Юлия Панайкина

Моя школа - это самое обыкновенное, несовременное здание в четыре этажа, выкрашенное в желтый цвет. Во время войны в нем размещался военный госпиталь. Мы гордились этим. В нашей пионерской, где рождались сценарии к школьным вечерам, с 1941 по 1945 годы размещалась операционная. По крайней мере, нам так говорили. В этой школе училась еще моя бабушка.

Всякий раз, когда проезжаю мимо, вижу себя девчонкой, тянущей тяжелую входную дверь на себя, потом еще одну, поддающуюся уже легко. Поднимаю глаза и над дверным проемом читаю: «Школа – второй дом. Береги его!» Сейчас дверь другая и вывеска тоже. Говорят, что скоро и седьмую школу переименуют в гимназию. Все меняется. И только мои воспоминания с годами становятся все острее. Когда вижу школу во сне, плачу, понимая, что все ушло невозвратно. К школе прихожу редко: возвращение не может быть частым. Иначе утратится острота ощущений...

Нет уже нашего учителя по математике – Фиры Борисовны Бакировой. Справедливой, чуткой и безумно влюбленной в свой предмет. И в нас. Она умерла три года назад. В десятом классе Фира (так мы ее звали) повезла нас в Киев. Помню ее по-детски восхищенное, освещенное свечой лицо во время экскурсии по Киево-Печерской лавре. Она шла впереди меня, оборачивалась и шепотом что-то комментировала. Нам с подружкой было смешно видеть строгую учительницу другой, непохожей на себя. Мы не к месту хихикали. Как-то на одном из уроков она заставила меня выйти из класса и стереть нарумяненные щеки. Я злилась, прощаясь с такой красотой - румянами. А еще она очень снисходительно относилась к моей хромающей алгебре и совершенно безногой геометрии. Понимала, что никогда их не осилю.

Не стало одноклассника Рустама. И Славки. Они ушли один за другим пять лет назад…

…Возле школьного невысокого черного чугунного заборчика (это сейчас школу обнесли высоким) наш класс собрался перед поездкой в трудовой. Это было после месячной летней разлуки. Помню, что волновалась. Приехал Славка на велике – красивый, изменившийся за время каникул. Он сначала стоял с пацанами, а потом подъехал ко мне.

- Ну, что, в лагерь едешь?

Мне в тот год трудовой не светил: я должна была ехать в Саратов на всероссийский литературный конкурс (выступала в искусствоведческой секции по иллюстрациям к роману «Как закалялась сталь»). Я уже заранее ненавидела Саратов, конкурс и его организаторов, и уже не одно ведро слез по этому поводу выплакала.

- Нет, не еду, - угасшим голосом ответила Славке.

Он попытался изобразить равнодушие. Но я видела, что и он переживает: несколько раз нервно пнул бордюр и отъехал. Потом мне, жадно выспрашивающей о лагере, одноклассница рассказала, что Славка ждал меня, думал приеду. Ведь год назад мы, шестиклашки, сидели с ним счастливейшие под одной курткой на лавочке. И он занимал мне порции в лагерной столовой…

Буквально вчера случайно (а может, не случайно?) оказалась возле школы. Нет уже цветов, которые мы каждый год высаживали во время отработки. Ох, как я ненавидела летние каникулы за то, что надо расставаться на это время со школой. Поэтому отработки были просто счастьем. Мы белили бордюры и деревья, поливали цветы, брызгали друг на друга из шланга.

Несколько лет подряд мы с нашей классной Натальей Владимировной Спицыной следили за участком в школьном саду. Она хотела посадить помидоры, кажется, и огурцы. Не помню, удалось ли нам что-то вырастить. Но то, что мы сажали деревья на участке за тиром, пололи какие-то грядки – помню как сейчас. А еще зимой мы катались на лыжах по саду, виляя между деревьями. Иногда лыжню на огромном поле, недалеко от радиовышки, прокладывали вместе с физруком Владимиром Яковлевичем Мартынюком (родным братом известного телевизионного Знаменского). Сейчас на поле не выйдешь – Терешкова строится, и на том месте, где мы сдавали нормативы по бегу, теперь стоят новые дома. Спортивная площадка перебралась ближе к школе. Там, где мы прыгали в длину («Прошу вас, пани Панайкина», - говорил перед прыжком Владимир Яковлевич), установили футбольные ворота без сетки. Укоротился, скукожился и школьный сад, в котором мы гуляли на выпускном после восьмого класса. Я в розовом с воланами платье казалась сама себе неотразимой… Месяц назад строительный забор отсек от большого сада ровно половину – будут возводить дом.

- Здесь же сад был, - говорю строителю в робе.

- Ага, виноградная плантация!.. - издевательски отвечает рабочий.

Ему-то что! Он ведь не пускал на этом месте солнечных зайчиков, не убирал осенью листья и не искал глазами среди деревьев девчонку, в которую был влюблен…

Школьную дверь так и не открыла. Оставила до следующего раза. Но я знаю, там, в классе на первой парте во втором ряду с пионерским галстуком на шее сидит Юлька. Ей стучит по плечу недовольная Наташка: «До скольких ваша почта работает?» и передает очередную записку. В ней вопрос: «Ты поедешь со мной в Австралию?» Это Славка (записка до сих пор у меня хранится). Фира Борисовна на доске пишет пример.

- Панайкина, к доске…