Юлия Щербинина

Юлия Петровна Соболева аккуратно разложила на столе пожелтевшие от времени фотографии, датируемые началом прошлого века. На снимках молодой высокий военной выправки мужчина. Это ее отец. Юлия Петровна жалеет о том, что не может показать мне большой портрет отца, где он с Георгиевским крестом на груди, в кубанке и с саблей на боку. Эту фотографию в 37-ом отец велел матери сжечь. Тогда признаться кому-нибудь, что Петр Егорлыченко служил в царской армии, было равносильно подписать себе смертный приговор. Тут же без суда и следствия он был бы объявлен врагом народа и репрессирован. Но он был так на ней хорош, что у жены рука не поднялась уничтожить фото. Поэтому долгое время снимок солдата Семеновского полка, охранявшего покои последней русской императрицы Александры Федоровны, хранился в поддоне другой фотографии...

Сейчас, когда представители различных политических партий давно не размахивают саблями, а мирно ведут светские беседы на фуршетах, и в качестве сатисфакции в лучшем случае зубоскалят, а в худшем - поливают друг друга минералкой, трудно представить себе тот душевный раздрай, в котором находился русский человек в начале двадцатого века. Выбор своей политической принадлежности был мучительным. Мало того, за него можно было поплатиться жизнью.

- Мой отец служил царю, поэтому от революции был по другую сторону баррикад, - рассказывает Юлия Петровна. – Но даже во время службы его агитировали перейти на сторону большевиков. Листовки подбрасывали. Разве мог он тогда в чем-то разобраться? С одной стороны присягал царю, и с другой - поддерживал идеи пролетариата. Папа был благодарен Ленину за то, что при советской власти простой народ стал получать пенсию. Чего не было и вряд ли могло бы быть при царе.

О годах службы в армии Николая II Петр Егорлыченко рассказывал домашним тепло, но скупо: бравировать преданностью царской семье в период построения коммунизма было по меньшей мере небезопасным. Хотя служба в элитных царских войсках была тогда не менее престижной, чем сейчас, например, в охране президента. Кормили их хорошо. Голод солдаты царской армии не знали. Еду готовили повара царской кухни. Поэтому качество было отменным. Обмундирование выдавали новенькое, по размеру. Солдаты все были как на подбор: одного роста, с залихватски закрученными усами. На гвардейцев заглядывались не только петербургские барышни, но даже императорские фрейлины. Брали в Семеновский полк не всех подряд: отбор был тщательный. Выбирали высоких, крепких, симпатичных парней, преимущественно из Сибири. Обращали внимание на размер ноги и даже смотрели, здоровы ли зубы.

- Отец рассказывал, что одного солдата сильно избили за то, что у него обнаружили венерическое заболевание. Естественно, ни о какой дальнейшей службе в Семеновском полку речи и быть не могло.

26-летний омичанин Петр Егорлыченко, отличавшийся отменным здоровьем и ростом метр девяносто, был зачислен солдатом лейб-гвардии в Семеновский полк в 1912 году и для прохождения службы отправлен в Петербург. Стать гусаром ему не позволило крестьянское происхождение.

За примерную службу брат Николая второго подарил Петру несколько серебряных рублей. А император в 16-ом наградил Георгиевским крестом.

Случалось, Петр Егорлыченко по 12 часов в сутки стоял в карауле у спальни императрицы. Когда Александра Федоровна проходила мимо, он отдавал честь. А она учтиво здоровалась с ним. Голос у нее был приятный, но говорила она с небольшим акцентом. Николай второй был менее общителен. Складывалось ощущение, что он чем-то постоянно озабочен и подавлен. И только когда разговаривал с сыном или дочерьми, его взгляд становился мягче, теплее.

Все члены царской семьи к солдатам, стоящим в карауле, относились уважительно. Но стоило выйти в город, как отношение резко менялось. Часто их просто не замечали, относились как к пустому месту. На входе в театр в то время даже висела табличка: «Собакам и солдатам входить запрещается».

Помнит Юлия Петровна рассказы отца о Распутине. Петр Петрович всегда отзывался о нем не очень лестно. Говорил, что находиться с этим человеком было неприятно. Взгляд у Распутина был тяжелым, казалось, что он видит человека насквозь.

В 1916 году в составе Семеновского полка Петр Егорлыченко был отправлен в Кронштадт на подавление вспыхнувшего мятежа. Во время боя он получил тяжелое ранение и был контужен. На этом карьера солдата царской армии закончилась.

- Ранение дало о себе знать: папа потерял слух, - вспоминает дочь солдата Юлия Петровна. Отец умер в 1966 году. А вместе с ним – ушла из семьи Егорлыченко и целая эпоха со своей неповторимой историей и судьбами.

Затерялся и тот портрет, с которого смотрел молодой широкоплечий солдат, четыре года охранявший царскую семью.