Валентина Русанова в театре и в жизни

Виктор Наточий

В который раз смотрю в музкомедии вечер-спектакль "Минувших дней очарованье", этот обаятельный гимн русскому романсу, и невольно среди исполнителей выделяю Валентину Русанову. Трижды она выходит на сцену - и три разных характера выводит перед зрителями.

Вот совсем тихо, приглушенно звучат слова: "Отцвели уж давно хризантемы в саду..." Неподвижна фигура актрисы, только красивые пластичные руки словно вторят трепетным, страстным фразам скрипок. И каждое слово романса отражается своим оттенком чувства в нервном, подвижном лице. Грустное воспоминание о безвозвратном, давно прошедшем... "Калитку" она поет в полный голос, "вкусно" произнося каждый звук, и все украшения мелодии звучат так просто и естественно. Это ожидание женского счастья, которое обязательно будет - не случайно актриса завершает романс с внутренним затаенным теплом, словно боясь спугнуть ожидаемую встречу... И, наконец, "Записка", навсегда связанная с именем Клавдии Шульженко. Русанова не копирует исполнение знаменитой певицы, но какое-то неуловимое сходство с ее стилем пронизывает весь номер. Актриса выходит на сцену решительно, с подкупающе открытой и вместе загадочной улыбкой - а что вы сейчас услышите, словно интригует она. Женщина, все повидавшая и пережившая, со смехом, порой переходя на полуговорок, вспоминает свои давно прошедшие семнадцать лет - и финальное сожаление: "Я давным-давно уже не та" - неожиданно звучит так по-женски кокетливо и светло, что понимаешь: эта женщина по-прежнему полна жизни, жажды чувства...

Русанова не просто поет эти романсы, она играет женские судьбы, играет тонко и глубоко, страстно и полнокровно. Перед зрителем предстает не просто певица, владеющая покоряющей вокальной техникой, но актриса, умеющая внутренне преображаться и перерождаться, создавать характеры.

Я помню ее первое появление на оренбургской сцене - на открытии сезона в 1987 году она сыграла Адель в "Летучей мыши". Критика назвала это "приятным многообещающим открытием". К этому времени она уже была достаточно опытной и умелой опереточной актрисой. А до того...

Родилась Валентина Русанова в Волгограде, в обычной рабочей семье, была одной из четверых детей. Обычная по тем временам жизнь: школа, школьный хор, вокальная группа и драмкружок во Дворце пионеров. Закончив 10 классов, поступила в Волгоградское училище искусств на отделение артистов оперетты. Конкурс был большой, но страха у нее не было - был просто какой-то азарт: ну, как это я не поступлю?! Этого просто быть не может! И взяла она не вокалом, хотя пела на экзамене и Пепиту, и песню Тони об Одессе, - в ней увидели актерское начало, то зерно, которое изначально определяло в ней актрису.

После училища - театры в Иркутске, Красноярске, Свердловске. Хотя ее амплуа в училище определялось как "субретка", начинала она с ролей характерных: Мирабелла в "Цыганском бароне", Дуняшка в "Бабьем бунте", куртизанка Мери в "Левше". Как все начинающие, играла мальчишек и девчонок в сказках... По мере того, как присматривались к ней режиссеры, расширялся репертуар. В "Бабьем бунте" она переиграла все женские роли, кроме старухи, - начинала с Дуняшки, потом перешла на Маринку, а закончила ролью Насти. Так определилась одна из ее особенностей, свидетельствующая о широте актерского диапазона.

Адель в "Летучей мыши" была в числе ее любимых партий. В Оренбурге к ней добавились близкие к ее индивидуальности образы с ярким темпераментом - Сильва, Фраскита.

Оперетту Легара она впервые увидела в Оренбургском театре - и была ошеломлена музыкой. И хотя ей дали роль Долли, типично субреточную, Русанова уговорила концертмейстера разучить с ней партию Фраскиты. Делала для себя, преодолевая сложный материал - с неожиданными музыкальными ходами, модуляциями, сменой ритмов. Пела дома так часто, что даже попугай начал подпевать ей. А когда почувствовала себя готовой - показала режиссеру Владимиру Титенко. И на гастролях в Днепропетровске спела-таки долгожданную роль.

О ее последних работах - Долли в "Браке по-американски" и Любаше в "Севастопольском вальсе" - мне уже приходилось писать. Не буду повторяться, напомню только, что она получила за них премию областной администрации за лучшую актерскую работу года и премию "ОНАКО".

Коллеги всегда считали ее в актерском отношении везучей - дескать, все ей так легко дается! Даже муж, сам опытный актер Александр Козуб, порой говорил: да тебе ведь это ничего не стоит - вышла и... А ее поиски и мучения просто не так заметны внешне - не на пустом же месте возникают такие жизненные и такие разные характеры.

Когда она выходит в роли, неважно, на репетиции или уже на спектакле, она забывает обо всем, что ее окружает, ничего не видит и не помнит, кроме того, что она должна делать на сцене. Может, отсюда ее удивительная естественность и убедительность в любом образе. Но как только она уходит со сцены...

Вне стен театра мимо нее можно пройти, не обратив внимания, так мало в ее внешнем облике от опереточной примадонны - идет женщина, мать двоих детей, которой знакомы все наши повседневные заботы и проблемы. И они, действительно, не обходят ее стороной. Но здесь мне хочется дать слово самой Валентине Русановой, человеку прямому и решительному.

- Я устала. Усталость приходит тогда, когда в работе начинается какой-то разлад. Я не могу сейчас назвать нашу работу работой. Мы существуем. Актер - не актер, когда он работает один-два, от силы пять спектаклей в месяц. Мы теряем себя, деградируем, уходят наши профессиональные качества. Пытаемся что-то делать, карабкаемся, а вырваться не можем. Я не ропщу на свою творческую судьбу, но меня гложет, меня разрывает на части, что я не могу ничего сделать, не могу изменить эту ситуацию. Мы попали в какой-то замкнутый круг. Нельзя опускаться до полной нищеты, нельзя настолько опускать артиста, что он вынужден где-то на стороне подрабатывать, чтобы элементарно свести концы с концами. Я прежде всего должна ощущать себя человеком, профессия которого заслуживает элементарного уважения. А сейчас до чего довели тех же учителей, врачей... Для меня изначально на первом месте всегда была семья, а потом уже все остальное. И я никогда не представляла, не думала, что я не смогу прокормить... я уж не говорю, дать детям образование - музыкальное, какие-то кружки... Я живу не для того, чтобы работать, а работаю, чтобы жить. Значит, моя работа должна меня обеспечить. Мне не нужна машина, не нужна "фазенда", не нужны излишества. Но как выжить?

Такова Валентина Русанова вне сцены. Словно два разных мира сошлись в одном человеке: мир талантливой, блестящей актрисы - и мир обуреваемой никак не решаемыми вопросами женщины. У актрисы еще много впереди. Если только эти два мира перестанут так противостоять друг другу...

Фото Ларисы Терентьевой.