- Вы уже как-то говорили, что долгие годы живете в жестком режиме, отдавая отдыху лишь четыре часа в сутки. Этот график жизни выдерживается и сейчас?

- Иногда мне хватает для сна и двух с половиной часов. По-другому просто не получается, ведь помимо активного концертирования я постоянно занят осуществлением довольно серьезных музыкальных проектов, а их у меня тьма. Так в начале будущего года я намерен участвовать в постановке оперы "Видение Иоанна Грозного", написанной петербургским композитором Сергеем Слонимским. Опера готовится на сцене Самарского театра оперы и балета, это будет по существу мировая премьера. А уже 30 июня в Милане, в театре "Ла Скала" начнется работа над оперой Чайковского "Мазепа", и к тому времени я должен знать всю партитуру назубок. Это сложное произведение, в свое время не имевшее такого успеха, как другие оперы Чайковского. У меня есть шанс сделать все, чтобы современный зритель и слушатель принял и воспринял оперу по-новому.

- Что дают вам поездки в далекие от столиц города?

- Признаюсь вам, что провинцию я люблю больше, чем столицу, хотя и в Москве у меня немало друзей. Здесь люди чище, они в основном заняты каждый своим делом. Сейчас все больше аналитиков приходит к выводу, что возрождение России произойдет прежде всего через провинцию. А гениальных, талантливых и просто честных и работящих в глубинке всегда было больше, чем в городах. Так что я благодарен мэру Оренбурга за эту возможность бывать в городе моего военного отрочества: два оренбургских года дали мне очень многое для становления характера и взросления. С "благословления" Геннадия Павловича уже намечена дата очередного моего приезда - февраль 1999 года.

- В прошлый раз вы призывали россиян потерпеть, обещая в недалеком будущем улучшение их жизни. Прошел год. Не угас ли ваш оптимизм?

- Нет, я по-прежнему искренне верю в прогресс России. Конечно добиться резкого улучшения в короткие сроки невозможно, такая гигантская страна! Наивно надеяться на то, что одновременно вся колоссальная масса населения ощутила плоды благих перемен... Старшему поколению очень трудно принять новые условия жизни, но молодые все увереннее адаптируются, они меняют профессии, выбирая для себя дело по принципу востребованности в настоящее время, а не потому, что это было престижно прежде. Радует и насыщение рынка товарами, а изобилие непременно приведет к понижению цен, ведь раз товар есть, он должен быть продаваем.

- Случается ли вам встречаться с недоброжелательным отношением к себе?

- Везде и всегда можно встретиться с неприятием твоих поступков или неприязненным отношением. Как-то на улице ко мне подошли две женщины и сказали: "Мы вас ненавидим, вы тут квартиры у нас покупаете..." Вроде, я что-то присвоил неправедными путями. Я никогда ничего ни у кого не беру просто так. Даже когда на официальном уровне мне решили подарить какой-то особнячок в Москве, - я отказался. Да, мы купили помещение для перевозки нашего семейного архива, который очень ценен и нужнее здесь.

Но гораздо чаще я сталкиваюсь с человеческим пониманием, добротой и любовью. А потому и отвечаю на эти чувства своей любовью к людям. Проявить эту любовь мне легче всего через свою профессию. Вообще, я довольно скромно оцениваю свои возможности: исполнитель должен помнить, что всегда находится между гением и тем, кому предназначено творение искусства. Но в то же время для меня это очень ответственно, ибо я свою роль рассматриваю как миссию хорошего проповедника, который, как всякий священнослужитель, стоит между Словом Христовым и народом.

Меня иногда спрашивают: зачем вы занимаетесь политикой? Я не занимаюсь политикой, просто, когда я вижу, что людям плохо, я не могу им не помочь.

- Какие у вас отношения с писателем Солженицыным сейчас?

- Очень дружеские. Настолько, что мы с ним переговаривались по телефону этой ночью: мне позвонили сюда в Оренбург и сообщили, что он меня разыскивает. Давайте привыкать к тому, что каждый человек совершает за свой жизненный путь какие-то большие и малые поступки. И если он сделал хотя бы один общественно значимый, нравственный поступок, который влияет на национальную историю целого народа или государства, то мы должны помнить об этом всегда и платить своей благодарностью. Я Солженицына по-прежнему люблю, чту и преклоняюсь перед его мужеством. По случаю его восьмидесятилетия я твердо пообещал дать в честь него концерт, весь сбор от которого пойдет в фонд Александра Исаевича.

- О вас уже привычно говорят: человек мира, музыкант мира. Но где для вас существует тихая пристань? Где-то же вы отдыхаете?

- В самолете. Для меня двухчасовой перелет - лучшее время отдыха. Мне приходилось давать концерты и в Гватемале, и в Эквадоре... Вот сейчас я летел в Вашингтон из Токио через Тайвань, Гонконг, Париж. Чтобы вы представили, сколько мне приходится быть в небе, расскажу о ближайших планах. Уже завтра я должен буду пересаживаться из самолета в самолет, чтобы к вечеру прибыть в Париж, где 31 состоится мой концерт. Третьего июня я улетаю вечером из Парижа в Берлин, там я участвую вместе с Национальным оркестром в так называемом концерте милосердия, средства от которого распределяет сам президент. Седьмого июня из Берлина я прилетаю в мой родной город Баку, чтобы дать там мастер-классы для оркестра и студентов консерватории. Семнадцатого вечером я прилетаю в Москву для участия в церемонии награждения премиями выдающихся деятелей музыкального искусства. Двадцатого рано-рано утром придется выехать в Нижний Новгород на открытие нового фестиваля "Арзамас-16". А в промежутке между фестивальными мероприятиями непременно выберу день для поездки в одну из нижегородских деревень, где на средства нашего с Галиной фонда построен роддом, оборудованный по последнему слову техники. Мне показали целый список детей, которые были бы по существу приговорены к смерти, если бы они родились в обычном родильном доме, где нет такого оборудования. Меня уже пригласили на очередной день рождения самого первого пациента, рожденного в этом роддоме: родители назвали его Мстиславом. Вот ради таких моментов стоит жить...