Наталья Грищенко

«Маму я видела несколько раз в жизни, и все время она была пьяной, грязной и побитой…» Это строчки из письма пятнадцатилетней Наташи. Девочка просит найти ей новую семью…

Нашли на грядке

Смена закончилась. Воспитанники летнего лагеря Центра помощи семье и детям разъехались по домам. Еще вчера шумные комнаты опустели. Лелька сидела на подоконнике и смотрела на железный забор, ограждающий территорию Центра от нормальной жизни, в которой родители заботятся о своих детях, водят их в цирк, строго проверяют домашние задания и ругают за невымытую посуду. Ее в этом «семейном» мире никто не ждал. Кто-то ласково погладил Лелькины волосы. Девочка вздрогнула и смахнула предательскую слезинку.

- Скучаешь?

- Да нет, Оксана Александровна, – все нормально. Скучать некогда, щас пойду на кухню, с обедом помогу.

- Слушай, а поехали к нам на дачу! Смородину собрать поможешь, с моими девчатами познакомишься, - неожиданно для себя самой предложила воспитательница…

Мелкие ягоды мялись в неумелых пальцах. Вся земля вокруг куста была усыпана испорченной смородиной, а в ведерке только донышко закрыто. Лелька огляделась, народу много, но вроде никто не наблюдает. Разозлившись на свою неумелость, девочка поставила ведерко и пошла собирать яблоки.

- Руки тому оторвать, кто всю смородину испортил! – не сдержалась Люся – восемнадцатилетняя дочка Оксаны Александровны.

У Лельки от обиды слезы навернулись – она же так старалась!

- Да пропади пропадом эта смородина. Лучше яблоки собирать буду… - ворчала себе под нос Лелька. Она не знала, что воспитательница постоянно за ней наблюдает и думает: как же эта курносая, строптивая девчушка похожа на ее дочерей… С дачи большая семья Огалевых вернулась домой только на следующий день. Вместе с Лелькой. Вопрос о том, чтобы отвезти девочку в приют, даже не вставал. Муж Оксаны Андрей вместе с зятем доставили урожай на пятый этаж и поехали ставить машину.

- А как же я? На автобусе поеду? – осторожно поинтересовалась Лелька.

- Куда поедешь? – Оксана Александровна будто не поняла вопроса. – Сейчас ужин будем готовить, иди руки мой…

Не та мать, что родила…

Так тринадцатилетняя сирота при живых родителях обрела новую семью. А Оренбург – одну из первых семейно-воспитательных групп. Это – официальное название новой формы устройства детей, оставшихся без попечения родителей. Пока о ней мало кто знает, но дело обещает стать перспективным. Во-первых, требуется минимум документов: медицинская справка и свидетельство о законопослушности. Во-вторых, достаточно скромные претензии к условиям проживания – было бы место, куда поставить кровать для нового члена семьи, да рабочий стол. В-третьих, семейный воспитатель получает зарплату и пособие на ребенка.

- Семейно-воспитательная группа подразумевает временное пребывание детей, - рассказывает директор Центра помощи семье и детям Ольга Макарова. – Но это вовсе не значит, что впоследствии нельзя будет оформить опекунство или усыновление. Семья душой прирастает к ребенку, а он - к ней. Решившись на «временное» воспитание, люди уже не могут отказаться от человечка, ставшего родным.

- Как подбираете воспитателей? Вдруг им окажется случайный человек, ищущий лишь выгоду?

- На знакомство с потенциальной семейной группой и подготовку воспитателя уходит около двух месяцев. Этого времени достаточно, чтобы выяснить истинные причины, побудившие людей взять чужого ребенка. А с выгодой… ну, о чем здесь можно говорить? Ставка воспитателя по двенадцатому разряду – 1360 рублей за одного ребенка. Ежемесячное пособие: 2 тысячи - на питание, 1 тысяча – на одежду и обувь и 450 рублей – на хозинвентарь. Согласитесь, в семье ребенку требуется больше. К тому же, социальные работники регулярно навещают семейно-воспитательные группы, следят за тем, чтобы деток не обижали, содержали как положено и создавали все условия для их развития…

«Простить пока не могу…»

Огалевых сотрудники соцзащиты проверяют не реже двух раз в месяц. Для семьи они такие же гости, как все, кто приходит в хлебосольный дом. Чай с пирожными, беседа по душам… Только Лельке в часы таких визитов неуютно. Строгие женщины – неприятное напоминание о ее прежней жизни. Настороженно девочка отнеслась и к журналисту. По натуре открытая и смешливая, Лелька подчеркнуто вежливо предложила чай и отогнала огромного рыжего кота.

- Осторожнее, Кекс может оцарапать, - предупредила маленькая хозяйка.

Но уже через пять минут разговора девочка оттаяла. Перебивая Оксану Александровну, она рассказывала, как схлопотала замечание за разговоры на уроке, какие блюда научилась готовить на курсах кулинарии и как они с Люсей каждый день встречают маму с работы. Улыбчивое личико потускнело только когда заговорили о маме настоящей.

- Мы на днях посылку от нее получили, - рассказывает Оксана Александровна. - Варежек, носочков Лельке навязала. А она к ним даже не притронулась – убрала подальше и замкнулась в себе на весь день.

- Обидно так, что физически это ощущаю, - призналась Лелька. - Я даже говорить о ней не могу. Четыре года с ней не виделась. Она письма иногда шлет, но я не отвечаю. Не могу пока простить…

Отца девочка не видела около года, хотя он живет в Оренбурге. Их последняя встреча оставила на Лелькином сердечке еще один шрам… Ее отец – дядя Андрей, который «чуть ли не дерется» с Оксаной Александровной из-за пирожного, приготовленного Лелькой, возит ее в воскресную школу, радуется каждой «пятерке»… За разговором я и забыла, что девочка в семье недавно.

- Как вы отдыхаете, где отпуск провели? - спросила Оксану Александровну. Та рассмеялась:

- Да мы же вместе всего полгода. Не успели еще в отпуск съездить.

Очерствели душой?

В Оренбурге сейчас всего три семейно-воспитательных группы. Четвертая пока проходит «курс молодого бойца». Почему так мало? Отчасти потому, что направление это еще очень молодое. Оксана Огалева, к примеру, уверена, что все дело в нашем «новорусском» менталитете.

- Это раньше даже очень бедные люди запросто брали в семью по нескольку ребятишек, - говорит Оксана Александровна. – Сейчас многие очерствели душами. Я и на новой работе, и знакомых убеждаю, что не надо бояться протягивать руку помощи. Ответ один: своих бы прокормить. Увы, все чаще благополучные родители заботятся лишь о том, чтобы чадо было сыто и одето. А что у ребенка в душе и на уме, их не волнует. Где уж таким о чужих брошенных детях думать. Но вот еще один яркий пример: недавно в одной из телепередач обсуждали семейно-воспитательные группы. Ведущий рассказал о детдоме, который закрыли на капремонт, а детей на время разобрали сотрудники. В итоге ни один ребенок из ста трех не вернулся в казенные стены. Знаете, до чего договорились участники шоу? Они сделали вывод, что тот детдом был очень плохим… Да каким бы хорошим ни было казенное учреждение – детям всегда лучше в семье! А взрослые, начав заботиться о чужом ребенке, уже не всегда могут от него отказаться…

«Найдите мне новую маму…»

В последние годы в Оренбуржье начала развиваться еще одна новая форма устройства детей в семью – патронатное воспитание. Его главное отличие от семейно-воспитательных групп в том, что курируют такие семьи не органы соцзащиты, а управление образования. В остальном – практически то же самое. Но берут на патронат преимущественно малышей. А что делать подросткам?

- Увы, ребята, которым исполнилось двенадцать лет, практически никому не нужны, - признается директор Центра помощи семье и детям Ольга Макарова. – Их даже в интернаты не берут! Что уж говорить про семьи. У нас в приюте они могут жить, пока не закончат девятый класс. После этого мы направляем их в училища, а по сути – на улицу…

За время работы Ольги Макаровой – с 2002 года - через Центр прошли восемьсот детей. В детские дома и интернаты взяли только девять из них, усыновили одного, под опеку приняли тринадцать, в ПТУ направили пять. Остальные вернулись в свои, в основном неблагополучные семьи. Многие из этих детей приходили в приют не раз. Были и такие, кто просил о помощи в одиночку, так как хлопотать за них некому. Сама пришла в Центр и Наташа – пятнадцатилетний ребенок, не по своей воле вкусивший взрослой жизни.

- До тринадцати лет жила у бабули в Ставрополе, - рассказывает Наталья. – Когда она умерла, я приехала в Оренбург к папе. Но у него оказалась другая семья. «Иди ищи свою мать…» - с этими словами пьяный отец выгнал меня из дома. Чтобы выжить, устроилась официанткой в летнее кафе, на заработанные деньги снимала комнату. Когда наступили холода и работы не стало, пришла в приют. Мне здесь хорошо – за месяц даже на два килограмма поправилась. И люди вокруг – добрые. Но я очень хочу в семью!..

Вечером, когда все уроки сделаны, а танцевальные па отрепетированы, Наташа пишет стихи. Пока на бумагу льется лишь боль, которую не в силах удерживать в себе детское сердце. Но сквозь эту боль пробиваются строчки надежды. Девочка искренне верит, что будет у нее свой дом, семья и люди, которых она сможет назвать родными.