Евгений Шувалов

Известно, что вторая мировая война завершилась разгромом Квантунской армии и подписанием 2 сентября 1945 года акта о капитуляции Японии. Советское командование объявило войну Японии 9 августа 1945 года. США и Великобритания, находившиеся в состоянии войны в течение нескольких лет, считали, что после разгрома гитлеровской Германии потребуется еще полтора года, чтобы закончить войну с Японией. После вступления в войну советских войск она победоносно окончилась почти в месячный срок. Но все это было не так просто, как кажется сегодня, читая страницы истории давно минувших событий.

В действительности же, ведя необычайно тяжелую войну против фашистской Германии, мы были вынуждены все эти годы держать в боевой готовности на Дальнем Востоке до 40 дивизий. Япония, несмотря на договор с Советским Союзом о нейтралитете, активно помогала Германии. Она держала крупную группировку войск на территории Маньчжурии и Кореи, ожидая благоприятного момента для нападения на СССР.

Япония готовится к войне с СССР

Военный корреспондент ТАСС П.П. Владимиров, находясь в Северном Китае в течение нескольких лет, в своем дневнике сделал в 1942 году следующие записи.

19 мая.

"Из Японии в Маньчжурию с зимы прибывают транспорты с артиллерией и танками. В Шанхае оккупационные власти формируют специальные части из белогвардейского сброда. Подготовка к войне с Советским Союзом идет полным ходом..."

30 мая.

"Группировка японских войск, сосредоточенных вблизи советских границ, превышает тридцать дивизий, иначе - больше миллиона солдат и офицеров".

1 июня.

"Генерал-лейтенант Донхара, - организатор белогвардейских и диверсионных отрядов, деятельность коих направлена против СССР".

20 июня.

"В Маньчжурии поговаривают о создании государства "Сибирь-ГО". Поголовно мобилизуются белогвардейцы-семеновцы. С апреля 1949 года Марионеточным правительством Маньчжоу-ГО принят закон о воинской повинности. Мужское население обязано поголовно проходить воинскую службу. Срок службы - три года".

6 августа.

"Японское радио талдычет "Об устранении угрозы с Севера", и с каждым днем злее и напористее.

Из Москвы передали, что в мае-июне было 15 нарушений советской границы японскими военнослужащими и японскими самолетами".

(П.П. Владимиров "Особый район Китая" 1942-1945 Издательство АПН, 1973)

Русские эмигранты

Наш рассказ о человеке, который волею судьбы оказался в Маньчжурии. В период войны с гитлеровской Германией завербован японской разведкой. С 1954 года проживал в Оренбургской области.

Перед этим еще одна историческая справка.

Маньчжурия, северная часть Китая, граничит с Читинской и Забайкальской областями России.

После Октябрьских событий 1917 года не все приняли социалистическую революцию. Немало зажиточных людей, имевших какие-то денежные накопления, офицеров белой армии покинули Россию и эмигрировали за границу - в страны Европы, Америки. Жители Сибири, Дальнего Востока, проживавшие в граничащих с Китаем районах, выехали в Маньчжурию. В частности, пристанищем для русских стал город Шанхай. Там были русские школы, магазины, рестораны, сохранились русские обычаи и традиции. Работали кто где. Имевшие начальный капитал заводили свое дело, другие находились на службе в частных компаниях, на предприятиях или служили чиновниками в государственных учреждениях.

Шли годы. Советская власть росла и крепла. Большое число русских эмигрантов не имели работы, жили в нужде и лишениях. После победы над фашистской Германией эмигранты стали принимать Советское гражданство и возвращаться в родные места. В пятидесятые годы началось освоение целинных и залежных земель. Появилась реальная возможность вернуться в Россию. Так многие русские, прибывшие в Маньчжурию после 1917 года, стали реэмигрантами.

В Центре документации новейшей истории имеется 2152 дела, вот одно из них.

Тришин Иван Семенович в автобиографии пишет: "Родился 15 февраля 1914 года в Забайкальской области Нерчинского заводского уезда Багдатской станицы поселке Налимском.

В 1921 году вместе с родителями эмигрировал в Китай - Северную Маньчжурию, станция Якэши. Жил с родителями, которые занимались сельским хозяйством.

С 1921 по 1928 годы учился в Якэшинском высше-начальном училище, по окончании которого поступил в 8-ой класс Хайларской русской гимназии. После окончания 8-го класса учебу прекратил ввиду тяжелого материального положения. В 1929 году переехал с родителями в город Харбин, где проживал до 1935 года. Работал мальчиком-учеником в магазине, затем поступил в типографию учеником линотиписта. В 1935 году опять вернулся на станцию Якэши, где работал конторщиком, а затем бухгалтером в Якэшинском Леспромхозе (бывшей лесной концессии братьев Воронцовых и КВЖД). В 1937 году здесь женился на Кирилловой Надежде Кирилловне".

Автобиография датирована 23 декабря 1958 года.

Подготовка диверсантов-разведчиков

В автобиографии не указано, чем занимался Иван Семенович в период Великой Отечественной войны. На эти вопросы дают ответы протоколы допросов свидетелей и обвиняемых, знавших и опознавших Тришина И.С. по фотографиям в 1945, 1947 и 1960 годах.

Тришин был среднего роста, шатен, тонкий нос, на лице - следы оспы.

С сентября 1941 года служил конторщиком в Хайминском товариществе-кооперативе. Женат, имел дочь. В первых числах сентября группу мужчин вызвали в "БРЭМ" (Бюро по делам российских эмигрантов). Эта антисоветская организация ставила цель - объединить всех белоэмигрантов для подготовки ее членов к выступлению против советского строя и Красной Армии на стороне Японии. Все участники этой организации, а ими могли быть лица от 17 до 50 лет, платили членские взносы в сумме 25 гоби, посещали лекции и доклады в духе ненависти к Советской власти и правительству.

Группа в количестве 20 человек верхом на лошадях прибыла на станцию Хакэ. Прибывших поместили в старую пустующую казарму, расположенную напротив вокзала, где предстояло пройти 15-дневные курсы диверсантов-разведчиков для переброски на территорию СССР. Предварительно всех подвергли медицинскому освидетельствованию и специальной регистрации с указанием данных о времени и месте рождения, социальном положении, родственниках и т.п. Все эти данные и согласие на прохождение курсов собирали два японца в военной форме без знаков различия. Через день начались занятия. Слушатели этих курсов вспоминают: "Сентябрь в то время стоял теплым, но по ночам в нетопленном бараке было холодно. А тут еще часто выпадали дожди, вся одежда и постельное белье были постоянно влажными. Многие начали болеть, но командование внимания на это не обращало. Программа обучения состояла из строевой подготовки - пешей и конной. Изучались материальная часть винтовки и пулемета, наименование и расположение железных дорог, станций, разъездов Читинской и Забайкальской областей. Давались советы, как вести разведку на территории противника, как ориентироваться в ночное время. Большое внимание уделялось диверсионному делу: какой состав взрывчатых веществ и способы их применения при подрыве мостов, рельсов и железнодорожного полотна.

Режим в разведывательно-диверсионной школе был такой: занятия проводились ежедневно с 8 часов утра до 12 дня.

После перерыва - с 14 часов и продолжались до 18 часов. Кроме этого, по тревоге ночью курсантов поднимали для занятий в поле, где каждый практически должен был научиться ориентироваться на местности, уметь закладывать взрывчатку. В период пребывания на краткосрочных курсах форма одежды была произвольная, своя, но дисциплина строгая, военная. Никто из казармы уходить не имел права.

Через 15 суток после окончания учебы всем курсантам выплатили по 30 гоби и взяли подписку о неразглашении, что мы видели и слышали".

В числе окончивших курсы был и Тришин Иван. С ним, как и с другими, с глазу на глаз перед отъездом домой беседовал японец Канэки - подпоручик, сотрудник японской военной миссии. Он же начальник разведывательно-диверсионной школы на станции Хакэ.

Всего курсы в этой школе прошли около 50 человек.

Не успел Тришин вернуться домой, как 23 октября 1941 года его снова вызвали в Якэшинское БРЭМ и объявили, что по приказу высшего начальства японской военной миссии он должен явиться к 4 часам утра в г.Хайлар, при этом иметь с собой запасной комплект нижнего белья и постельную принадлежность. По прибытии в Хайлар Тришина и других зачислили в диверсионно-разведывательную школу, которая в целях конспирации называлась хайларским полицейским отрядом. Каждому были выданы форма маньчжурской полиции, а также винтовка и шашка. На самом деле их готовили по программе разведчиков-диверсантов на случай войны Японии с Советским Союзом.

В структуру этой школы входили два взвода, каждый из них делился на четыре отделения. Программа школы была примерно такой же, как на 15-дневных курсах, только более углубленная и рассчитана на три месяца. Слушателей учили определять расстояние на глаз, преодолевать сложные препятствия, бесшумно снимать часовых противника. Читались лекции по географии, химии и на политические темы. Японские преподаватели, внушали об угрозе с Севера и необходимости ее устранения. Радио усиленно обрабатывало население в антисоветском духе. Пропаганда была полна злобной клеветы и воинственных призывов.

На вопросы сотрудника УКГБ при СМ СССР по Оренбургской области, заданные Тришину И.С. в 1960 году, он подтвердил показания, данные свидетелями и обвиняемыми, имевшимися в деле, и дал некоторые уточнения, в частности, сообщил: "Я был зачислен в отряд Пешкова И.А. 23 октября 1941 года. В течение 1942-44 годов весной и осенью по 10 дней каждый раз я и другие проходили военные сборы в городе Якэши. Кроме того, мы поставляли для японской армии сено, мясо, лошадей из своих хозяйств. В 1945 году мной было внесено 75 гоби на постройку военного самолета опять же для японской армии.

В числе преподавателей школы был сам Пешков, который обучал нас подрывному и диверсионному делу, проводил тактические занятия. Другие преподаватели - японец Асакура, в чине капитана маньчжурской армии, вел строевую подготовку; русские Овчинников Игнат - ветеринарию, Халин Михаил - гранатометание, Поручиков Павел - стрельбу из пулемета, Переводчиков Георгий - радиодело. Следует заметить, что Асакура привез в школу несколько Уставов Красной Армии, издания 1938 года, которые нам предстояло изучить и хорошо знать для общения в тылу противника.

После окончания школы все выпускники, а их было около 100 человек, разъехались по домам. Я продолжал работать счетоводом в конторе концессии лесопромышленников Воронцовых. Никаких заданий от японцев не получал и никуда не выезжал за пределы своего местожительства.

В декабре 1945 года я и другие, кто учился в разведшколе, были задержаны органами советской контрразведки 36-ой армии.

После проверки нас отпустили домой. Слышал о том, что Пешков И.А. в августе 1945 года был зарублен японцами - причину не знаю. В 1954 году получил Советское гражданство и выехал с семьей в СССР на освоение целинных и залежных земель".

Из других имеющихся в деле документов видно, что Тришин И.С. работал в совхозе одного из районов Оренбургской области бухгалтером. В семье восемь человек: шестеро детей - четыре дочери и два сына, родившиеся в период с 1940 по 1954 годы.

В разведке "...на хорошем счету"

До конца выяснить судьбу Тришина И.С. не удалось. В деле имеется документ под грифом "Совершенно секретно" - копия агентурного донесения, в котором указывается: "Установлен агент японской разведки... Тришин Иван Семенович давно работает в японской разведке, числится у последней на хорошем счету...

Прочитав этот документ, можно предположить, что Тришин И.С., живя в Маньчжурии, затем в СССР мог заниматься шпионской деятельностью в пользу японской разведки. Однако не исключено и обратное: японские хозяева не успели или не смогли воспользоваться "услугами" Тришина и других, кого готовили в разведывательно-диверсионных школах.

Примечание: фамилии в рассказе изменены.