И жизнь, и смерть по высшей мере

Владислав Бахревский

Когда берешь в руки книгу, зная, что это труд всей жизни, возникает чувство, будто сам ты в ответе за многолетний поиск истины, тебе выходить к народу. Читатели сотворцы писателей.

Под эпопеей Николая Федоровича Корсунова "Высшая мера", а это два тома по 500 страниц, - стоят даты 1965-1990. Уральск.

Эпопея издана в 2000 году, в Оренбурге, где живет теперь уральский казак, лишенный родины.

"Стоит он на юру, как на войсковой поверке, и к боку его кривой казацкой саблей прижимается старица Урала. Сам-то Урал годов сто назад выправил русло, отошел далее к востоку, а на память о себе оставил вот эту кривулину-старицу с высоченным яром - шапка падает, ежели от воды глянуть. И на том поднебесном лбище стоит форпост Излучный, так его прежде называли, а по-нынешнему - поселок".

Читаешь, а в горле ком. Разодрали страну, угождая всемирной мамоне. Свои президентики старались, охраняемые законом, русским хлебом вскормленные, русской мощью поднятые на вершины власти и оказавшиеся ничтожествами, предавшими народ, государство, Господа Бога - один за звук мировой славы, другой ради самовластья.

Процитированные выше строки читаны Шолоховым. Книга - его благословение. И горечь оттого пронзительнее. "Высшая мера" - нам приговор, творцам истории, если даже всей нашей мочи - терпеть. Терпеть беспризорничество, проституцию девочек и мальчиков, грабеж в государстве и в доме, всю сияющую тьму лжи.

Корсунов в жизни человек, пожалуй, что и ласковый, но писатель он беспощадный. Чтение его романа, а в романе много бодрого, светлого - это несение креста на Голгофу, на нашу русскую Голгофу, хотя половина книги о немцах.

Шолохову хватило Григория Мелехова да Гремячего Лога показать,

как рушится мир, как бьется о стену истории человек, потерявший царство и Бога.

У Корсунова - страна-выродок. Новь по пожарищу. Люди - все русские, жизнь русская, но Россия, вывернутая наизнанку. Такое вот государство вымучили, выстрадали Григорий Мелехов, Стахей Каршин, Устим Горобец. Страну без Бога. Но ведь и весь мир отвернулся от Бога. В Германии того хлеще! Отрекшись от Креста, поклонилась Тьме. И ухнул мир в истребительнейшую из войн.

У Корсунова вселенская буря показана на жизни Излучного и Кляйнвальда. Как говорит о них автор: околица Европы и пуповина Европы. Но и то, и то - деревня, глухомань. Да век-то на дворе - ХХ. История явилась на каждый порог, не оставляя людям выбора - скопом пошли в герои.

Всякий человек в Излучном для Корсунова родной, мерзавец ли он или светлая душа. Люди свадьбы играют, любят, ломают друг другу жизни, и работают, работают... Щедр Корсунов на смачные забавные сцены - шолоховская традиция, но дни-то этих простаков, хитрецов, трудяг - величайшая эпоха в судьбе русского народа. У Корсунова нет ни высокопарных слов, ни дутых образов - мужики да бабы, подростки, ребятня. Уж такие вот пришлись на ту пору, когда Россию надо было собой заслонить. От самого сатаны.

Бурьяны ужаса в эпопее непролазные, но это советская книга, книга об утраченном святом даре бессребреничества.

Пусть старый казак Стахей Каршин, воевавший за белых и за красных, певун, плясун, от свистов которого в ушах костенеет - хозяин никакой, первейший голодранец, а соседка его Душаичка Осокина на работе и сама исколотится, и других надсадит - мы не ощущаем имущественного неравенства, в русской части романа нет вируса собственничества. Люди работают ради высшего блага - пусть будет хорошо стране - и ради дара своего - жить в трудах. В этом была молитва России Богу, и Бог во времена очистительного своего гнева России вручил победу.

Немцы-то воевали за несбывшееся процветание, за грезу римского патрицианства.

Надсада и колотьба пронизывают все судьбы, все сцены, проходящие перед читателем.

Василий Осокин на волка едет не с ружьем, не с ножом, с одною нагайкой. Погоня и схватка заканчиваются прыжком из седла на зверя. Рукоятку нагайки поперек пасти, морду в обхлест, и свирепый вожак стаи - пленник.

Охота рисковая - вся человеческая гордыня напоказ. Дорогого стоит провести по улице приседающего от страха жеребца, на спину которого завален живой, но беспомощный волк. За чего ради? И автор отвечает. За ради Колек, Петек, Ванек. "Чтоб казачий молодняк не шкуру волка ценил, а смелого противника".

Казалось бы, все ясно: вон она откуда, казачья военная лихость и удача. Но Корсунов писатель мудрый. Петр Горобец - молодое казачье поколение, тоже на волка прыгал, голыми руками брал, и на войне лихость выказывал, но так, чтоб в глаза бросалась. А за показным геройством - подлость. Пришлось ответ держать. И когда посадили лихого да удачливого на танк, бросили в бой, чтоб кровью оплатил вину, - духа не хватило, застрелился.

Может быть, надсада и колотьба и есть главные герои "Высшей меры". Заслоняя отступающую армию, бьется насмерть танковый полк Ивана Петровича Табакова. Перерезал шоссе, сковал продвижение немецких частей, пехотных, танковых, обеспечение продовольствием, горючим, снарядами.

Бомбежки, танковые атаки, навал пехоты, когда приходится вступать в рукопашные схватки, - полк все перемогает. Остается единственная боевая машина да семьдесят три бойца - каждый второй ранен, - а полк существует, держит самого Гудериана за горло. И тогда немцы идут на позиции русских, загородившись женщинами и детьми. Гонят на минное поле. И полк, захлебываясь от боли, принимает и это испытание, еще раз бьет немцев.

Выжившие, в такой-то нечеловеческой надсаде и колотьбе, уходят в леса, чтобы потом не только отомстить врагу, но и прикончить его.

Жизнь немецкой деревни Кляйнвальд представлена тремя семействами: Ортлибов, Штаммов, Рихтеров.

Ортлиб - партийный вождь Кляйнвальда, Антон Штамм тоже участник нацистского движения, процветающий хозяин. Рихтеры, Ганс и супруга его Герта - истые крестьяне, ломовые двуногие. Младший брат Ганса Макс художник-самородок. Семья, знающая счет каждой копейке, раскошеливается на учебу и, можно сказать, вкладывает деньги с умом. Картины Макса "Победитель на Великой реке" и "Мать солдата" Гитлер назвал гимном германскому воинству. Слава, если она на службе фюрера, оплачивается щедро.

И возникает важнейшая из тем: награда за служение. Ортлиб и Штамм за преданность нацистам имеют сытую жизнь. Ортлиб - самый богатый в деревне человек. Штамм получает во владение имение в Польше: дома, землю, рабов. Макс Рихтер за патриотические картины, за портреты Гитлера, Геббельса удостоен офицерского звания и приближен к власти. По окончании войны, победной, его ожидают поместья в бескрайних землях дикой России.

А как награждены за служение Отечеству и народу излучинцы и воины? Табаков за выполненную боевую задачу, за то, что спас армию и вывел часть полка из окружения, - попадает под следствие. Спасла награда и заступничество Жукова.

Дивная певунья Феня Думчева, надрывавшая все свои силенки на тракторе, вместо награды - отправляется в тюрьму. Отказалась ехать в дальнюю деревню: зима, но нет обуви, нет теплой одежды, нет хлеба.

Ксения Каймашникова, для страны, для родненькой, спасая детишек мал-мала от голодной смерти, за украденную охапку соломы - враг народа. Угодил в народные враги и председатель колхоза Устим Горобец. За то, что "добыл" у секретаря райкома сто центнеров пшеницы да пятьдесят - ржи.

Септическая ангина выкашивала голодающий народ - косой.

Тут-то и срывается голос у автора, художника в каждой сцене, в слове, на прямую публицистику.

"Будут создаваться мемориалы во славу погибших на фронтах Великой Отечественной, умерших в блокадном Ленинграде, замученных в фашистских концлагерях, жертв репрессированных в годы сталинщины... Забытыми останутся лишь эти жертвы - жертвы голода зимы и весны 1944 года. Тысячи и тысячи. Их не исчислила, не упомянула ни одна статистика, ни одна энциклопедия мира. Стыдно, дорогие земляне!"

"Забирали", так в те поры назывался в народе арест, и главного героя романа Костю и его мать, вечную ударницу. Парень написал письмо Сталину, заступился за Феню Думчеву. Обиду выказал: сдали с матерью шубу отца, геройски погибшего в бою, в фонд помощи фронту, а увидели ее на районном судье. За эту правду-матку и попали в уральскую каталажку. Костя год себе прибавил, чтоб в армию взяли, да руку сломал, пытаясь эавести трактор, - вот и обвинение готово: умышленное членовредительство.

А когда спасся от тюрьмы, было еще хуже. Из школы снайперов уехал с эшелоном на фронт, чтоб поскорее в бой, - упекли в штрафбат. Слава Богу, отделался легким ранением.

А кто они, хранители железного сталинского закона? Фанатики идеи? Коммунисты без страха и упрека?

У Корсунова вся эта рать - жрущая, пьющая, насилующая женщин, -умники, умеющие выживать в любых условиях. Всего и надо было - выдрать из себя совесть, последнее, что связывает безбожников с Богом.

Мэлс Сластин, бивший сапогом в живот Костину мать, пообещавший разорвать и съесть упрямого парня до суда, - звание чекиста заработал еще в школе. Сначала поправил свое имя: был Мэл - Маркс-Энгельс-Ленин, стал Мэлс - Сталина приписал. А Сталину служить надо. И Сластин упек своего учителя в ГУЛАГ.

Учитель на занятиях литкружка неосторожно высмеял стихи Мэлса, и обиженный донес: учитель читает школьникам запрещенных поэтов -Мережковского, Гумилева, Ходасевича. Бдительному комсомольцу - грамота и путевка в НКВД... Таков сталинский коршунок местного масштаба. А что на совести службистов московского полета? Того же Сергея Стольникова? От окопов спас себя, выстрелив в ногу. Не услышал, как его начальник Аристарх Каршин насилует Настю, его, Стольникова, жену. Оглох, может, и вовремя, с великой для себя пользой, а Настя взяла да и отравилась. Стечение обстоятельств. В Москве чекист Стольников влюбился - и опять же стечение обстоятельств. Сам же и арестовывал не состоявшегося тестя, честного комиссара Землякова. Умеешь покрывать своих, готов затоптать свое личное счастье ради служения товарищу Сталину - жируй, пока на тебя самого удочку не закинут. И жизнь растущего в чинах Стольникова складывается по сценарию доброго начальника - женил на дочке большого человека.

Так оно и сотворялось - будущее предательство, свершившееся в 1991 году. Стольниковы, каршины, мэлсы сластины - они жить хотели, они и продадут страну - за свою сладкую жизнь.

Вот какая мысль приходит после прочтения "Высшей меры".

Германия в романе предстает такой же - доносы, аресты. Сделал ребенка русской рабыне - в лагерь, где жирные заключенные идут на мыло. Так случилось с Гансом Рихтером. И Макс, вхожий в кабинет Геббельса, рисовавший саму Еву Браун, не может спасти брата.

Получается, что русские, идущие в бой "за Сталина", и немцы, гибнущие за фюрера, - заложники времени. Все приговорены к высшей мере. Чем не Страшный суд?

У Николая Федоровича Корсунова одновременно с эпопеей вышла книга воспоминаний "С Шолоховым..." Отсветы великого творчества на "Высшей мере" явственны... Дело, однако, не в подражании. Поток жизни той же мощи, да ведь и нельзя иначе - о судьбе русского народа речь.

Грандиозность охвата событий, исторических лиц, может быть, и делает книгу Корсунова отвечающей запросам современного читателя и господина Рынка: Гитлер, Геббельс, Гудериан, Паулюс, Сталин, Жуков, Павлов. Однако ж гложет сомнение: а не была бы эпопея еще пронзительнее, величавее - без этих знаковых фигур, без военных сцен?..

Самое дорогое в эпопее - мысль о выдюживании народом великих эпох. Как это было у нас, как это было у немцев. Тут, если бы и вводить баталии, так одну бы только окопную правду.

Но сделано у Корсунова так, как он сделал.

Его книга - подлинная энциклопедия крестьянской жизни предвоенного и военного времени. И еще, повторюсь, - горчайший укор потомкам победителей. Река Урал, казачий Яик, все мелеет и мелеет. Знать, жизнь у народа стала мелкой. Не достойны великой могучей реки... Утеряли землю пращуров, опоганили славу отцов-воинов, самих себя бы теперь хоть не потеряли.