(начало в №№ 41, 42 «ВО»)

Наталья Грищенко

Содержание преступника в американской тюрьме обходится штату в 25 тысяч долларов в год. В день на заключенного тратят порядка семидесяти долларов, по-нашему - около двух тысяч рублей…

Не пить и не стрелять!

Российских женщин-лидеров, приехавших в США в рамках программы «Открытый мир», часто спрашивали: что поразило в стране? Ответ был единодушным - люди! И потрясающая открытость американцев. Она выражалась как в непосредственности общения (к примеру, незнакомый человек там запросто может похвалиться вам зубными коронками, разинув рот «на всю ивановскую»), так и в искренности официальных встреч. Представьте себе: аборигены ведут иностранцев в тюрьму, где обед лучше, чем в нашем ресторане, чистота, как в дорогой клинике, а преступники – ну, просто ангельски послушны. Наши сразу: показуха! Ничего подобного. У них так действительно заведено. Или другой пример: на вопрос сколько в городе за год было убийств, шериф, не задумываясь, отвечает - одно и даже называет точные даты его совершения и раскрытия. «Ага, так он все и рассказал!..» - усомнится наш человек. Между тем американцу и в голову не придет утаить информацию или подтасовать факты…

Знакомиться с профилактикой преступности и исправлением оступившихся нам выпало в провинциальной Айове. Как не без гордости подчеркнул координатор проекта Вик Клофенштейн, здесь одна из лучших систем тюремного обслуживания, но это не значит, что другие сильно от нее отстают. В нашей программе была запланирована «экскурсия» в Центр предварительного заключения. Когда его руководитель Гарри Хинзман услышал, что к нему собираются русские, он воспротивился. Мы должны были стать третьей на его веку делегацией из России. Первые две состояли из мужчин – коллег Гарри.

- Они очень много пили, и я не помню, чем закончились обе встречи, - признался господин Хинзман…

Нашим координаторам все-таки удалось его уговорить, но Гарри сразу же предупредил:

- Водку пить не буду, сауны у меня нет, стрелять не разрешу!

На том и порешили. Американский Центр предварительного заключения оказался совершенно непохожим на наши заведения исправительной системы. Аккуратные изумрудные лужайки, теннисные аллеи, в просторном зале ожидания и приема передач – удобные диванчики, журнальные столики с прессой и яркие игрушки для посетителей с детьми. О том, что это учреждение определенного характера, напоминают разве что автоматически отпирающиеся двери. Ни тебе решеток на окнах, ни заборов в два метра...

- В нашем штате двести графств, в каждом из которых порядка восемнадцати городов. Население – более двух миллионов человек и только восемь с половиной тысяч заключенных, - подчеркнул Гарри. – Из них четыре с половиной тысячи человек находятся у нас. Чуть больше половины из них ждут суда, остальные уже отбыли наказание, и мы помогаем им адаптироваться к жизни на воле…

Для нас такая «адаптация» непонятна, а в Америке – это также обычно, как предупреждать соседей бывших заключенных, кто поселился рядом с ними и контролировать каждый шаг выпущенных на свободу.

В Центре четыре отдела: по работе с преступниками, так называемого повышенного риска, по трудоустройству отбывших наказание по преступлениям на сексуальной почве и отдел по работе с условно осужденными. Несмотря на довольно жесткое даже по российским меркам наказание, к преступникам в Штатах относятся очень даже гуманно. Там главная цель – вернуть обществу здорового, не обремененного криминальными заботами гражданина. Поэтому в Центре куча программ: от социальных до образовательных. Здесь и вылечат, и от депрессии избавят, и в новую жизнь «путевку» дадут. К примеру, штат за трудоустройство бывших заключенных приплачивает (!) работодателю и дает налоговые льготы. Ну чем не поддержка?

- На момент ареста восемьдесят процентов преступников – безработные, - объяснил Гарри Хинзман. – А выходя на свободу, 95 процентов осужденных с нашей помощью устраиваются на работу. Мы не просто пристраиваем их абы куда, а выясняем способности и пожелания. Кресло президента не обещаем, но найти место с достойным заработком – не проблема…

Каждый обитатель Центра обходится штату в 35 долларов в день, условно осужденные – в 2,5 доллара. Большая часть денег «бюджета» заключенного идет на его питание…

На каких преступников рассчитан Центр? Да абсолютно на всех. В криминальном рейтинге штата лидируют наркотики – бич благополучной Америки, на втором месте – кражи и подделки, на третьем – тяжкие преступления. Последние, к чести набожных аборигенов, представлены крайне малым числом. На вопрос какое преступление было самым вопиющим, господин Хинзман нахмурился:

- Прошлогодний случай педофилии. Власти штата тут же отреагировали, приняв самый суровый в Америке закон о преступлениях на сексуальной почве…

Нам есть чему поучиться. И не только в плане оперативного законодательного реагирования. К примеру, при Центре действует группа помощи жертвам насилия. Семнадцать лет назад ее создала Линда Соренсон, у которой зверски убили дочь. Группа не только морально поддерживает переживших насилие и их родственников, но и собирает для них деньги, предоставляет укрытия и т.д.

- В нашем объединении есть женщина, которая учит быть милостивым не только к жертве, но и к преступнику, - рассказала миссис Соренсор. – У нее убили сына. Преступник – его ровесник, из неблагополучной семьи, сам немало натерпевшийся в жизни. Так вот, мать взяла этого парня под свою опеку.

Вот она загадочная американская душа…

А в тюрьме сейчас ананасы дают…

Из Центра предварительного заключения мы отправились в учреждение для несовершеннолетних. Такие заведения для детей и подростков появились в Штатах тридцать лет назад во многом благодаря давлению общественности на законодателей. Раньше молодую поросль преступного мира попросту отправляли в тюрьму, что сильно возмущало гуманных американцев. Нынешний Центр рассчитан на тридцать обитателей от одиннадцати до восемнадцати лет. Здесь сидят и малолетние воришки, и хладнокровные убийцы - пока суд не вынесет окончательного решения по их делу. Обстановка практически домашняя: уютные одноместные комнаты – у девочек «забитые» мягкими игрушками, у мальчиков – спортинвентарем, просторные компьютеризированные классы, общая комната отдыха с куполообразным прозрачным потолком, кожаными диванчиками и кинотеатром, новенький спортзал… Рядом с ванными комнатами - кухня, укомплектованная по последнему слову бытовой техники. Здесь затворники учатся готовить…

- У нас нет охранников, вместо них - воспитатели, которые учат ребят нормальной жизни, - комментирует начальник Центра миссис Линн, перемежая слова странными гримасами, обозначающими улыбку. – Оружия у нас тоже нет. Главные наказания – карцер и отмена свидания с родными…

Карцером здесь именуют отнюдь не «каменный мешок» со «шконкой», как в российских тюрьмах. «У них» - это маленькая комната со стеклянными стенами, нормальной кроватью, туалетом и огромной красивой пальмой. Попасть туда можно за неповиновение сотрудникам, разговоры о сексе, наркотиках и нецензурные выражения. О драке, заметьте, речь даже не идет – за тридцатилетнюю историю никто ни с кем не сцепился!..

- К нам часто обращаются родители, пытаются пристроить непослушное чадо, - смеется миссис Линн. – Приходится объяснять, что сюда попадают только преступники. Но даже это объяснение не всех останавливает, иногда предлагают крупные суммы за исправление хулиганистого отпрыска…

Судя по обстановке, доброжелательному отношению и массе развивающих программ, многие российские родители с удовольствием пристроили бы таким образом своего дитятю. Но больше всего наших поразило питание малолетних правонарушителей. Когда нам предложили откушать вместе с заключенными, многие попробовали отказаться.

- Напрасно, - улыбнулся координатор программы. – В нашем пабе вам предложат гораздо менее богатый обед…

Мы послушно взяли яркие пластиковые подносы и встали в очередь за едой. Когда на поднос поставили последний контейнер с закусками, казалось, что и до стола не донести. Стручковая фасоль с бараниной под соусом - «пальчики оближешь», салаты с копченостями и из свежих овощей, бутерброд, йогурт, молоко, фруктовое ассорти, огромный кусок торта, лимонад…

Вот это тюрьма!

- Детей необходимо хорошо кормить, иначе у нас будут проблемы, - сморщилась, точнее, улыбнулась миссис Линн.

Но российским женщинам было почему-то невесело. Уверена, большинство из нас думали, чем кормят русских детей в приютах и интернатах. Но это – уже другая история…