Владимир Семенов, историк

Послужного списка Оренбургского губернатора Н.Н. Бахметева пока не обнаружено, но на основании документов можно восстановить основные этапы его деятельности в должности Оренбургского военного губернатора. Полный титул, который он сам указывал в представлениях на имя Государя императора ПавлаI, а затем и Александра I, таков: генерал-майор. Оренбургский военный губернатор, управляющий гражданской частью по сей губернии, начальствующий Оренбургским пограничным краем, инспектор Оренбургской инспекции по инфантерии, шеф Рыльского мушкетерского полка, орденов Российского Св. Анны 1-й степени, кавалер и мальтийского Святого Иоанна Иерусалимского командор Бахметев.

Губернатор Николай Николаевич Бахметев поступил на эту должность молодым человеком в царствование Павла I, был строгим притеснителем и гонителем казаков.

В его время Оренбург состоял из бедных домиков, в которых жили казаки. Силою выселять их из города Бахметев не желал или считал незаконным. По народной молве, он через особых людей заставлял поджигать кварталы с плохими домами и таким образом переселил их из города в Форштадт, населенный тогда как казаками, так и солдатами, жившими в нижних улицах к Георгиевской церкви, где тогда расположен был артиллерийский парк. В городе остались одни казачьи чиновники.

Николай Николаевич Бахметев происходил из старинного дворянского русского рода. Родоначальником Бахметевых и Бахметьевых (в старину также Бахметовы и Бахметьевы) был Аслам (Ослам) Бахмет, во святом крещении Иеремия, прибывший в Москву к великому князю Василию Васильевичу в 1469 году вместе со своими родственниками-царевичами Касимом и Ягуном Бахметами. Праправнуку его, Евтихию Дорофеевичу, была пожалована в 1562 году волость Собакина в Арзамасском уезде. Сын Евтифия - Ерофей был воеводою в Муроме. Потомки его в XVII в. служили воеводами, стольниками и стряпчими. Яков Хрисанфович, писавшийся Бахмионовым, был полковником при Петре Великом и комендантом Петропавловской крепости в С.-Петербурге. Бахметевы записаны в шестую часть родословной книги Новгородской, Московской, Пензенской и Саратовской губерний.

Генерал-майор Н.Н. Бахметев был назначен Оренбургским военным губернатором в сентябре 1798 года. За год до этого, в июне 1797 года, все губернские учреждения были переведены из Уфы в Оренбург, но здесь они оставались недолго. Из-за недостатка помещений для присутственных мест в 1802 году они были обратно возвращены в Уфу. Военный губернатор со своими службами остался в Оренбурге, ближе к границе.

Бахметев, ознакомившись в Оренбурге с пограничными учреждениями, сделал 25 января 1799 года представление императору Павлу I о преобразовании пограничной экспедиции и суда в комиссию пограничных дел. Пограничный суд Бахметев предлагал упразднить "не только по бесполезным казне издержкам, на содержание его отпускаемых, но и по предметам, для коих он существует, совсем не нужен". Император Павел I представление Бахметева одобрил 19 марта 1799 года и тогда же утвердил штат Пограничной комиссии. 27 мая 1799 года Пограничная комиссия была открыта.

В годы правления Бахметева, вследствие внутренних раздоров, киргизы реже, чем прежде, нападали на Оренбургскую линию, но торговые караваны не смели показываться в степи. Большой караван был разграблен в 1799 году. Пограничное начальство употребило всевозможные меры к возврату награбленного, но они ни к чему не привели.

16 октября 1799 года было Высочайше повелено в Оренбургской губернии учредить особую епархию 3-го класса, а чтобы избежать больших расходов на постройку помещений архиерею, пребывание его назначалось в г. Уфе, в имеющемся там казенном доме. Епархии было присвоено название "Оренбургской и Уфимской". К епархии причислялись города: Уфа, Оренбург, Троицк, Челяба, Верхнеуральск, Бузулук, Бугуруслан и др.; всего в епархии насчитывалось 205 церквей. Первым епископом был назначен преосвященный Амвросий Келембет (1750-1825). Епископом он был с ноября 1799 по май 1806 г.

29 ноября 1799 года по Именному указу по всей империи повелено было завести в селениях всякого звания, казенных и владельческих, запасные хлебные магазины. На каждую ревизскую душу полагалось по три четверти ржи и по три четверти ярового хлеба - овса или ячменя, какой где родится, собирая его со всех поселян, которые живут селениями и питаются произведениями земли, кроме кочующих народов.

Оренбургский военный губернатор генерал-майор Бахметев ходатайствовал перед Сенатом об освобождении казаков от заведения хлебных магазинов, поскольку казаки отправляют всегда по очереди службу, старики же из них и малолетние не в состоянии быть такими хозяевами, чтобы можно было собирать с них хлеб в магазин, ибо "большая часть казаков, не имея у себя собственного хлеба, покупает следующий с них за детей с базара по высоким ценам, через что происходит при сборе великая недоимка; хотя же некоторые производят и хлебопашество, но только для своего единственно употребления и то по одному яровому". Представление Бахметева Сенат признал убедительным и потому своим указом разрешил освободить казаков от сбора запасного хлеба.

Что же касается участия казаков в содержании почты и полиции, то Бахметев обязал их отбывать все те повинности, какие исполняют мещане и все вообще городские и деревенские жители. В своем предложении от 24 января 1800 года в войсковую канцелярию он писал, что казаки избавлены от податей и рекрутских наборов, и следовательно, если бы остались свободными от отбывания почт, эстафет, содержания почты и полиции, "тогда бы были собственно себе лишь полезными". Бахметев обязал казаков отбывать почты и эстафеты лично или наймом, выставляя лошадей для возки почт, курьеров и проезжающих. В содержании остальных почтовых станций в губернии, по расписанию губернского правления, казаки должны были участвовать деньгами. Земскую почту казаки отбывали преимущественно натурою.

15 августа 1801 года Бахметев получил рескрипт Александра I, в котором было выражено желание императора иметь в Оренбурге (как, впрочем, и еще 16 городах России) училище для местных дворян.

В 1803 году была создана временная комиссия для рассмотрения проекта о заведении военных корпусов в губерниях. Однако в список десяти городов, в которых за казенный счет открывались военные училища, Оренбургу попасть было не суждено. Главной причиной стало решение Сената от 5 марта 1802 года, согласно которому Оренбургская губерния перестала быть центром.

При Бахметеве шло увеличение численности Оренбургского казачьего войска, за счет зачисления в него новых казаков. Так, в 1801 году военный губернатор зачислил в войска трех малороссов, проживающих в губернии без письменных видов (т.е. документов), восемь башкирцев, трех мещеряков, одного татарина, одного персиянина, принявших крещение, семь человек не помнящих родства, четырех человек детей работных, пять человек детей своекоштных, двадцать два человека незаконнорожденных, по просьбе их матерей, и одного калмыка, бежавшего из плена. Непомнящих родства, согласно манифесту от 2-го апреля 1801 года, "сходно их желания" определяли в казаки, также и новокрещеные башкиры записывались в войско, не испрашивая согласия общества, а лишь по ордерам Бахметева.

В войсковом архиве имеется копия с именного указа Александра I от 17 июля 1801 года к Бахметеву, в котором Государь пишет, что "мнение Бахметева о перечислении из Стерлитамакской округи разных деревень ясачных татар 175 душ и Бузулуцкой округи деревни Старой Мансуровой, служилого татарина Батырши Мансурова, просящего о приписке их в казацкое войско в деревню Зубочистку, он находит основательным для защищения границы, в чем наклонить их можно отводом им в назначенном месте земли плодородной в достаточном количестве.

В 1802 году в Оренбургском войске по спискам числилось офицеров и старшин 248 и казаков 9112 человек. В Ставропольском (г. Ставрополь - современный г. Тольятти) калмыцком войске старшин и казаков 2869 человек.Башкирцев и мещеряков, отбывающих службу на линии, 5519 человек. В двух конных тептярских полках, сформированных в Оренбургской и Вятской губернии, было 1030 человек.

На службу зачислялись вновь и казаки, выпущенные из плена. По ведомости, составленной статским советником Жуковским, с 1758 по 1800 год киргизцами было пленено 2893 человека. За выходящих из киргизского плена казна не платила, а платила лишь за "хивинских и бухарских пленников". В 1801 г. вывезен был из плена отставной казак Нижнеозерной крепости Макар Мамин, плененный на сенокосе и увезенный в Хиву в 1795 г. В Пограничной комиссии заплатили за него 195 рублей из казны. Пленен этот казак в числе 19 человек. В августе 1801 года казак Нагайбацкой крепости Яков Прокофьев был отряжен в разъезд с шестью башкирами, где был схвачен 40 киргизами, скрывающимися в овраге у Вязовского редута.

Оренбургский казак Михаил Ляпин в 1784 году был пленен, находясь с девятью оренбургскими казаками в конвое солевозов от Елшанского редута до Разбойного оврага и был продан в Хиву, а затем выкуплен туркменцем и привезен на судне в Астрахань. Другой казак, Федор Кабанов, был пленен в 1771 году. В Хиве ему дали в жены девку Прасковью Фомину. Он прижил с ней детей, но все дети померли. Пробыл в плену 29 лет. Продавали в плен и сами каргалинские татары. Так, например, продали они Василису Иванову - 60 лет, приехавшую в Септовскую слободу к русскому кузнецу за долгом".

Ввиду того, что срок службы казаков в Военной коллегии от 4 ноября 1798 не был упомянут, войсковая канцелярия испрашивала разрешения Бахметева, "каким образом поступать в рассуждение отставки от службы подведомственных ей казаков". Бахметев предписал: "казаки должны быть в службе до тех пор, пока кто оную отправлять в силах", а если же "кто придет в какую уже старость или болезнь, что за оною исправлять службы не найдется в состоянии, таковых представлять к главному воинскому начальнику с означением кто зачем исправлять службы не может". Это разъяснение наиболее красноречиво характеризует порядок несения службы казаков в 18 веке, а также самого военного губернатора.

По сведениям, дошедшим до генерал-майора И.В. Чернова: "одного из пехотных полков солдаты, по послаблению их шефа, генерала Бахметева, много обижали и даже грабили горожан, суда на них не было".

Строгий нрав военного губернатора подтверждают и многие его распоряжения. Кроме приведенного распоряжения Бахметева о бессрочной службе казаков приведем еще несколько документов из войскового архива. По его предписанию 18 января 1799 года майору Углицкому поручено было исполнить экзекуционный лист над казаками Скобелкиным, Кадышевым, Чернышевым, Кичигиным и Султановым, обличавшихся в ложных жалобах на своих начальников. Согласно этому предписанию первым четырем по три, а последним по одному наказанию шпицрутенами учинено февраля 7 дня".

4 мая 1802 года Бахметев отклонил ходатайство Войсковой канцелярии о выдаче провианта сверхкомплектным казакам, живущим на линии.В одном из дел того же года есть предписание Бахметева о том, что он будет судить как дезертиров, кто окажется в станице отпущенным раньше срока с летней службы и что атаман Зубков за отпуск казаков, бывших в крепостях Ильинской и Гирьяльской, со взяткою с некоторых по 20 р., а прочих по 5 р. фуражных и жалованья, уже отдан под суд и судится.

В подчинении главного начальника Оренбургского края и Оренбургской пограничной комиссии с 1801 года стала находиться и Букеевская орда. 11 марта 1801 года султану Букею Нуралиеву с подвластным ему народом части малой киргиз-кайсацкой орды, было разрешено кочевать навсегда между р. Уралом и Волгою, на землях, оставленных бежавшими в 1771 г. в Китай калмыками. Переселенцы получили название внутренней Букеевской орды.

Император ПавелI, разрешая это ходатайство, пожаловал султану Букею золотую медаль со своим портретом, для ношения на шее на черной (мальтийской) ленте. Букей с 7-10 тысячами киргиз перешел на жительство в Рын-Пески (осенью 1801 года) у побережья Каспийского моря.

Не оставалась без внимания военного губернатора Бахметева и учрежденная в его бытность епархия "Оренбургская и Уфимская".

29 января 1802 года в Духовное Оренбургское правление поступило сообщение о том, что согласно предписанию Бахметева велено было передать из ведения войсковой канцелярии Протопопу Георгиевской церкви, всего в размере 139 р. 29 к., для хранения при церкви. Согласно отношению епископа Амвросия документы приказано было проверить с 1781 по 1801 годы, а для счету отрядить из Войсковой канцелярии в Духовное правление депутата полкового сотника Авдеева. У казначея Харитонова (который потом утопился) при ревизии не оказалось 3280 руб. Растрата вся была пополнена за счет его имущества.

Ордером от 14 мая 1802 года Бахметев указал, что епископ Амвросий заметил, что военные начальники в крепостях имеют у себя церковную сумму и ею распоряжаются без согласия священников и притом Бахметев предписывал немедленно сдать церковные суммы в непосредственное хранение церковнослужителям и церковным старостам.

Перемена пограничного суда и экспедиции Пограничной комиссией (1799) не уменьшили внутренних служб в орде, от которых собственно страдали торговые караваны. После того как хан Малой Орды султан Ишим, старший сын хана Ирали Абулхаирова, был убит Сарьмом Даутовым, на его место большинство населения малой орды желало избрать в ханы султана Каратая Нуралиева, энергичного и храброго человека, о чем и было доложено пограничной экспедицией, но решено было управлять ордою без хана - ханским советом. Однако киргизы для разбора дел в совете являлись и вторая попытка управлять ордою без хана также не удалась.

16 сентября был избран в ханы султан Айчуваков, сын Абулхаира, и утвержден 31 октября 1798 г. Айчувак был стар, глух, без воли и энергии, а народ считал его похитителем власти у султана Каратая. Последствием этого были внутренние смуты и грабежи, а набеги на наши границы и преимущественно на башкир усилились.

7 мая 1803 года генерал-майор Бахметев предписал командировать немедленно из оренбургских русских казаков благонадежных и исправных 15 человек, чтобы в том числе находились знающие кузнечное, плотничье и печное мастерство. При одном начальнике хорунжем Шубине и Никольской станицы есауле Абдуле Кариме Мухамет-Каримове, со своим оружием без лошадей и послать их к свите Его Величества поручику Гавердовскому, которых и считать в особой комиссии при Гавердовском.

В этом же, 1803, году посольство под начальством Гавердовского (Якова) было отправлено из Оренбурга в Бухару. Назначение посольства - предъявить Бухарскому хану требование о выдаче беглого тептяря Валита Халитова, делавшего в Бухаре фальшивые русские ассигнации, и улучшить торговые отношения. Гавердовский вез от Государя подарки хану Бухарскому. В переводчики был назначен губернский секретарь Мурсалим Бекчурин. С Гавердовским пошел и купеческий караван с червонцами и товарами на сумму 296846 руб.

Возбужденные слухами о несметных богатствах каравана, киргизы 9 сентября в числе 1000 человек обрушились на отряд у урочища Ходжа-Берген (недалеко от р. Сыр-Дарьи) и несмотря на отчаянную защиту горсточки казаков (было 15 человек оренбургских казаков и 9 человек из 2-го Тептярского полка), разграбили караван. Гавердовский, отступая с боем и всякими лишениями, 27 сентября вернулся в Оренбург.

Из-за продолжающихся неурядиц в орде и обеднения многие киргизы проявили большое стремление к переходу на жительство в Башкирию. Многие из беглецов просили разрешения пограничного начальства на поселение в Башкирию, а еще больше их селилось тайно, без всякого спроса. Киргизы приходили на русскую границу и даже продавали своих детей, иногда за несколько четвертей хлеба. Киргизы нередко предлагали себя русским принять их в рабство или желали поступить в казачью службу при согласии принять христианство. Решать этот вопрос пришлось другому военному губернатору, князю Волконскому. Н.Н. Бахметев в дальнейшем был Смоленским (1812) и Волынским (1815) губернатором.