7 мая 1998 года исполняется 85 лет со дня рождения Его Высокопреосвященства Высокопреосвященнейшего Леонтия, митрополита Оренбургского и Бузулукского. За годы своей подвижнической жизни наш дорогой Владыка показал своим примером любовь к Святой Матери-Церкви, к Богу, к людям, которых он окормлял под своим омофором. Мы молимся, чтобы Господь прибавил дни жития любимого нашего архипастыря и отца на многая и благая лета, и даровал здравие телесного, покоя душевного, радости духовной.

Спаси Вас Господи, дорогой Владыка!

Слово архипастыря

Для меня жизнь - это Христос...

(Фил. 1; 21)

...Я вам скажу, у меня в Минске, помнится, был такой случай: это было в 1961 году, в месяце феврале, можно сказать после чего я получил перевод на Новосибирскую кафедру. Разговор был короткий, но довольно продолжительный. "Вы служите?.." - "Служу..."; "Вы служите?.." - "Служу..." - и мы так обменивались словами довольно долго, что я уже корпусом на половину стола лег, и тот, который меня спрашивал, тоже облокотился на стол. Тогда уже речь в другую плоскость перешла. Я говорю, что я имею право, мой священный долг и потребность моей бессмертной души. И дальше разговор этим оканчивался. Довольно своеобразна вторая часть его: "Мое право, мой священный долг, потребность моей души..." И тогда уже, чтобы внести разрядку в наш разговор, включилось третье лицо и говорит: "Пусть служит..." Мы уже тогда каждый оперлись на спинку кресла, разговор был закончен. В мае я получил указ в Новосибирск.

В Новосибирске тоже был интересный случай. Когда я туда приехал, тогда там сняли с регистрации один храм. Это было в Верхотомке, от Кемерово восемь километров. Я еще не знал, что происходит. Потом секретарь приносит мне копию документа, датированного, наверное, 16 марта 1963 года. Я смотрю, что все звонки раздаются в епархиальном управлении. Я решил в одно утро предупредить и сам прийти. Я пришел, раздается звонок, поднимаю трубку. "А?! У телефона?!." "Да, - говорю, - так, что с другими храмами сделаем, как с Верхотомкой?" А тогда все речь была, что "в истории Мюнхен больше не повторится", на котором Чемберлен и Даладье подписали разбор Чехословакии... Так я сказал: "Григорий Митрофанович, больше Верхотомки Вам второй не будет, извольте руководствоваться законом от 16 марта 1963 года, а там было сказано, что если с регистрации снимается храм, то снимает облисполком. Понимаете, не руками епископа, снимает облисполком. Я только услышал, что трубка была сразу повешена, разговор прекращен, и я уже 7 мая был переведен сюда, на Оренбургскую кафедру...

Штрихи... Жизнь вообще-то чудесное дело, это прекрасно, это замечательно, и очень интересно, как мы "по морю житейскому совершаем плавание". Благодарение Всевышнему, что Господь дает силы служить. Я во все эпохи и периоды стремился только исполнять закон и совершать богослужения, и больше ничего... Служить и исполнять закон... Исполнять закон и служить... Так Христос сказал, что мы ничего больше не сделали, как неключимые и непотребные рабы, что должны были сделать. В этом наших заслуг сверх никаких таких заслуг. Мы трудиться должны, потому что сказано: в терпении вашем стяжите души ваши...

...Идет Великая Отечественная война. Мы живем между Молодечно и между Воложино. Молодечно - это по дороге Вильнюс-Минск-Смоленск-Москва. Воложино - это по дороге Лида-Минск. Там по дорогам войска проходят, где мы живем, войска не проходят, только один раз как-то к вечеру появились солдаты немецкой армии, обошли вокруг дома: "А, - говорят, - пастор (т.е. священник)". Переночевали в деревне, наутро отправились, и мы их больше никогда в глаза не видели. Но у нас около нашего дома огромные березы стояли. И просто не знаю, что такое. Вот днем подхожу к березам - на всю высоту крест. Я думаю: "Господи, надо проверить себя". Иду в столовую и опять возвращаюсь - тот же самый огромный крест. В 1944-м году уже после освобождения, а Минск был освобожден 3-го июля, а вся Белоруссия - 16-23 июля. Войска уже двинулись дальше. И вот я, это было в четверг, 4-го октября 1944 года, иду в Молодечно, правда, едет подвода, она меня взяла, подвезла 20-25 км. Я возвращаюсь домой, эта же самая подвода, тоже меня взяла. Мы выехали на километр или полтора от города, правда, показалось так вскользь, какой-то зеленый предмет небольшого калибра на дороге, и тут же взрыв... И я уже домой не возвратился, я возвратился в больницу в Молодечно, потом был переведен в больницу в Минск, потом в больницу в Москве... А кончилось вот все чем: В Молодечно доктор говорит: "Слушайте, что было на дороге, - все у Вас в глазу левом очутилось". В Москве делали, конечно, операцию по извлечению цветного металла, но извлечь его не удалось, произошла атрофия зрительного нерва, и левый глаз "cekus", т.е. зрение - ноль. Я этого никогда никому не говорил, но всегда делаю вид, что самый здоровый человек в мире, вижу как нужно, но когда на приемах где бываю, то всегда сажусь со стороны левой. У меня обзорность тогда на 135о, так я вижу президиум, вижу всех, кто во главе... Но это все промысл Божий. Видите, промысл Божий в жизни человека, но слава Богу за все, и я не унывал. У нас в Вильне в 30-х годах профессор философии тоже был слепой на один глаз, и читал лекции студентам, и работал, и трудился. Так видите, в жизни все прекрасно, в жизни все чудесно, благодарение Богу за все...

Из рассказа митрополита Оренбургского и Бузулукского Леонтия.