внизу приступочка маленькая есть. Ну и спустился я вниз. Успел вовремя. Достал удилище, опять опер его о край обрыва и толкнул вверх. Ушло удилище вверх и тут же назад вернулось, прямо мне в лоб: крючок зацепился, и леска спружинила. Со второго раза после крепкого напутствия телескопичка была спасена. Теперь надо выбираться самому. Взялся я за корень, попытался подтянуться и, как говорится, с треском провалился, оказался на потревоженной приступочке с корнем в руке. Корешок пропустил только в одну сторону. Ну что ж, плыви, деревяшка. Вода медленно суводью подвела корень к быстрине, покрутила на одном месте и потащила вниз по течению все дальше и дальше от берега.
Из обрыва еще кое-что торчало. Быстро все прополол в пределах досягаемости. Безрезультатно.
На самом верху живой корень дерева, толстый как питон, выполз из жирной коричневой глины обрыва и заполз обратно. Но до него не дотянуться и не допрыгнуть. Мысленно представил себе берег. До ближайшего выхода из воды - не меньше ста метров вниз по течению. Плавать в одежде и сапогах, огибая поваленные половодьем деревья, совсем не тянет.
Потрогал глину - почти камень. Корешок уплыл. Ковырять нечем. После минутной растерянности вспоминаю: в правом кармане должен быть перочинный нож. Проверяю. Есть! Вот уж точно: всему свое время... и место! Ковыряю выемку под правую ногу. Даже ножом делать это не просто - лезвие гнется. Рою выемку под левую ногу, готовлю себе два шага к спасению, по сорок сантиметров вверх каждый. Выемку под левую ногу делаю кое-как - тороплюсь - да и приступочка под ногами торопит, постепенно погружается в воду, не выдержала моего падения с сухим корнем в руке.
Цравую ногу - поставил. Животом прижимаюсь к обрыву, чтобы не опрокинуться назад в воду, цепляюсь пальцами за твердую, прохладную глину, выпрямляюсь на правой ноге, ставлю левую ногу в углубление, делаю неимоверное усилие, упираясь левой ногой. Правая рука хватается за спасительный корень. Под левой ногой рушится опора. Повисел и медленно, напрягаясь из последних сил, выполз, помогая себе ногами, животом, локтями. Это был прыжок или полет? Или это было ползание по-пластунски по вертикальной поверхности? "Высоко в горы вполз уж и лег там..." Рубашка и штаны спереди испачканы глиной. Сердце выскакивает. Можно посидеть. Кузнецы вырастут через две недели, не раньше.
"И вдруг слагается строка о том, что вечно и прекрасно"
Антонина Мелешко
* * *
Мы все в одной затопленной подлодке.
Над нами стометровый слой воды.
Там, наверху, мир сотрясают сводки
Из всяческой словесной ерунды.
А мы стучим, но нам не достучаться,
Нам не пробиться через толщу бед.
Мы в фокусе бездумных ситуаций,
Нам выпало за все держать ответ.
За то, что разворована Россия,
Отторгнуты великие моря.
За то, что стала армия бессильной,
И власть дана не главам,- главарям.
За то, что были слишком благодушны
И равнодушны к горестям страны.
В ответ на СОС - спасите наши души -
Удушье ледянящей тишины.
Решают наверху свои задачи
И нашу правду слышать не хотят.
Там нас оплачут повсеместным плачем
И повсеместной скорбью отскорбят.
Откупятся по высшему разряду.
Не жаль для бывших смертных и простых
Ни обелисков, ни крестов в награду,
Ни причисленья к сонмищу святых.
* * *
Ну чем не райский сад мой садик маленький?
Иль по-другому свищут соловьи?
Я в нем взрастила свой цветочек аленький,
Свою сложила сказку о любви.
Как знать, тебе ночами сладко спится ли,
Иль что-то не дает тебе уснуть?
Мои посланья радужными птицами
Тихонечко опустятся на грудь.
Мои моленья ласковыми ветрами
Толкнутся в штору твоего окна,
И плавно пробираясь между ветками
Укажет путь лукавая луна.
И нравится тебе или не нравится,
Но сказка началась и для тебя.
Настало время в дальний путь отправиться,
Надеясь, веря, мучаясь, скорбя.
Однажды ты придешь в мой садик маленький,
Где неустанно свищут соловьи,
Где радостно горит цветочек аленький,
Где бесконечна сказка о любви.
* * *
Зима не раз еще вернется
Морозом или снегопадом.
А сердце по-иному бьется,
Привету солнечному радо.
В предвосхищении благого
Поет, поет весенней птицей
И верит: ничего плохого
Уже не сможет совершиться.
Свершиться может только чудо!
Наполнятся любовью души,
В грехах покается Иуда,
И Герострат огонь затушит.
Прольет Сальери кубок смерти,
Воитель вспомнит о работе,
И пуля, пущенная в сердце,
Вдруг остановится в полете.
* * *
И этот день, и сто других
Едва ушедших и забытых,
В житейской суете прожитых,
Не хочет признавать мой стих.
Что бестелесному ему
Моя телесная усталость?
Что за день мне трудом досталось,
Ему упорно ни к чему.
Ему б о страсти неземной
Да о страданиях в разлуке.
А я проснувшись в час ночной,
Все слушала, как стонут руки,
Как тихо жалуются мне
На совершенную работу,
Оставив в промелькнувшем дне
Принадлежащее мне что-то.
Что остается на века
И отрицанью не подвластно.
И вдруг слагается строка
О том, что вечно и прекрасно.
* * *
Возможно буду ждать звонка.
Возможно загадаю что-то.
Но без былого холодка
Предвосхищения полета.
Без тайной радости в груди,
Полуулыбки неуместной,
Как будто все, что впереди,
На сотни лет вперед известно.
Известны жесты и слова.
И встречи час, и час прощанья.
И все же теплится сознанье,
Что в этот раз я не права.
* * *
Взгляну я в стекло оконное.
Вон кто-то идет по улице.
Почудится что-то знакомое,
Но только почудится.
Что разглядишь за порошею?
Всего на одно мгновение
Припомнится что-то хорошее,
Далеко-весеннее.
Припомнится и рассеется,
В былое уйдет бездонное.
Метет за окошком метелица,
Туманит стекло оконное...
* * *
Мать русского! Мать чеченца!
Качая своих младенцев,
Какие вы пели песни?
Что мир для обоих тесен?
Что мало им солнца и неба,
Что вместе не вырастить хлеба,
Что наша земля не для плуга,
И нужно убить друг друга?
Тамара Баскова
* * *
Так уж повелось на белом свете,
Звон капелей и в душе - огонь!
Кто-то для сиреневых соцветий
Подставляет твердую ладонь.
Губы тронет мягкая улыбка
Потеплеет удивленный взгляд,
А весна сама на крыльях зыбких
Опускается в цветущий сад.
* * *
Пробуждается робкий рассвет,
Пряча в призрачном мареве тьму,
Появился мой стих на свет,
Всей душой потянулась к нему.
Этот ряд незатейливых строк
Подсказал всемогущий мне Бог,
Тает зорька, как облачный дым,
Очень рада я строчкам живым.
* * *
Как бывало я выбегу в сад,
Торопливый заблудится след.
Кто же первому снегу не рад?
Я ждала его тысячу лет.
Долгожданный нежданный снег,
На березку летит и на куст,
И его не попробовать грех -
Пресновато-студеный на вкус.
Баба снежная в роли яги,
Спины ловят тугие снежки,
И от них хоть беги, не беги!
Не уйти, так быстры и легки.
Кто-то к тонкому липнет стеклу,
Кончик носа белее мелка,
И светло, и прозрачно вокруг,
Звонкий смех закружил облака.
* * *
Чей-то поет соловей,
Песня звончей все и выше,
А я средь густых ветвей
Своего соловья не слышу.
Трели летят наугад
Сквозь разноцветные ситцы,
Выйду на зорьке я в сад,
Чтоб песней чужой насладиться.
