Ольга Мялова

… В небольшом светлом кабинете по разные стороны стола – двое незнакомых нам людей. Один – молодой, но сутулый, с обрюзгшим уже бледным лицом. Другой – средних лет, кряжистый, в казачьей форме – жестом поощряет остановившуюся на полпути авторучку:

- Продолжай, продолжай. Вот здесь: фамилия, отчество… Ты, наверное, и писать уже разучился? Или раздумал?

- Нет.

- Руки дрожат?

- Дрожат…

- Пиши: «Прошу вас устроить меня на казачий хутор атамана Голодникова, так как я являюсь хроническим алкоголиком, и только трудотерапия поможет мне встать на ноги». Мы тебя вытащим из этой трясины…

Прошло больше полугода с тех пор, как на казачьем хуторе Михаила Голодникова, единственном в Приволжском округе реабилитационном центре для больных алкоголизмом и наркоманией, побывали с визитом столичные гости. Московские кинодокументалисты снимали здесь фильм о хозяине-атамане и его подопечных. Что вдохновило молодого режиссера Алексея Аристова, выпускника Всероссийского государственного института кино имени С. Герасимова (больше известного как ВГИК)?

- В «Литературной газете» мне попался очерк Александра Старых «Пятый элемент атамана Голодникова» (впервые был напечатан в «Вечернем Оренбурге», №16, за 19 апреля 2006 г. – О.М.). Я тогда подумал: вот герой для моей дипломной работы! – рассказывал Аристов. – И не ошибся – таких людей очень мало. Голодников, может быть, один на всю Россию…

И вот, наконец, долгожданный результат – двадцатипятиминутная документальная картина «Хуторяне», смонтированная в мастерской неигрового кино Б.Я. Кожевникова и Е.И.Резникова, очень самобытная по режиссуре и тематике… Хотелось бы, чтобы фильм показали на местных телеканалах, и любой оренбуржец смог бы оценить работу москвичей, снявших незаурядный видеоряд о наших земляках.

Первое, что удивит зрителя (приятно или неприятно – в зависимости от вашего отношения к новаторскому, нетрадиционному, авторскому кино), – отсутствие авторского текста и сюжета как такого. Вообще! Из-за этого многое останется непонятным непосвященному – почему, например, хрипит атаман Голодников? Что за башня с голубым куполом строится во дворе хутора? Кто, наконец, все эти люди?.. Впрочем, мы-то с вами знаем, о чем речь.

Собственно, фильм представляет собой нарезку кадров – но столь мастерскую, что сцены, монологи, пейзажи переходят друг в друга без малейшего диссонанса. Скажем, заготовка кормов, сопровождаемая трехслойным матом работяг, сменяется выступлением казачьего ансамбля «Караванный» на X международном фестивале джаза «Евразия». С одной стороны, удается игра на контрасте, с другой – выглядит это естественно и понятно. Еще не смолкли звуки саксофона, выводящего «Коробейников», как эпизод снова сменяется: перед нами серая весенняя степь, на фоне белого пустого неба скачет темный всадник - казак в папахе, бурке, с нагайкой наперевес… Его появление, все еще сопровождаемое вальяжной «музыкой буржуев», производит совершенно неожиданное ощущение – будто действительно в дореволюционную Россию перенеслись… И что-то есть угрожающее, неумолимое в этом надвигающемся всаднике, в этом живом биче человеческих пороков, униженности и слабости.

… Упомянутая мной сцена с заявлением - пролог к фильму. А эпиграфом к нему стала жутковатая фраза главного нарколога Оренбургской области и Приволжского федерального округа Владимира Карпеца: «Бес, сидящий в голове, переборет Бога в душе...» Вот поэтому при просмотре фильма, даже самых, казалось бы, жизнерадостных эпизодов, не можешь отделаться от мысли, что перед нами – своего рода… чистилище. А как же иначе, ведь воскреснуть может только умерший.

Этому же гнетущему – и в то же время странно светлому - ощущению способствует и основной саундтрек фильма – тревожная, психоделическая музыка Эдуарда Артемьева. Она оттеняет голые деревья еще не вышедшего из зимней спячки леса, апрельскую грязь, дым весенних костров (жгут прошлогоднюю траву). Вороша костер палкой, парень с затравленным взглядом бесцветно рассказывает:

- Из одной школы меня выгнали, потом из другой… А тут пацаны во дворе – с пивом, с водкой. Откажешься – начнут быковать. Вот так, потихоньку, я начал спиваться… Потом в чужую машину влетел, отсидел полтора года… У себя во дворе, в Южном, я, можно сказать, стал просто гноем. Никто со мной не общался, не здоровался, не уважал, ходил один… День напьюсь, день отлежусь – и по новой! Пробовал закодироваться – не помогает. И тогда мать сказала: «Есть такой хутор – казачьего атамана Голодникова. Там алкоголики и наркоманы проходят лечение трудотерапией. Серьезной трудотерапией…» - После полуминутной паузы паренек выдает слова, которые полоснут по сердцу любого, более или менее чуткого зрителя:

- Мне здесь хорошо. Я здесь, по крайней мере… не изгой.

Отлично воспроизведен на экране образ главного героя – самого Михаила Петровича. Появляется он в кадре нечасто, но чаще, пожалуй, и не нужно - у зрителя возникает ощущение тайны, заинтересованность: что же это за удивительный широкоплечий человек, которого здесь чтут, уважают и любят в равной степени?.. И по всему видно – хозяин. Вот снова батька сидит у себя в кабинете, напротив – новичок.

- Давай так, чтобы мы с тобой долго дружили, не скандалили. Чтобы ты понял – все это делается ради тебя. Не для меня. Ты мне здесь не нужен – у меня без тебя работников хватает, - хриплым шепотом говорит атаман. И говорит строго. - Но мне нужно, чтобы ты переломил себя. Как отец твой – ведь он был у меня, сам знаешь. Теперь не пьет, нет? Нет… – Тут волевое, строгое лицо атамана расплывается в лучистой улыбке, открывающей нам человека не только исключительного характера, но и редкой души. – Вот и мне нужно, чтобы ты не опозорил ни меня, ни родителя.

Фильм – закольцован: в самом конце - снова степь, снова открытый простор, катящееся к горизонту перекати-поле… Огромное небо – как символ надежды, стремления освободиться от грешных и грязных пут и уверенности, что все, несмотря на четыре стены, дисциплину и тяжелый труд (а вообще-то – благодаря им), все будет хорошо… Обязательно будет. И не случайно финал картины озвучен старой песней Юрия Шевчука: «Вышел из комы ночью - там, где храм на крови без крова. Капельницы – в клочья… Жить начинаю снова…»

Стоит посмотреть «Хуторян». Стоит простить молодому режиссеру мелкие недостатки, недосказанность и неопределенность – лес важнее деревьев. «Мы смотрели и плакали», - поделился впечатлениями от фильма сам атаман Голодников. Вот эта-то нехитрая фраза, эта искренняя реакция самих героев фильма - лучшие комплименты его авторам.