* * *

Сейчас, когда народу тяжело

И бедность не отходит от порога,

Случилось так, что город и село

Одновременно вспомнили про Бога.

И тех, кто вспомнил, множится число.

Мы в доброте давно известны ленью.

Зато нам зло - поныне ремесло,

И мастера мы в этом, к сожаленью.

Себя приблизишь к Богу лишь трудом.

Но если труд не высится над чревом,

То и увешанный иконами весь дом

Не домом называется, а хлевом.

Голос вопиющего

Схимонахине Зосимии

Я маму звал, к сырой земле припав,

Душа по маме сорок дней кричала,Но шелестом чилиги, майских трав

"Спит, не буди!" - могила отвечала.

И поднял к небу свой печальный взгляд,

Что станет радостней со временем едва ли,

А в памяти, в ушах - тот звон лопат,

Которыми могилу зарывали.

О мой единственный и милосердный Бог,

Меня весной опутали дороги

И попрощаться с мамою не смог, -

Верни ее! Я упаду ей в ноги.

Я стану целовать ее ступни

И землю, где нога ступала, тоже.

О Господи, на час, на миг верни,

Иначе сам умру сейчас, о Боже!

Мне нужно ей сказать: "Прости меня!"

Перед судом небес я и за то отвечу,

Что торопил не к матери коня,

А к миражу мечты летел навстречу.

И вот меж нами пустота и тьма.

Не постучать к ушедшей маме в двери...

О Господи, не дай сойти с ума,

Не дай взорваться сердцу от потери!

Наедине с своей судьбой

Какая злая баба ты, судьба!

Нет, не чета добрейшим нашим бабам.

Ты своего хотела бы раба

Во мне увидеть, человеке слабом.

Но раб тебе зачем? Один Господь

Был, есть и будет нашим господином:

Он бережет и душу в нас, и плоть,

Твоя же цель - ударить, уколоть,

Добавить горькой седины к сединам,

Подставить ножку на тропе крутой,

Чтоб я при виде радостного дива

Не любовался грешной красотой:

Не только зла, еще ты и ревнива!

О, сколько раз бранились мы с тобой!

И результат в урок двоим, похоже:

Ты выглядишь и мрачной, и рябой,

Я стал беззубым. Но зубастым все же!

Давай порвем блокадное кольцо,

Сметем все линии наземной обороны,

Чтоб с добрым сердцем выйти на крыльцо,

Душой взглянуть на женское лицо

Своей судьбы - на лик своей мадонны.

Не о себе лишь думаю сейчас.

Я сохранил любовь, надежду, веру,

Что и другие судьбы в добрый час

Вдруг твоему последуют примеру...

Живу в глухом селе

Живу в глухом селе Урала,

Где говорят, махнув рукой,

Что за язык нас покарала

Жизнь отдаленностью такой.

Мне отдаленность как награда.

Здесь, как нигде, глазам близки:

И тишь, и прелесть листопада,

И чистота степной реки,

И синева завидной пробы,

Где жаворонки, не орлы,

И под моим окном сугробы -

Так ослепительно белы!

Конечно, тут асфальт пожиже,

Длинней тропиночка к врачу...

Но нет желанья жить в Париже -

Век доживать в селе хочу!

Жить в ритме дел, в порядке строгом.

И все, до дна, свои года

Вести беседы с книгой, с Богом

Да с умным гостем иногда.

Но я про то хотел сказать бы:

Любя родимые места,

Нас разве что сближают свадьбы

Да плачь у врытого креста.

Стоит впритык изба с избою...

И не спасут нас города.

А отдаленность меж собою,

Между сердцами - вот беда!

Путь к спасению

Живу в селе. Уже на склоне лет

Вернулся я к земным своим истокам.

И не скажу: теперь ушел от бед!

Такого мненья не было и нет:

Они найдут и в уголке далеком.

Для них и смерти - все мы на виду!

Я ощутил острей в родимом крае,

Что и село сейчас живет в аду,

Попав в такую топкую беду,

Когда не время рассуждать о рае...

Но мой исход в деревню - не побег

Того, кто обречен судьбой на муки.

Здесь виден резче каждый человек -

Его душа и сердце, ум и руки.

И нет друзей, нет у меня врагов.

И горек зимний опыт наблюденья:

На фоне ослепительных снегов

Видней черты людского оскуденья.

Но говорить, мол, человек стал плох

По отношенью не к себе, а к людям

И поучать его - не нужно. Ох,

Как наставленья раздавать мы любим!

Я рад, вернувшись в отчие места,

Где с полем говорить - трибун не надо:

Ему видать, где зло, где доброта...

А доброта и есть тропинка та,

Что может всех нас вывести из ада.

Возвращение

И опыт жизненный к спасенью от невзгод

В уединение разумного зовет.

Маари.

Тихо на дороге.

Сноп лучей в окне.

Думаю о Боге

В полной тишине.

Средь лазури пухом

Облачко плывет.

Даже слышу ухом,

Как душа поет.

Все в деревне мило

Ей - и явь, и сны...

А ведь в жизни было

Мало тишины.

С заводским народом

Труд делил и быт.

До сих пор заводом

Я по горло сыт.

Я - рабочей масти.

С юных лет в крови:

Бес стремится к власти,

А Господь - к любви.

Вот и, между прочим,

Стоя у станка

Был простым рабочим

Тридцать три годка.

Полюбив природу,

Русское село,

Мне в любви к заводу

Все ж не повезло.

И с мольбою к Богу

Я взывал в те дни:

"К отчему порогу,

Господи, верни!"

Пусть и чист, и молод,

И, селян маня,

Чем-то сладок город,

Но - не для меня.

Да, горбата ива

В травах у пруда,

Но она красива

Для меня всегда.

Не заставить силой

Полюбить Москву...

В деревеньке милой

Средь полей живу.

Тропка от колодца

Ярко зелена.

Чистым светом солнца

Горница полна.

И не надо много

Благ - не в этом суть.

Лишь бы словом Бога

Наполнялась грудь.