Евгения Павлова

Снова потяжелела оренбургская пушкинская полка - печатный Дом "ДИМУР" выпустил в свет книгу, похожую на альбом, или альбом, похожий на книгу: труд старейшего в Оренбурге фотомастера Владимира Ивановича Верстукова "Пушкин едет в Оренбург". Совсем недавно мы с интересом углублялись в изыскания Вильяма Савельзона, показавшего нам массу интересного за каждой, кажется, страницей "Капитанской дочки" и "Истории Пугачева" ("Пушкин и Оренбуржье") и сделавшего нас, благодаря живой достоверности рассказа, спутниками поэта.

У В.И. Верстукова - свой замысел и свое воплощение (лишнее свидетельство неисчерпаемости уникальной жизни нашего гения). Здесь тоже присутствует сближение времен, но только годины пугачевской вольницы и оренбургской поездки Александра Сергеевича. И читатель восстанавливает в памяти - а юный узнает - события, послужившие материалом Пушкину-прозаику и Пушкину-историку. Многочисленные разнообразные и интересные иллюстрации - не просто дополнение к рассказу. Они органично вросли в рассказ, обеспечивая читателю то преимущество, которое закреплено в народном сознании пословицей "лучше раз увидеть, чем сто раз услышать".

Едва открыв обложку, мы окидываем взором весь маршрут поэта - с крупнейшими российскими городами его времени и мало кому известными крепостями, станицами, уметами. Как не поддаться жажде дороги! Торопится и сам автор: коротко пересказав важнейшие из биографических данных поэта, он и мы вместе с ним, оставив позади Москву и Муром, устремляемся в Нижний Новгород. Здесь остановимся, чтобы во всех подробностях рассмотреть рисунок, дающий общий вид Волги и города на ней. Уже многоэтажный, густо заселенный деловыми конторами, магазинами, нескончаемыми амбарами и складами, он производит впечатление деловой и торговой столицы государства российского. И если прибавить к этому рисунку (что и делает автор) литографию начала XIX века - Казань и гравюру XVIII века - Симбирск, можно сказать, перед нашими глазами развернулась панорама России. Города с многочисленными церквами и мечетями, омываемые Волгой, бытовые сценки на улицах и набережных. Прохожие, торговцы, рыбаки... До плотин электростанций, судоходных каналов и грандиозных планов покорения великой реки - еще века.

Вот и Оренбург, город, которого мы не знали. Георгиевская церковь, овеваемая всеми степными ветрами. Осаду пугачевцев она пережила. А атаку высоколобых вождей, полтора века спустя назначивших себя переделывателями мира, - нет. Знакомимся с ней по рисунку О. Козловской. Неоценимый подарок, в первую очередь, оренбургскому читателю - собрание старинных гравюр, рисунков, карт и планов, сохранивших для нас облик Оренбурга времен Пугачева, Оренбургского Менового двора, казачьей слободы, станиц Татищево, Чернореченской. Здесь же Берды, фото макета дома со знаменитой "Золотой палатой", где царствовал "государь-амператор" - беспристрастные свидетели истории. "Наверное, вот как это было" - так можно назвать серию акварелей О. Козловской, показавшей оренбургского гостя на улице Николаевской (ныне Советская), в кабинете губернатора В.А. Перовского, на берегу Урала с В.И. Далем, у избы Ирины Бунтовой за беседой и даже в артюховской бане. С иллюстрациями-документами соседствуют современные пейзажные фотоснимки, как бы связующие времена и события, столь далекие друг от друга.

Иллюстрации нового издания - пожалуй, главное его достоинство. И бесспорное. С некоторыми же утверждениями автора можно, наверное, поспорить или, по крайней мере, усомниться в их абсолютной истинности. Повествователь настолько вчувствовался в состояние своего путешествующего героя, что порой перестает ощущать границу меж ним и собой. И тогда он сообщает читателю без каких-либо оговорок, где именно, переправляясь через Сакмару, поэт посмотрел на заветный перстень и сказал: "Оренбург должен принести мне удачу". Соблазнительно читать в душе великих, и вот уже Пушкин, всматриваясь в колокольню Георгиевской церкви, "... вдруг услышал в себе колокольный звон, который напомнил ему 18 февраля 1831 года - день венчания с Натальей Николаевной". Может быть, и услышал звон, но совсем не исключено, что и нет... Даже с документом требуется осторожное обращение: вряд ли правомерен вывод - "Москву Пушкин не любил", сделанный на основании строчки из письма с дороги к жене: "... скучна Москва, пуста Москва, бедна Москва". Понятно, что сегодня каждый россиянин волен по-новому посмотреть на события истории и их героев, но и здесь поспешность небезопасна. Правда, в перемене взгляда на Пугачева у В.И. Верстукова есть союзник. Цитируем: "и как точно об этом в письме к Фонвизину заметил командующий правительственными войсками Александр Ильич Бибиков: "Пугачев не что иное, как чучело, которым играют воры, яицкие казаки". Однако если бы Пушкин разделял оценку Бибикова, вряд ли бы мы получили "Капитанскую дочку". Не все так просто...

У подобных (мы все-таки склонны назвать их промахами) вещей есть несколько романтических причин: влюбленность автора в своего героя, энтузиазм, рожденный возможностью прокатиться с Александром Сергеевичем, показать ему сегодняшнее Оренбуржье с многочисленными памятниками от благодарных земляков. И одна прозаическая - у книги нет редактора. Поэтому, принося большую и искреннюю благодарность всем, причастным к рождению ее, хотелось бы напомнить совет одного персонажа пушкинской сказки, предостерегавшего другого ее персонажа от погони за дешевизною...