Валерий Бушухин.

Поселок городского типа (так гордо значится на картах) Саракташ потрясен: здесь снимают фильм. Настоящий, художественный. Под условным пока названием "Русский бунт".

Прямо на поселковой улице можно было встретить лихого гвардейца или бородатого мужика в армяке. В три часа дня возле полузаброшенного местного Дома культуры, переименованного на волне перестроечной эйфории в Центр досуга (видимо, тоже - культурного) толпятся все бородачи округи. Созвали их сниматься. Борода нынче здесь в цене. За участие в массовке бородатым платят, по слухам, 75 рублей новыми. А если конный, то и все 150. Если попал в крупный план, даже больше. Безбородым повезло меньше, идут по 50, зато можно сняться и в роли мужика, и в роли солдата...

Режиссер А. А. Прошкин, являющийся постановщиком картины, выбрал это место не в силу исторической точности, а в силу художественного наития. Уж больно местный пейзаж приглянулся. Урочище Красная горка возле Саракташа, любимое место зимнего, а особенно летнего отдыха саракташцев, волею постановщиков фильма преобразилось. Тут построены некие старинные избы и сарайчики, которые будут изображать антураж действия, описанного Александром Сергеевичем Пушкиным в "Капитанской дочке". А главное - природа. Она, по отзывам киношников, почти один к одному с природой восемнадцатого века.

В тот день, когда мы приехали в Саракташ, условная Белогорская крепость на Красной горе (извините за невольный каламбур) пустовала. Зимние эпизоды "Русского бунта", как объяснил сторож натурной площадки, нанявшийся сюда по причине безработицы, уже закончены. На вопрос, где же киногруппа, махнул куда-то рукой:

- Завтра багрение будут снимать.

Странное чувство довелось испытать, прохаживаясь из любопытства по бутафорскому крепостному городку, настолько достоверному, что даже становилось страшновато. Как будто люди, жившие в нем, неожиданно покинули свои дома в предчувствии беды или чумы...

На другой день пришлось ехать в Саракташский район снова, чтобы увидеть съемочный процесс наверняка. Место действия было подготовлено неподалеку от Черного Отрога, у поворота дороги на село Кабанкино, на берегу старицы. Роль реки Яика должна была "сыграть" река Сакмара.

Метель сыграла злую шутку: прорытая накануне бульдозерная дорога в снегу на глазах затягивалась свежими сугробами, и первые машины долго буксовали. Первыми прибыли поэтому конники. Потом - бутафоры, помрежи, ассистенты, операторская и звукозаписывающая группы, гримеры и так далее. Из-за речного поворота показался санный караван. Боже правый! Пять, десять, двадцать, тридцать саней, запряженных лошадьми. Давненько эти места не видали столько гужевых повозок сразу. Пока режиссер устанавливал их на льду возле импровизированных прорубей, из которых крестьяне должы были якобы багрить осетров, подвезли и рыбу, которая должна была играть осетрину. Кто-то из киногруппы, увидев этих захудалых рыбешек в двух тазах, скривился: не потянут на образ.

В это время конники отрабатывали наезд на камеру пугачевского отряда. Неслись во весь опор, тормозили лихо. Один всадник неловко упал (не каскадер, а колхозник все-таки), немного повредил руку. Его завели в машину "скорой помощи", и через пять минут он вышел оттуда с перевязью, но гордый и, похоже, радостный - наверное, пообещали компенсацию за травму при съемке. Зато натурально.

В толчее незаметно из одного автобуса легко выскочил актер Владимир Машков, играющий роль самого Емельяна Пугачева. Ему подали серого в яблоках коня, которого специально привезли из оренбургского санатория "Строитель". Не упав и никого не задавив, столичный артист довольно уверенно засновал по площадке верхом, то ли сам согреваясь, то ли грея своего четвероногого "коллегу". Ему предстояло объявить себя Петром Третьим, спустившись к рыбачившим мужикам. Правда, мешали назойливые просьбы любопытных зрителей, которые то просили подарить автограф, то буквально заставляли сфотографироваться на память вместе, а то просто подбегали, чтобы дотронуться до известного актера рукой: мол, видел, рядом стоял...

Снеговей, описанный еще гениальным автором "Капитанской дочки", между тем усиливался, и как это обычно случается в кинематографе, в самый неподходящий момент съемки кульминационной сцены. Небо темнело на глазах. Были вытащены мощные светильники, операторский кран. Но вытерпеть до команды "Мотор, начали!" не хватило сил. Уж больно пронизывало.

Вот летом, когда в Саракташе станут снимать батальные сцены, весь съемочный процесс можно будет разглядеть подробно.

Сложную задачу поставил перед собой режиссер "Русского бунта", которого зрители хорошо знают по фильму "Холодное лето пятьдесят третьего". Но там - выдуманные люди в выдуманных обстоятельствах. Здесь же в основе произведение мирового класса, конкретные люди в конкретных исторических рамках. Лучше сделать невозможно, а вот хуже... Впрочем, про кино недаром говорят так: поживем - увидим.