Елена Кинелева

- Мамочка, не надо! Я больше не буду, мамочка! – душераздирающие крики ребенка доносились из частного дома, окруженного шатким забором. Ночью здесь раздавались крики и женский плач. Муж в пьяном угаре избивал маму Виталика. Малыш прятался в холодных сенях, пока шум не прекратился и отец не заснул. Мать, с распухшим лицом, дыша перегаром и всхлипывая, прикладывала к разбитой брови грязное полотенце. Она даже не взглянула на сына, когда тот прошмыгнул тихонько в свой угол и натянул на себя какое-то тряпье, чтобы согреться.

На следующий день Виталик проснулся поздно, ему хотелось есть, в доме было холодно. Отец уже куда-то ушел, мать спала на диване. Виталик открыл холодильник в поисках еды, заглянул в кастрюлю. Пусто. Он хотел поставить чайник, что-то упало со стола на пустые бутылки. От грохота проснулась мать и накинулась на ребенка с кулаками. Все свое вчерашнее унижение и побои, собственное бессилие, накопившуюся злобу на мужа и на неудавшуюся жизнь она вымещала на сыне.

Отец, когда наступали дни просветления, уходил «шабашить», несмотря ни на что, руки у него, по словам соседей, были золотые. Но вот появлялись деньги, и первое, что на них покупалось, – это бутылка водки. И снова крики, шум, плач ребенка. В конце концов соседи начали вызывать милицию. Папашу несколько раз привлекали к ответственности. Но жизнь в семье не менялась. Когда на очередной вызов вместе с милиционерами приехала инспектор отделения по делам несовершеннолетних Промышленного района, чтобы забрать мальчика из этого кошмара, Виталик садиться в милицейский «УАЗик» категорически отказался.

Но вскоре он сам прибежал в отделение с криком, что папа убивает маму. Мела февральская метель, на ребенке была рубашечка и домашние шлепанцы. Милиционеры, приехавшие по знакомому адресу, увидели на пороге лужу крови. Лицо женщины было так обезображено, что она потом неделю не выходила из дома. Судьбой ее сына пришлось вплотную заняться отделением по делам несовершеннолетних Промышленного РОВД.

- И ведь как несправедливо устроена жизнь! - не удерживается от эмоций начальник отделения Ирина Владимировна Морозова. - Кто–то очень хочет иметь ребенка, и родить не может, а тут такой замечательный мальчик, и никому не нужен... Виталика в отделении полюбили все. За его широко раскрытые на мир глаза, непосредственность, детскую веру в волшебство.

- У нас в доме света не было, и Дед Мороз меня не заметил, не оставил подарка... - доверчиво рассказывал он о том, как встретил Новый год. По всему было видно, что ребенок был обделен вниманием и лаской не только в этот день. Побои, холод и голод - за свои шесть лет мальчик натерпелся столько, что другому и за всю жизнь такие испытания не выпадают.

- Ездили с ним на психолого-педагогическую комиссию в центр города, - продолжала рассказ Ирина Владимировна, - проходили мимо лотка с беляшами. Он взгляда от них оторвать не может, говорит, я таких штук никогда не ел... Купила ему беляши, он так на них набросился, глотает прямо горячие... До слез ребенка жалко. Мы ему и одежду подобрали, и подарок купили, сказали, что Дед Мороз его по почте прислал...

Виталик живет теперь в приюте «Лучик». Родителей его судьба не волнует.

В семье С. своя, не менее драматичная история. Речь в ней идет о судьбе сразу троих детей. Маме уже около тридцати лет, а она все еще понять не может, что жизнь – это нелегкий труд, а не вечный праздник. Вместо того чтобы сосредоточиться на лечении и выхаживании своего недоношенного ребенка, она ищет любой повод, чтобы оказаться в компании собутыльников, где можно обо всем забыть, пить и плакаться на судьбу таким же, как она сама, бедолагам. Когда ее мать, шестидесятилетняя пенсионерка дома, она оставляет детей с ней, пропадая на несколько дней, не заботясь о том, есть в доме еда или нет. В другой раз берет младших детей в гости или приводит друзей домой. На возражения матери, вынужденной на склоне лет работать, чтобы не дать умереть с голоду себе и внукам, она отвечает грубостью, а бывает, что и налетает с кулаками.

В отделение по делам несовершеннолетних Дзержинского РОВД сигнал о неблагополучной семье поступил от участкового врача детской поликлиники, куда мамаша должна была регулярно приходить со своей младшей девочкой. Но она в поликлинике ни разу не появилась. Когда инспектор первый раз побывала в квартире, она была в шоке от увиденного. Запах спиртного чувствовался с порога, мамаша спала беспробудным сном, в ее ногах лежала в грязном тряпье крохотная девочка, а под столом в пальто и ботиночках спал мальчик. Старшую девочку бабушка обычно брала с собой в детский садик, где сама работала.

Мамашу при очередной проверке еле удалось растолкать. На угрозу лишить ее родительских прав, женщина бормотала какие-то оправдания. Ей дали еще неделю на исправление. К следующему приезду членов комиссии по делам несовершеннолетних она очень старалась разыграть роль заботливой мамаши: сложила какие–то тряпки на стул, выставила детские бутылочки, которые, судя по их виду, ни разу, наверное, не мылись, в них даже ржавчина образовалась. Инспектор обнаружила плачущего от боли двухлетнего мальчика с ожогом промежности. Сам опрокинул на себя кипяток ребенок или в сердцах плеснула на него мамаша, сказать трудно. Все ранее обнаруженные синяки и шишки на теле ребенка мамаша объясняла падением сына–непоседы с крыльца и со ступенек лестницы. Сам мальчик ничего толком не может объяснить, потому что до сих пор почти не разговаривает. У ребенка от недостатка родительской любви и внимания явное отставание в развитии. Приехавшие по вызову врачи «скорой помощи» немедленно забрали младших детей в больницу, так как у девочки были обнаружены явные признаки дистрофии, а у мальчика болезненный незаживающий ожог и энурез.

В обоих случаях в отношении родителей, не исполняющих свои прямые обязанности по воспитанию детей, за жестокое с ними обращение, за оставление детей в ситуации, составляющей угрозу здоровью и жизни ребенка, возбуждены уголовные дела.

Применить 156 статью к родителям трудно из–за сложности сбора информации, нежелания родных и соседей давать свидетельские показания. Но здесь против мамаши свидетельствовала бабушка мальчика и соседи, которые не могли больше видеть страдания ребятишек. Старшую девочку бабушка в приют не отдала, оформив над ней опекунство. Младшая девочка до сих пор в больнице, а мальчик в доме ребенка. Рубцы от ожога у него еще не зажили. Дело в Дзержинском суде пока не рассмотрено, потому что мамаша на суд не является и застать ее трезвой практически невозможно. Ни разу не навестила она и сына в приюте.

Статья 156 о жестоком обращении с детьми и неисполнении обязанности по воспитанию несовершеннолетних в Уголовном кодексе РФ появилась не так давно, в 1997 году. Она, несомненно, способствует усилению ответственности родителей за воспитание своих детей, но применяется не так часто, потому что, как мы уже сказали, собрать доказательный материал довольно трудно. Соседи, как правило, отказываются свидетельствовать в суде, избиваемые родителями дети никогда не признаются в этом.

В 2004 году в Оренбурге за жестокое обращение с детьми были осуждены только трое родителей. С начала 2005 года такие дела рассматриваются практически в каждом районном суде.

Осуждение родителей, как правило, не решает проблемы. Дети, родители которых лишены родительских прав, вынуждены жить в детских домах и интернатах. Нормального детства они в любом случае лишены, а жестокость, которую они испытали со стороны взрослых, рано или поздно проявляется уже в их собственной жестокости. Тому есть масса примеров, в том числе из уголовных дел в отношении несовершеннолетних. Одно из таких дел рассматривалось не так давно в том же Промышленном суде. Двое молодых людей 17 и 15 лет привычно (спиртное и карты) проводили время в квартире старшего из них. На свою беду на огонек к ним заглянул сосед. Несмотря на большую разницу в возрасте, выпивку и игру в карты они продолжили втроем. Но подросткам это уже порядком надоело, спиртное ударило в голову, звало на «подвиги». В какой-то момент «герои» решили, что сосед им проиграл приличную сумму, и начали требовать с него «должок». Какими методами они это делали, свидетельствуют материалы уголовного дела и свидетельские показания, например, бывшей жены потерпевшего. Она рассказала, что ее бывший супруг ушел из дома и не ночевал. С собой он всегда носит документы: паспорт, страховой полис, справку об инвалидности, страховое свидетельство. Домой он вернулся около шести утра, без верхней одежды, без документов, весь в крови, с ожогами в паховой области и на животе. Бедолага рассказал, что его всю ночь пытали, жгли раскаленной кочергой, совершали в отношении него действия сексуального характера.

Озверевшие подростки так вошли в раж, что физических страданий избиваемого им показалось мало, они бросили в огонь документы потерпевшего, а его фронтовую медаль выбросили в помойное ведро. Глумились таким образом подонки над пожилым человеком до полного изнеможения, пока не уснули. Только тогда он смог из этого ада выбраться. И подобных дел, свидетельствующих о беспредельной жестокости молодых и вполне вменяемых людей, как показала психиатрическая экспертиза, в судах ежегодно рассматривается немало. Не потому ли, что, как выяснилось в ходе судебного процесса над садистами, у одного из обвиняемых нашелся всего лишь один близкий человек – его сестра, тоже бывшая детдомовка, ныне нигде не работающая? Кошмары, пережитые в семье, приют, детский дом... Ощущение полной ненужности, отсутствие трудовых и других навыков, которые можно получить только в нормальной семье, – и вот результат. Полное равнодушие к собственной судьбе и небывалая жестокость.

В 2004 году в Оренбурге в судах было рассмотрено и удовлетворено 150 дел о лишении родительских прав, 1089 родителей были привлечены к административной ответственности за невыполнение своих родительских обязанностей. На учете в районных отделениях по делам несовершеннолетних состоят 1045 детей и 661 семья так называемого социального риска. Дети из таких семей, предоставленные сами себе, сбиваются в группы. В Оренбурге существует около 60 групп несовершеннолетних правонарушителей! В 24 из них прослеживается участие взрослых. Проблема эта не одного города. В стране только по официальной статистике более 2,5 миллиона безнадзорных детей и подростков. Принимаемые на местном и всероссийском уровне меры пока не дают эффективного результата. Потому что проблема лежит гораздо глубже. Она напрямую связана с безработицей, беспросветной нуждой и безысходностью огромной части населения на фоне бесстыдной роскоши и безразличия к собственному народу власти и небольшой группы людей, приближенных к ней. И пока будет продолжаться такая политика, будет множиться число потерявшихся в этой жизни людей и будут литься детские слезы, горечь которых невозможно измерить ни на каких весах правосудия.